Иван Афанасьев - Тегле

• Название: Тегле
• Автор: Иван Афанасьев
• Жанр: Научная Фантастика

Третья книга о странствиях и приключениях Кондрахина, избранного Демиургами для спасения Вселенной. Тегле — мир с альтернативной земной историей.

---

Сосед по купе, сонно ворча, вытаскивал фальшивый паспорт. Кондрахин, немного побеседовавший с ним вчера, легко разузнал о нем все. Борис Нигодин, лейтенант-зенитчик, направлялся в Речь Посполитую под прикрытием гражданского паспорта на вымышленное имя. Большая часть его батареи и все орудия уже прибыли на место. Московское Ханство, не вмешиваясь явно в конфликт немцев с Речью Посполитой, укрепляло оборону союзников артиллерией, зенитками и истребителями. Военнослужащие Московского Ханства пользовались формой местного ополчения, а что касаемо русского языка, так он был родным для жителей многих восточных земель Речи Посполитой, и удивления вызвать не мог.

Коллегия охраны безопасности не знать об этом не могла. Что они станут делать, обнаружив фальшивый паспорт его соседа? Возможно, в таких паспортах имелся какой-то специальный знак, и охранка не проявит к нему интереса. Но паспорт господина Пильзеня их вполне мог заинтересовать. Нельзя было исключить и того, что именно Игнатия Пильзеня и ищут сейчас патрульные. Отделение Подорожного Приказа наверняка отчитывалось о выданных паспортах, прилагая документы, обосновывавшие такую выдачу. А Юрий употребил в качестве обоснования гипнотический приказ. Служащие, выписавшие ему паспорт, наверняка и сейчас считают, что действовали строго по правилам и ломают головы, куда же они задевали необходимые документы.

"Их могли и под гипнозом допросить. Коллегия Охраны Безопасности — далеко не земное НКВД, особой прыти местная охранка не проявляла. Но Теглегад вполне мог ее подстегнуть, подсказав при этом нужные действия. Ах, как неудачно получилось. Что же я в этом мире, как белая ворона, на каждом шагу попадаюсь — то Теглегаду, то местным мастерам астрала. Пока не пойму, в чем дело, в Рим лезть незачем, враз сгорю".

— Господин Пильзень, какое отделение Подорожного Приказа выдало Вам паспорт?

— Там же указано — то, что на улице Адмирала Орлова-Босфорского. С паспортом что-то не в порядке?

"Понятно, искали меня. И искали в поезде, направляющемся на запад. Хотя, если я по происхождению — мелкопоместный шляхтич из Мазурии, то все логично. Тогда почему патруль защищен от астральных воздействий? Нет, это не простая проверка. Ищут не шпиона и не жулика, ищут ведуна. И угораздил меня черт выйти сейчас в астрал! Теглегад наверняка меня засек. Теперь жди неприятностей. Сейчас стрелочник на первом разъезде состав в тупик отправит или на занятый путь".

— Секунду, господа охранники!

Юрий рванулся в тамбур, никем не преследуемый, и там повернул тормозной кран. Жандармы спокойно ждали его возвращения. Войдя вслед за ним в купе, субъект в гражданском закрыл за собой дверь.

— Выдавшие Вам паспорт служащие действовали с нарушением правил. Сейчас мы с Вами выйдем в Смоленске, Вы сообщите нам сведения о своей особе, мы запросим Москву телеграфом. После подтверждения сообщенных Вами сведений продолжите свой путь. Кажется, Вы направлялись в Менск? Заранее приношу извинения за задержку. Служба.

Тем временем поезд останавливался, в коридоре слышались встревоженные голоса, но вежливый субъект ничего этого как будто не замечал. Он безразлично взирал на Кондрахина близко посаженными светлыми глазами, стоя в полушаге от него в узком пространстве купе. За дверью стояли двое жандармов, более не озабоченных проверкой документов. На секунду возникла мысль, что эту ситуацию можно разрешить тремя быстрыми ударами.

Вырубить мгновенно патруль, тела положить в купе на полке, Нигодина, который вышел в коридор, ввести в транс — пусть спит до границы? Но тогда придется выйти из поезда в Смоленске. С тем же успехом можно выйти и вместе с патрулем — их вырубить он всегда успеет. Юрий не мог решить, что будет правильнее. Похоже, въехать в Речь Посполитую по своему нынешнему паспорту не получалось.

Мешал ему и неприятный субъект с близко посаженными глазами, стоящий молча в полушаге. Чего он ждал? Атаки Кондрахина, попытки подкупа, объяснений? И мысли не прочитаешь — закрыт, и в астрал лучше не выходить, это опасно. Поезд тем временем остановился. Послышались голоса за окном, на полотне дороги. Поездная бригада осматривала колеса вагона. В дверь купе постучали. Юрий открыл. На пороге появился проводник.

— Господа пассажиры, может, знаете, кто и зачем остановил поезд?

— Поезд остановил я. На ближайшей станции стрелочник постарается устроить крушение.

Кондрахин сказал это твердым голосом, не сводя глаз с вежливого субъекта. Тот, ничем не выказав удивления, обратился к проводнику:

— Слышали, что сказал господин Пильзень? Примите меры к предупреждению крушения.

Проводник мгновенно исчез, как будто его ветром сдуло. Вежливый субъект кивнул на нижнюю полку:

— Присядем, Игнатий Давтурович? Ваш сосед до Смоленска собирается посидеть у проводника. Чаю попить. А мы уж здесь время скоротаем.

Присели напротив друг друга, настороженно поглядывая на неразборчиво белеющие в полутьме лица.

— Если хотите спать, господин Пильзень, можете свет выключить. Я без него умею обходиться.

— Вы уж сразу представьтесь, объясните, чего хотите, и расскажите полностью, без чего Вы способны обойтись. Без воды, воздуха, указаний Коллегии Охраны Безопасности, средств передвижения, оружия? Я еще что-то пропустил?

— Обойтись без Вами перечисленного не могу, не льстите напрасно. Но у нас есть общий знакомый, который все это может. Меня можете называть господином Кудеяром. Я с удовольствием поговорю с Вами о нашем общем знакомом.

Вот теперь Юрию показалось, что он что-то понимает. Его как-то связали с Теглегадом, существование которого для охранки — не секрет. Может, лысый Дмитрий сообщил. Или о появлении в Москве ведуна, или о том, что массовое столкновение на Южном Бульваре устроил Теглегад. Что-то же он должен был сказать, когда его спросили. В охранке не дураки сидят, откровенную ложь со стороны Дмитрия распознают. Как бы там ни было, сейчас придется разговаривать с агентом охранки, не имея представления, что тому известно о самом Кондрахине.

— Напомните, о каком знакомом идет речь? Как его зовут, что он замечательного свершил в этом мире?

В темноте голос господина Кудеяра звучал, как сухой шелест. Юрий даже позавидовал. Такой голос позволял использовать необычные приемы воздействия, и Кондрахин решил, что при случае он попробует освоить такую речь. Казалось, что она звучит разборчиво лишь на расстоянии шага, превращаясь за границами этой дистанции в неясный шорох:

— Его имя Джироло, живет постоянно в Риме, на Монте-Ватикано. Недавно в Москве он вызвал столкновение двадцати трех машин: тридцать один человек погиб, более полусотни ранено. Зачем ему это понадобилось, мы установить не смогли.

— Полагаю, он пытался убить меня, — Юрий наконец определил, что Кудеяр мог стать союзником и установил общее направление разговора.

— Зачем ему убивать Вас? — голос Кудеяра шелестел так тихо, что шепот Кондрахина казался на его фоне рокотом мотора.

— Он думает, что я намереваюсь убить его. Не ошибается. У меня нет другого выхода.

— Сможете?

Юрий демонстративно пожал плечами. Если Кудеяр не врал, движение он разглядит и в полной темноте, и в его значении не ошибется.

— Как давно Вы за ним гоняетесь?

— Лишние вопросы. Помогаете мне, просто не мешаете, или паспортные вопросы расследовать станете?

Кудеяр слегка шевельнулся.

— Напрасно Вы так, Игнатий Давтурович. Джироло убил четверых моих друзей. Как раз лучших, тех, что могли ведунов распознавать, свои мысли скрывать, от порчи людей защищать. У нас таких людей немного и было, а сейчас тех, что остались, можно по пальцам сосчитать. Я Вам сейчас расскажу, как он это сделал…

Тихий шепот Кудеяра в темноте придавал его рассказу дьявольскую достоверность. Воображение Юрия рисовало ему отчетливые картины. Вот Ахмат Барзаев с налитыми кровью глазами кричит, безуспешно пытаясь сорвать с себя высокую шапку горца, которая вдруг сдавила ему череп с такой силой, что кости черепа не выдержали, и мозг Ахмата вслед за глазами потек по окровавленным щекам. Калистрат Суворин, в роскошной меховой шубе лежит в двух метрах от своей калитки, и гладко обклеванный домашними курами череп белеет на окровавленном снегу. Больше часа хрипит, выплевывая кровь из пробитых собственными ребрами легких Георгий Киладзе, зажатый в сложившейся в гармошку машине, пока его пытаются вытащить из груды искореженных остатков. И умирает по дороге в больницу.

Кожа Василия Нурикова вдруг покрылась сыпью, с головы до пят, за один день он расчесал ее до костей и истек кровью. Его не смогли спасти — до ближайшего города было две сотни верст, а река, единственная дорога сибирской тайги, только-только встала, и лед не держал ни человека, ни коня.

— Похоже, причиной смерти каждого стал предмет его наибольшей гордости, — подвел итог рассказанному Кондрахин.