Юрий Усыченко - Когда город спит

• Название: Когда город спит
• Автор: Юрий Усыченко
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия"
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1956

Введите сюда краткую аннотацию

---

— Вот тут, голубчик, располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, — суетился Милетин. — Обед сейчас будет. Уборная и умывальник в коридоре направо.

— Очень и очень вам благодарен.

Умывшись, Дынник вышел в столовую, позвал:

— Павел Афанасьевич! Где вы?

— Здесь, здесь, — отозвался из кухни Милетин. — Сейчас второе дожарю, иду на стол накрывать.

— Может, вам помочь надо? Вы располагайте мною, как вам угодно. Дровишек там нарубить или что другое, — скажите. Вы человек пожилой, вам не все под силу.

— Спасибо, спасибо, голубчик. Сам справлюсь, привык хозяйничать.

— Сегодня так и быть, а завтра я помогать вам буду.

Когда собрались садиться за стол, Милетин неровной, прихрамывающей походкой подошел к буфету и с таинственно-торжествующим видом достал бутылку вина.

— Заветное, — негромко сказал Павел Афанасьевич. — Алма-атинское, из эвакуации привез. Две бутылки у меня таких есть, обе к Мишиному возвращению берег, да уж нельзя одну сегодня не распить ради праздника.

— Помилуйте, Павел Афанасьевич, — скромно возразил Дынник. — Какой праздник! Зачем вы?

— Ни-ни-ни, голубчик, не спорьте!

Павел Афанасьевич бережно разлил по рюмкам вино и тихо сказал:

— За воинов наших, за славную их победу.

— Да, да, именно, — Дынник чокнулся с хозяином и, запрокинув голову, выпил.

Ел Дынник с жадностью. Милетин ласково поглядывал на него, подкладывая новые порции. Сам Милетин от радостного волнения почти не мог есть. Не вызвало аппетита и вино, от которого у старика с непривычки закружилась голова.

Из рассказов Павла Афанасьевича Дынник понял: сам старик беспартийный, но сын его комсомолец, причем активный — Павел Афанасьевич, с гордостью подчеркнул, что в школе Мишу избрали комсоргом класса, в училище — в комсомольское бюро. В армию Михаил ушел добровольцем, до призыва, еще из эвакуации. Юношу направили в военное училище, он окончил его на «отлично» и получил звание лейтенанта.

Старик был готов рассказывать о сыне сколько угодно. Дыннику в конце концов надоело слушать. Он взглянул на часы и зевнул.

Милетин догадался, участливо спросил:

— Устали, голубчик? С дороги ведь. А я-то, старый, разговорился. Пора, давно пора спать.

— Простите меня, — ответил Дынник. — В дороге — не дома, и ехал я не в мягком вагоне, а в эшелоне воинском.

— Нечего, нечего объяснять, все понимаю. Постель готова, ложитесь, отдыхайте, голубчик.

Так началась совместная жизнь Милетина и Дынника. Дынник был ею доволен: жилье удалось найти без всяких хлопот и, нужно сказать, очень удобное жилье. Старик уходил из дому рано утром, возвращался поздно вечером. Весь день Дынник хозяйничал в квартире, никто ему не мешал.

Гораздо хуже было с выполнением задания, ради которого он приехал в Энск. Правда, он уже «познакомился» с Борисовым — встретил инженера у его дома, проводил до бюро, ехал с ним в одном трамвае.

Марченко и Бурлака надеялись, что неизвестный подозрительный человек будет следить за Борисовым хотя бы в продолжение нескольких дней. Надежда не оправдалась. Дынник оказался хитрее и осторожнее, чем они предполагали. Одного дня наблюдения хватило ему, чтобы сделать выводы. Если человек часто носит с собой важные служебные бумаги, то он всегда, по привычке, ходит с портфелем. Борисов вышел из квартиры, а затем из бюро, не имея в руках ни портфеля, ни папки. Дынник успел хорошо запомнить инженера в лицо.

В то утро, когда Марченко рассказывал Бурлаке о неизвестном человеке и всех обстоятельствах, связанных с «голубой смертью», один из сотрудников контрразведки получил задание обнаружить «спутника» Борисова. Он высматривал неизвестного на следующий день и позже, но одинаково безрезультатно. Дынник скрылся. Видя, что Борисов не носит с собой служебных бумаг, он решил отыскать способ пробраться в бюро. Моро отнесся к такому намерению скептически, обругал Дынника. Дынник, однако, не оставляя своего намерения, обдумывал один вариант за другим. Люк в полу столовой натолкнул его на удачную мысль. Разработав план, Дынник решил посвятить в него Моро.

Очередное свидание Дынника и Моро состоялось у моря. Защищенные высокими береговыми скалами, они могли спокойно беседовать, не опасаясь посторонних глаз и ушей.

Моро злился. Порученное дело до сих пор не сдвинулось с мертвой точки. Дочь Борисова удалось повидать лишь дважды. Беседовала она с Моро любезно, но не долго — торопилась в институт. Дынник бестолку шатается неизвестно где, никак не может ничего придумать.

Но сегодня Дынник порадовал «Д-35».

— У меня есть хорошая мысль, — сказал он, когда Моро тяжело опустился на камень у самых волн и небрежным жестом разрешил сесть Дыннику, — уверен, вы ее одобрите.

— Слушаю, — коротко бросил Моро.

— Вы знаете, что в сорок втором году я жил в Энске…

— Были тайным агентом гестапо по борьбе с партизанами, — уточнил Моро.

— Да, — Дынник удивленно глянул на собеседника. — Что же из этого?

— Ровно ничего, — спокойно ответил Моро. — Я хочу сказать, что ваша биография известна мне полностью, но можно все простить тому, кто хочет принести нам пользу.

— Тем лучше… Однажды мы выследили гнездо партизан и окружили их дом. Однако по оплошности одного нашего агента часовой нас заметил и поднял тревогу. Началась перестрелка. Они защищались отчаянно, и скоро мы поняли, что своими силами нам их не взять. Вызвали на подмогу роту эсесовцев, но когда эсесовцы ворвались в дом, он был пуст.

— Куда же делись партизаны? Сквозь землю провалились, что ли?

— Не провалились, — многозначительно ответил Дынник, — ушли. Ушли!

— Понимаю: дом имел спуск в катакомбы, и партизаны им воспользовались.

— Мы тоже пошли в катакомбы. Через пять минут командир эсесовцев взорвался на подложенной партизанами мине. Стало ясно, что вести преследование глупо, отыскать их в этом лабиринте под городом не удастся.

— Дальше, дальше, — нетерпеливо понукал Моро. — Вы или беспечны, или легкомысленны. Переходите к сути дела.

— Потерпите, — миролюбиво сказал Дынник. — Без подробностей нельзя подойти к основному. Вскоре после нескольких других подобных случаев наше командование начало большую операцию по очистке катакомб. Я в ней участвовал.

— Из нее ничего не вышло?

— К сожалению, партизаны скрылись дальше под землю, и оттуда их не удалось выкурить даже газом. И вот в той операции я неплохо ознакомился с катакомбами под центральной частью города.

— Вас потому и выбрали для посылки сюда, что вы знаете город, его специфические особенности.

— Да, Энск мне знаком… Так вот, Милетин, у которого я остановился, как вам известно, занимает маленький старинный домик. Он единственный жилец в нем, соседей не имеет. Под домом подвал, который, как большинство подвалов старых домов, сообщается с катакомбами. Я решил попробовать…

— Пройти в бюро под землей! — воскликнул повеселевший Моро. — Однако, — лицо его опять стало хмурым, — на какой улице живет Милетин?

— На Песчаной.

— До бюро далеко, — вздохнул разочарованно Моро, — вы напрасно проблуждаете под землей.

— В центре города катакомбы проложены не глубоко и запутаны они гораздо меньше, чем на окраинах, где до самой революции продолжалась пробивка новых и новых штолен. Имея компас, найти путь по намеченному направлению можно. Я этот путь нашел. Пользуясь отсутствием Милетина, который на работе весь день, я спускался в катакомбы и составил схематический чертеж участка. Вот он.

Дынник протянул Моро кусок бумаги.

— Синим крестиком отмечен дом Милетина, — объяснял он, — красным — бюро. Оно находится в третьем доме от угла улиц Пушкинской и Киевской. Пушкинская идет на северо-восток, Киевская пересекает ее приблизительно под углом сорок пять градусов с севера на юг, соответственно расположены и канализационные системы под этими улицами.

— Я, кажется, зря ругал вас, — одобрительно вставил «Д-35», — вы парень не промах.

Польщенный Дынник с оживлением продолжал рассказ.

— Я отыскал под землей то место, где сходятся Пушкинская и Киевская. Канализационные и водопроводные трубы проложены прямо в катакомбах и повторяют направление улиц. Это мне помогло. Конечно, полазить под городом пришлось долго, но когда угловая точка пересечения двух улиц нашлась, остальное было уже легко. Наверху, на улице, я отмерил шагами расстояние от угла до дома бюро, заметил направление по компасу, затем спустился вниз и уже безошибочно вышел к подвалу бюро. Он отделен от катакомб кирпичной стеной, ломом разобрать ее не трудно.

— Господин Дынник, — впервые Моро назвал Дынника господином и сделал торжественную паузу, чтобы тот мог как следует оценить оказанную ему честь. — Я прямой человек и еще раз повторяю, что не всегда был справедлив к вам. Вы стоящий работник.