Дэвид Марусек - Счет по головам

• Название: Счет по головам
• Автор: Дэвид Марусек
• Издательство: ООО «Издательство АСТ», ООО «Издательство Астрель»
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-046584-2, 978-5-271-28123-5

…В этом будущем искусственные интеллекты имеют равные права с людьми, города защищают непроницаемые биокуполы, благонадежные граждане практически бессмертны, а неблагонадежных наказывают «прижиганием клеток».

Именно здесь ведется «охота за головой» наследницы колоссальной финансовой империи. Голова не должна быть приживлена к новому телу. Почему? Это уже другая история…

---

— Это Самсон Кодьяк. Здесь лежит его дочь, Эллен Старк. Мы пришли ее навестить.

— Подождите минутку, спрошу Консьержа, — сказал расс с фамилий Делл на табличке. Вскоре в воротах образовалась щель, и расс сделал им знак войти. Самсонов запах заметно его поразил.

— Самсону нельзя проходить сканер, — торопливо сказала Китти. — У него справка есть, кресло может вам ее показать…

— Нет необходимости, мар. Обойдемся без сканера. — Расе проводил их к двойным дверям с вывеской «Лесные ворота». За дверьми по коридору тянулась светящаяся линия.

— Куда она ведет? — спросила Китти.

— В офис Консьержа.

Кресло въехало в коридор первым, расе закрыл за ними двери. За этим коридором последовали другие, пока линия не уткнулась в одинокую дверь с табличкой КОНСЬЕРЖ. Дверь открылась, закрылась снова, и посетители опять оказались на улице перед чугунной аркой.

— Сукин сын! — выругалась Китти.

— Сбой в навионике, должно быть, — сказал Хьюберт-пояс.

— Да иди ты.

Носитель не встретился с объектом, но свое назначение выполнил. Синяя команда рассталась с ним на пропускном пункте и спряталась на потолке.

Целый час Китти и Хьюберт-пояс пытались вернуться к проходной, но каждый раз почему-то оказывались на лужайке, а при попытке компенсировать левый крен правым упирались в изгородь. Все их устремления неизменно заканчивались на улице перед аркой. Хьюберт-пояс попробовал даже заклинить руль кресла, нацелив его на проходную, но и тут потерпел неудачу.

Самсон все это время проспал. В конце концов Китти сдалась и велела Хьюберту-поясу ехать обратно на станцию.

— Интересная, однако, задача, — сказал тот, выполняя распоряжение. — Уверен, что решил бы ее, будучи целым.

Совсем рядом с Миллениум-парком Хьюберт-пояс уведомил Китти, что Самсон направил свою бусину к Музею искусства и науки. Она дала те же указания собственной бусине.

Хорошо зная, где искать Сэма, она прошла через вестибюль, мимо танцующих водяных слонов в натуральную величину. Миновала коллекции, собранные знаменитыми путешественниками, и рондофон, где можно было послушать через стетоскоп звуковое сопровождение исторических событий и речи исторических лиц. Звуки — реальные, не запись — повторялись в бесконечной последовательности.

Потом начались залы, посвященные искусству двадцать первого века, с малоприятными памятками этого смутного времени: реальные младенцы, вскрытые и демонстрирующие разноцветные наборчики внутренностей, замороженные домашние любимцы, одетые проститутками, краска из экскрементов вымерших носорогов.

Один зал был оформлен как банкетный. На столах с белоснежными скатертями сверкали серебро и хрусталь. Рамка оповещала, что все билеты на «Следующий последний ужин с Бене Альваресом» проданы. По четвергам Бене Альварес, художник, устраивал здесь изысканную трапезу, где подавались ростбиф, пирог с почками, печеночный паштет, колбасы и подобающие гарниры. Все мясные продукты он брал из собственного тела, вернее, из обширного персонального банка органов. Несмотря на восхитительные запахи, витавшие здесь, Китти поспешно шмыгнула мимо.

В другой галерее она всегда задерживалась, хотя это была, пожалуй, одна из мрачнейших экспозиций прошлого века. Здесь восстановили гостиную восьмидесятилетней давности, с полной отделкой и обстановкой того периода. У стола с множеством подарков в красивых обертках стояли жених и невеста, позируя для свадебной имитографии. Они сияли от счастья, ничего не желая знать о своей нереальности. Реальная пара давно уже вернулась к своим гостям, и их реальная жизнь ушла далеко вперед. Имитированной требовалось около получаса, чтобы осознать это в полной мере. Когда этот мучительный процесс завершался, музейные работники возвращали их к началу, и все начиналось сызнова. Китти могла наблюдать этот леденящий кровь цикл часами, но не сегодня. Она углубилась в еще более далекое прошлое, в век двадцатый. Его искусство по сравнению с будущим было удивительно мирным. Неподвижные статуи, застывшие плоские картины. Самсон Харджер впервые составил себе имя как раз в этом веке. Китти нашла его спящим в кресле перед громадным, во всю стену, холстом собственного изготовления. Всех других посетителей, несмотря на фильтрующую систему кресла, разогнал запах.

— Он не спал, когда вы сюда приехали? — спросила Китти, садясь на скамейку рядом.

— Не спал, — подтвердил Хьюберт-пояс.

На холсте четыре черных мазка делили наискось поле диких хаотических красок, наложенных в десятки слоев. Китти находила это похожим на запись нервной горячки.

— Не знал, что Сэм был художником, — сказал Хьюберт-пояс. — Да еще таким знаменитым. Я на ВДО посмотрел. Биографию Сэма я знаю только в общих чертах, — пояснил он, видя недоумение Китти, — и только за последние двадцать лет.

— Почему же ты не посмотришь его архивы?

— Нет кода доступа. Он у Хьюберта.

— Понятно. Но эта картина написана еще до Хьюберта. Даже до Попрыгунчика.

— Кто это — Попрыгунчик?

— Думаю, ты. Так звали слугу Сэма, когда мы с ним познакомились. Ментаров тогда еще не было, а Сэм снова занялся живописью. Во всяком случае, написал портрет, куда лучше, чем эта мазня. Он мне его показывал, когда взял меня на работу.

— На какую работу?

Китти потеребила редкие волоски на голове спящего и растянулась на мягкой скамейке, положив руки иод голову.

— Я тогда была взрослая. Получила степень по ландшафтному дизайну микроколоний. Специалисты с таким заковыристым титулом вообще-то сажают цветочки для богачей. Я открыла собственную фирму и подбирала себе клиентов. Первый крупный заказ я получила от одних аффов, владельцев потрясающего дождевого леса в глассиновом пузыре объемом двенадцать кубических метров, с независимой атмосферой и гидросферой. Помещалось все это в верхней половине одной фешенебельной башни. Чего только там не было: папоротники, грибы, лишайники, мхи, терновник, полдюжины разных ягод, дикий огурец, карликовая спаржа. Из цветов портулак, львиный зев, камнеломка. Многие виды были съедобны, и мои клиенты брали их для стола. Даже фауна кое-какая имелась: комары, пауки, птицы, полевки. Та еще задача поддерживать все это в гармонии. Я там работала почти каждый день.

Однажды я программировала уловители — в колонию войти невозможно, приходится все делать дистанционно, — а в квартире за солнечным колодцем шла шумная вечеринка. Я не обращала на это внимания, но потом почувствовала какое-то зловоние и запаниковала — подумала, с моей колонией что-то не то. Однако запах доносился оттуда, из-за солнечного колодца.

Какой-то человек, на вид очень болезненный, облокотился на перила и смотрел, как я работаю. Совсем один — видно, ушел с вечеринки. Он спросил, что я делаю, я ответила. Он выпытал у меня латинские названия всех растений и сказал, что хочет нанять меня для ухода за собственным атриумом. «Я это обдумаю и сообщу вам», — добавил он.

Когда я пришла в следующий раз, его окна были затемнены. Они оставались темными долго, несколько лет, и я про него забыла… Работы у меня было столько, что я взяла себе в помощь четверых софамильников. Кодьяк тогда еще был настоящим чартером, а я только что открыла для себя детское ретро. Поначалу я боялась, что мой бизнес пострадает, если я стану ребенком, но получилось как раз наоборот. Чем юнее я становилась, тем бойчее шли дела. В цветах и маленьких девочках есть что-то волшебное.

Прошло десять лет — целых десять. Я, как обычно, ухаживала за своим дождевым лесом, который за это время стал вчетверо больше, и вдруг увидела, что окна напротив опять прозрачны. Наверное, квартиру продали, подумала я, но нет: дверь открывается, и выходит тот самый пахучий субъект. Смотрит на колонию, на меня и говорит: «Я подумал. Когда сможете начать?»

— Вот так история, — сказал Хьюберт-пояс.

— И не говори. — Китти слезла со скамейки и пошла к выходу. — Ладно, поехали в парк. Хоть полдня поработаю. Он все равно дрыхнет.

Синяя команда, действуя тихо и терпеливо, проникла на территорию клиники необнаруженной. Там связь пчелы с командующими прервалась, и команда опять перешла на самоуправление. Объект засекли быстро. Из укрытия, выбранного пчелой, был хорошо виден прозрачный контейнер с жидкой биомассой, внутри которого и находился объект. Осу пчела отправила на разведку в целях ознакомления с местностью. Возвращаясь из очередного полета, оса загружала собранную информацию в базу пчелы.

Пчела тем временем анализировала структуру управления клиникой, локальные сети, ароматическую систему. Особое внимание уделялось местной вселенной с ее гологоллическим населением. Результаты поступали на сценарную мельницу, где разрабатывались оптимальные способы освобождения объекта. Трудность задачи усугублялась огромными пробелами в базе данных. Объект был подключен к незнакомой технике. Человеческие особи — то ли союзники, то ли враги — вводили незнакомые предметы в контейнер. Состав жидкости был неизвестен. Голографическая имитация объекта непрерывно кричала, выражая крайнюю степень дискомфорта. Все это, возможно, требовало немедленного вмешательства, но синяя пчела не могла судить об этом самостоятельно и поэтому не покидала блиндажа, который оборудовала для себя в потолочной балке коттеджа. Оттуда она вела свой мониторинг и ждала, когда произойдет некий решающий перелом.