Ахэнне - Принцип подобия

• Название: Принцип подобия
• Автор: Ахэнне
• Жанр: Фэнтези

От начала дней, может быть, храня в памяти детскую травму — Всемирный Потоп, человечество ждало Апокалипсиса и "конца времен". Предсказывали и огонь с небес, и голод, и — разумеется! — чуму. Чума и явилась. В странной, мало кем ожидаемой маске, без бледного коня, и ангелы не возвестили о ней золотыми трубами

---

Целест таращился на нее. Здоровый глаз моргал, яйцевидный — крутился по часовой стрелке.

"Что-то… произошло".

Свежие и едва затянувшиеся раны легли поверх старых шрамов. Глава воинов выглядела, будто после боя с десятком одержимых, — "разумных одержимых", — уточнил Целест мысленно. Широкое плоское лицо заострилось, словно у больного лихорадкой. Но главное — никакого огня. Никаких волос.

Синяк на правой брови, рассеченный висок и лысый череп. Словно Декстру продержали месяц в нейтрасети, и только потом стравили с одержимыми. Ее ресурса хватило — почти.

— Будешь переводить, — кивнула Глава воинов Рони.

"Как мило. Сначала она оттяпала мне половину морды, а теперь заботится, чтобы не было слишком больно выговаривать слова…"

— Не надо. Ты поймешь, — шепнул Рони. Он отпустил ладони Целеста и остался у изголовья. От него исходило тепло, и это успокаивало.

"Пойму. Хорошо".

— Ты звал Вербену, — сообщила Декстра. Целест скривился бы — тоже новость, но от мимики теперь следовало воздержаться. — С первого дня — все эти недели, пока валялся в горячке. Несколько раз мы думали, что ты умрешь, но ты выкарабкался. И все время звал ее.

Целест пожалел, что стянул волосы. Опустил голову.

— Что дальше? — озвучил Рони.

— Ты достаточно выздоровел, чтобы знать. Ну и никогда не был слабаком, считай это запоздалым комплиментом, Целест, — она улыбнулась, и морщины разбежались по лицу, мириадами трещин.

"Что?" — мысленно и вслух. Голос у Рони глухой, в горле пересохло. Декстра щелкнула ободранными пальцами:

— Вербена — Амбивалент.

Целест хмыкнул, думая в тот момент, что Декстра в своем репертуаре. "Не тяни резину" — и отодрать кожу от костей, откромсать нервы и веки. Или заявить, что Вербена — Амбивалент.

Некоторые не меняются — с пламенем вместо волос или ссадинами над бровью.

— Она проявила себя после… процедуры, — чуть дрогнул хрипловатый голос, но Декстра по-прежнему смотрела на Целеста в упор. Она не отрекалась ни от чего содеянного. — Большинство Магнитов убиты, в том числе Винсент. Цитадель разрушена. Твоя сестра…

Рони часто задышал, борясь со спазмом в груди. Он хлопал губами, как рыба на суше.

— Элоиза… с ней все хорошо, — закончил он. — То есть… она не совсем с нами, но…

"Тихо".

Целест изучал паука. Паук елозил темно-коричневыми в бордовинку лапками по прозрачным нитям и, кажется, пожирал какую-то добычу, вроде садовой мухи или невезучего таракана.

Пахло свечным салом и ромашкой. Уже много дней.

— Вербена — Амбивалент, — проговорил он вслух, абсолютно четко и разборчиво, хотя рот наполнился солью и ароматом нагретого железа. — Она разрушила Мир Восстановленный… Как и было предсказано.

"Кое в чем дешифратор не солгал".

— Именно, — продолжила Декстра. — Кроме того… я бы хотела просить у тебя прощения. От своего имени и имени моего напарника — Главы мистиков, Винсента, — она выучила эти слова, как заучивают текст на незнакомом, чужом языке, расстановка переносов и ударений, в сумме — бессмыслица. Потом прикусила язык.

— Прости. Мы хотели спасти Мир Восстановленный. Не получилось. Винсент заплатил жизнью и кровью, если тебе от этого станет легче.

"Легче?" — едва ли Целест слышал. Ломило шею и что-то вязкое собиралось под языком, он выпростал из-под одеяла руки — закусить палец или закурить, то и другое — лучше всего.

Вербена — Амбивалент. Они нашли ее в Пестром Квартале, танцовщицу со смуглой кожей и луною в глазах; ее волосы пахнут полевыми травами и когда она рядом, Целест чувствует себя глупым и счастливым. Она богиня.

"Амбивалент".

Ничего не изменилось — перестановка знака, не более.

"Ну и пусть".

— За что простить? — проговорил Рони. Целест изучал потолок, словно обнаружил там скрижали — откровение свыше, и Рони встревожила пустотная отрешенность. Сходят ли воины с ума? Может ли мистик судить о безумии?

Он взъерошил давно не мытые волосы. Боль Целеста перекинулась ему, и саднило в виске, нарывающим зубом, воспаленным горлом и носоглоткой. За недели "экранирования" Рони привык, но сейчас прибавилось еще что-то свинцово-серое, как могильная плита; он задыхался.

"Это Элоиза", подумал он. Отрешенное кукольное лицо — рыжие волосы и распахнутые загустелые, как старый мед, глаза. Танцующая Вербена — у нее тоже взгляд-лунный камень, холодный камень. Она танцует и считает.

— За что простить? — повторил Целест, а Рони — за ним.

Сам Рони-то знал. Предстояло выслушать второй раз. Декстра сцепила пальцы в замок, и принялась говорить глухим монотонным голосом, от которого клонило в сон:

— Винсент чувствовал Амбивалента давно. Что он появился, как и было предсказано Архивом и дешифраторами, — не думай, что ты один наведывался в Пестрый Квартал за запрещенными книгами и в подворотни к людям-машинам. "Амбивалент здесь, в Виндикаре", говорил он, и я поначалу не верила — черт, мистикам частенько всякое мерещится, — Декстра прикусила язык, и улыбнулась уголком губы, — Извини, Рони. Но потом стали появляться "разумные" одержимые — следы Амбивалента прямо перед носом, черт бы их побрал. Нам дали "добро" на… пытки, но этого было недостаточно.

Целест пробовал слова на вкус. Сухие, как песок и скрипят на губах. У Декстры голос почти как у дешифратора из замороженного подвала. Они бы понравились друг другу.

— Ваше "объединение", — Декстра фыркнула и осеклась в который раз, — дурацкая идея, конечно, была. И ты там наломал дров. Не могло быть никакого объединения… а вот Амбиваленту оно на руку, о да, она, наверняка, надеялась всем выдрать мозги еще там — но что-то помешало. Может быть, даже Альена, мир праху его.

Декстра вновь замолкла.

Рони сглотнул: начиналось худшее. Перед ним на рваном одеяле лежали руки Целеста — когти гигантской птицы, желтые в коричневинку. Ощерятся ли они колючками? И вздумает ли Целест атаковать?

— Но подозрения насчет Вербены подтвердились именно тогда, на вашем глупом шоу. Она заворожила всех, людей и Магнитов, если бы она приказала броситься с верхушки Цитадели — без всякой одержимости бы спрыгнули. Как лемминги. Но Винсент и я знали, что Амбивалента так просто не поймаешь — хитер, гад, и защищен сторицей. И все-таки было у Вербены слабое место…

"Какое же?" — спросил Целест ватно и бесцветно — перевел Рони так же. Целест знал ответ.

— Ты.

Он кивнул.

— Ты, — повторила Декстра. — Прости. Да. Все, что случилось с твоим… отцом и с тобой, да и с…

"Нет, пожалуйста", — Рони прокусил губу до крови.

— …с Элоизой — все из-за нас. Мы с Винсентом объяснили план Тао и Авису — смышленные ребята, и хорошие друзья, Целест, они до последнего не хотели "подставлять" тебя.

"Хорошие друзья. У тебя хорошие друзья, парень", — Целесту хотелось выть и грохнуться в обморок. Он покачивался, как деревянная кукла-болванчик.

— Все — один к одному подобралось. Этот парнишка из аристократов, Триэн — мечтал стать главным и убрать Адриана Альену. Нам Верховный Сенатор тоже мешал. И ты — единственная приманка, которая могла бы вырубить Амбивалента, потому что проклятый Амбивалент оказался глупой девчонкой-подростком, влюбленной как мартовская кошка. В тебя влюбленной. И… почти получилось, Целест. Почти.

"Меня подставили. Меня использовали", — это были слишком громкие и резкие слова, все равно, что принять-таки пощечину — истерзанной половиной лица. Целест пожал плечами, а Рони сказал:

— Но Вербена оказалась сильнее.

Декстра пожала плечами:

— По крайней мере, мы попытались.

Целест продолжал раскачиваться — вперед-назад, по шее и ключице ползла дорожка слюны, которую он не мог удерживать развороченной щекой; влага повисла на ресницах и в вытаращенной склере. Декстру передернуло — она не ожидала, понял Рони, она готовилась к ярости, обвинению и ненависти экс-подчиненного (впрочем, почему "экс?" бывших Магнитов не бывает), но слезы обескуражили ее. Недо-женщина, из которой все женское вытравлено, выжжено под корень и до гари, до солончаков — она представления не имела, что делать с тем, кто плачет.

Рони вспомнилось, как хоронили… тех, от кого осталось что похоронить — выбирали останки из-под завалов, черных валунов Цитадели; было жарко днем и дождливо — ночью, Декстра ругалась и ломала ногти, выковыривая тронутое гнилью мясо. На третий день она нашла обезображенную голову Винсента, и пробормотала что-то вроде — прости, старик, ты был хорошим напарником.

Но оплакивать не умела. И теперь хотелось ей то ли хлопнуть дверью, то ли встряхнуть Целеста за шиворот — хорош реветь. Жаль, что не имела права.

— Я понял… госпожа, — снова выговорил он. По слогам, через силу проталкивая звук за звуком и вскидывая плечи от боли. Рони потянулся — экранировать, боль физическая и… не только, но Целест поставил заслон, и мистик отпрянул от красноречивого образа: дубовая дверь и тронутый ржавчиной амбарный замок.