Ахэнне - Принцип подобия

• Название: Принцип подобия
• Автор: Ахэнне
• Жанр: Фэнтези

От начала дней, может быть, храня в памяти детскую травму — Всемирный Потоп, человечество ждало Апокалипсиса и "конца времен". Предсказывали и огонь с небес, и голод, и — разумеется! — чуму. Чума и явилась. В странной, мало кем ожидаемой маске, без бледного коня, и ангелы не возвестили о ней золотыми трубами

---

Кажется, последнего не стоило говорить. Рони выдернул руку с нехарактерной резкостью. Сел на полу и отвернулся от Целеста, закрывая ладонями глаза. И кажется, Целест понимал значение этого жеста…

— Рони?

— Мозгожор.

— Ох, ёпт, — ничего корректнее Целесту в голову не пришло. Хотелось пинать дверь и материться. "Твою мать, хорошего мальчика из вшивой деревеньки обозвали "мозгожором" — мировая скорбь и трагедия…" — Это все?

— Недостаточно? — Рони припомнил испуганное и немного брезгливое выражение лица Элоизы — уголок ярко-коралловых губ поджат, и она готова отплевываться, будто на язык попала тухлятина. Мозгожор. Чудовище. Порой чудовища рвут на части врагов, но то не отменяет острых когтей, желтых клыков, ядовитой слюны и вони из пасти.

— Ну… Рони… — Целест растерянно покусал указательный палец жестом-привычкой, словно в розово-желтом пушистом кресле сестры. — Магнитов не любят, потому что да, мы убийцы. И мы сильнее обычных людей. Люди побаиваются тех, кто обладает недоступной им силой. Меня в детстве обучали Знанию Восстановленному, так вот, старого Бога распяли на кресте за то, что он был подобен мистикам и воинам сразу. А потом две тысячи лет поклонялись ему. По крайней мере, в нас не пытаются вбить гвозди.

Среди тишины потрескивали разряды "плесени"-нейтрасети. Иззелена-черные искры пробегали и осыпались; камера облизывалась на пленников и жаждала испить до дна. Целест в очередной раз погрыз палец.

Подействовало? Не лучшее время для проповеди, не лучшее время для поддержки боевого духа.

Рони развернулся к нему всем телом.

— А ты? — спросил он. — Ты меня боишься? Элоиза — да. Или… — он задумался, подбирая сравнение. — У нас ставили мышеловки. И каждое утро, обычно женщины и девушки, собирали и выбрасывали дохлых мышей. Они держали грызунов за хвосты и кривились. Вот и Элоиза…

Он мотнул головой, не договорил.

— А ты?

— Нет, — растерянно отвечал Целест, но отступил на полшага. — С чего бы?

— Ты вытащил меня там, в саду. Ты спас меня минимум дважды. Мистиков обзывают "мозгожорами", но если позволишь, я покажу, что еще могут мистики…

Точно на электронной прокрутке мелькнули описания и предупреждения. Мистик способен свести с ума, гласили они, выжечь нервные узлы и отшвырнуть "отключенным" или просто пускающим слюни идиотом, навеки запереть среди худших кошмаров, где смерть — благословение.

Затем Целест кивнул.

Чужой разум вторгся толстой иглой. Целест хмыкнул, его передернуло: не самое приятное ощущение, будто под черепом вырос чужой глаз. Рони улыбнулся: расслабься, и тогда Целест махнул рукой, растянулся на полу в позе морской звезды. Делай, что пожелаешь.

Наслаждение нахлынуло искристым потоком — ошеломляло, переполняло даже; Целест тихонько застонал, сжал в кулаках ткань рваных брюк; глаза его закатились, будто в обмороке, а губы заалели от прихлынувшей крови. Он выгнулся навстречу экстазу.

Отдельных "картинок" не мог разобрать. Покой и возбуждение, сродни сексуальному, расслабление и восхитительная напряженность каждого нерва; видения мелькали коловертью, смазано, но непостижимым образом ему удавалось прочувствовать каждое, словно смаковать дорогое вино. Сладкая тоска и ароматная горечь — апельсиновая корка, сахарная вата и теплое молоко. И в финале — бархатистая влажная темнота. Абсолют.

Целест никогда не вернулся бы оттуда добровольно. Потребуй с него дар, разум, душу — он отсыпал бы щедро, как медяки на празднестве, в пьяном угаре. Только бы остаться среди розово-черной тьмы.

Он разозлился, когда услышал Рони:

— Все. Довольно.

— Твою… Рони! Что это было? — Целест приподнялся на локтях. Со стыдом ощутил, как спереди липнет, будто после "мокрого" сна; скрестил ноги.

— Я вернул тебя в материнскую утробу. Говорят, нет счастливей нерожденного младенца…

"И это правда", одними губами выговорил Целест, чересчур слабый, чтобы подняться на ноги. Он сел на полу, растирал затекшие колени и заново воспринимал холод, затхлый смрад, голод и грязь на коже и волосах.

Рони подарил ему блаженство… подарил? Или напомнил… лучше бы не вспоминать.

"Мистики все-таки опасны", — подумал он, но то была спокойная мысль. Покачиваясь, Целест встал со своего неуютного ложа, хлопнул Рони по плечу, приобнял его:

— Спасибо. Было круто. Только…

"Не надо больше. Слишком тяжело возвращаться. Слишком легко попросить оставить там навсегда".

— Только чересчур.

У Рони вертелись на языке тысячи вопросов — примет ли Элоиза такой подарок, а может, иной, ведь "хороших" картинок много, больше, чем льдинок в мерзлом северном море; поймет ли она, откроется или… Но эмпат впитал эмоции Целеста, и смолчал.

Больше никогда, решил он. Больше никогда.

*

Ржавые петли скрипнули и тем вырвали из некрепкого сна. Целест скатился с мятого матраца-постели, замер на четвереньках, словно готовая к гонке борзая.

"Кто… пришел? Отключенные?"

На соседней лежанке Рони поднялся на локтях. Он облизал пересохшие губы, но объяснить Целесту не успел.

Первой в дверь вошла женщина лет сорока или старше, того типа, который уважительно именуют "маскулинным", а презрительно — "мужик в юбке". Коренастую сильную фигуру балахон Магнита скрывал, но по мускулистым рукам угадывалось и остальное. Целест едва удержался от присвиста: короткие волосы женщины вспыхивали огнем.

"Воин. Черт, каким же ресурсом надо обладать, чтобы постоянно поджигать волосы и охлаждать кожу?!", — он попятился. Нейтрасеть теперь не реагировала на жалкие эманации Целеста, черно-изумрудная повилика тянулась и обжигалась о неисчерпаемый источник.

Следом протиснулся грузный мужчина. Его раздутое тело вызывало неприятные ассоциации с весьма несвежим утопленником, обширная лысина поблескивала в травяно-зеленом освещении, будто обитая водорослями. Маленькие свиные глазки зацепили Рони, и тот съежился, словно придавленный массивной тушей.

"Главный мистик", понял Целест. Он сочувствовал напарнику: по крайней мере, женщина-воин не обжигает его. От эмпатии скрыться сложнее.

На фоне колоритных Магнитов, еще двое — какой-то кривенький и словно побитый молью человечек, беспрестанно поправляющий золотую оправу очков, и совсем уж непримечательный мужчина — мышиного цвета волосы, лучики морщин вокруг глаз и серый костюм, — терялись совершенно. Однако Целест сообразил, кто они.

Главы Совета, вот кто. Воин, мистик, теоретик и ученый.

"Твою мать", — за неимением сигареты в который раз прикусил палец. — "Чем мы так уж… отличились?"

Рони тер виски, будто тщась избавиться от приступа мигрени. Вопросительную паузу спустя, откашлялся и начал мужчина в костюме:

— Мое имя Флоренц. Мы с коллегами, госпожой Декстрой, — женщина-воин коротко хмыкнула, а пламя взметнулось к потолку, — господином Горацием, — в сморщенных от книжной и компьютерных пыли пальцах теоретика скользнули, едва не упав на пол очки; Целест подумал: он наверняка опасается своих "коллег", — и господином Винсентом, — мистик среагировал не более каменной глыбы, — …В течение нескольких дней обсуждали ваш поступок…

"Да вранье", — Целест уставился с вызовом на всех четверых. Конечно, его мысли услышаны, пускай. — "Вы, Главы Совета… о каких-то удравших среди ночи мальчишках? Смешите мои тапочки!"

Новая пауза. Рони закрывается. Целест сравнил его со страусом — жаль, нет песка; но не винит в трусости: ему тяжело из-за того, что более могущественная воля поглощает его собственную.

— Вы нарушили Кодекс Гомеопатов, — продолжал ученый-Флоренц.

— Чем? Что смылись в Пестрый Квартал? — Целест так и стоял на четвереньках. Дурацкая поза, надо сказать. Двусмысленная. Он сел, скрестив ноги.

— Это незначительное нарушение. Но вы применяли воздействие на людей при призыве, — подал голос Гораций, он слегка заикался. — Кодекс Гомеопатов предписывает: минимизировать количество жертв со стороны мирного населения… Вы же использовали посетителей бара… кхм… "Кривоногий Джо" в качестве пушечного мяса…

— Ложь, — Целест стукнул кулаками по каменному полу, разбежалось несколько трещин. Декстра ухмыльнулась со странным подобием… одобрения? — Одержимый их наизнанку выворотил. Если бы мы возились с полутрупами, сдохли бы сами и его не… в общем, мы действовали единственным возможным в рамках создавшейся ситуации методом.

Откуда-то в конце фразы прорезался канцелярит. Целест удивился, едва не сплюнул. А впрочем, с Главами, наверняка, так лучше.

А еще…

Целест сильнее всего боялся *подумать* о "а еще". Пока здесь этот моржеподобный Винсент, ни единой мысли о том, что Рони…

— У нас не было выбора, — подтвердил тот, и коснулся запястья Целеста. Предупреждал. Он улыбнулся главному мистику: