Хилари Мантел - Чернее черного

• Название: Чернее черного
• Автор: Хилари Мантел
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42855-7

Впервые на русском — один из ярчайших современных авторов Британии, лауреат Букеровской премии 2009 года Хилари Мантел.

В романе «Чернее черного» показана спиритическая изнанка старой и новой Англии. На сеансы, устраиваемые Элисон Харт и ее приятельницами-медиумами, являются настоящие призраки — духи, которые жаждут не покоя, но мести. А мстить им есть за что — ведь прошлое Элисон скрывает массу загадок, о которых ее новая помощница Колетт, обратившаяся к спиритизму после развода с неряхой системным администратором, даже не догадывается…

---

Я не вернусь завтра, подумала она. Вернусь, не вернусь, вернусь.

На следующее, воскресное, утро поезд встал из-за путевых работ. Она надеялась оказаться первой в очереди, но судьба рассудила иначе. Когда она ступила на перрон, солнце выглянуло из-за туч. На главной улице было полно автобусов. Она поднялась по холму к замку и «Оленю и подвязке». Огромная Круглая башня нависала над улицей, а у ее подножия чавкающим червяком извивался поток туристов с гамбургерами в зубах.

Одиннадцать утра, «Феерия» в самом разгаре. По залу, в котором медиум вчера давала представление, расставили столы и палатки. В одном углу — исцеление молитвой, в другом — Кирлиан-фотография,[20] личные столы экстрасенсов, укутанные в синель или бахромчатый шелк, щеголяли традиционным набором из колоды Таро, хрустального шара, талисманов, ладана, маятников и колокольчиков — плюс небольшой магнитофон, чтобы клиентки могли получить записи своих консультаций. Почти все экстрасенсы — женщины. Мужчин было только двое, мрачных и заброшенных: Мерлин и Мерлен, если верить их беджам. У одного на столе красовался бронзовый волшебник, размахивающий посохом, у другого — что-то вроде сушеной головы на подставке. Очереди к его столу не было. Туда-то Колетт и направилась.

— Что это? — проартикулировала она, указывая на голову. Непросто было сделать так, чтобы тебя услышали, гул предсказаний поднимался вверх и эхом метался под самыми стропилами.

— Мой духовный проводник, — ответил мужчина. — Точнее, его модель.

— Можно потрогать?

— Если хотите, дорогая.

Она пробежала пальцами по странной штуке. Не человеческая, а обычная кожа, что-то вроде маски, натянутой на деревянный череп. В идущий по лбу шнурок были воткнуты огрызки перьев.

— А, поняла, — сказала она. — Это индеец.

— Коренной американец, — поправил мужчина. — Этой модели сто лет. Я получил ее от своего учителя, а тот — от своего. Лазурный Орел вел три поколения медиумов и целителей.

— Наверное, это непросто, если ты парень. Решить, что положить на свой стол. Чтобы тебя не приняли за голубого.

— Послушайте, вы хотите узнать свою судьбу или нет?

— Вряд ли, — ответила Колетт. Чтобы расслышать его слова, ей надо будет прижаться к предсказателю как можно теснее, а ей отнюдь не улыбалась перспектива подобной интимности с приятелем Лазурного Орла. — Какая-то она грязная. — сказала Колетт. — Эта голова. Сбивает с толку. Почему бы вам не выкинуть ее и не раздобыть новую? — Она выпрямилась. Оглянулась по сторонам. — Простите, — крикнула она поверх головы клиентки сморщенной карге в шали, — простите, но где та леди, которая выступала прошлым вечером? Элисон?

Старуха ткнула большим пальцем.

— Через три стола. Вон в том углу. Кстати, она сдерет с вас по полной. Если подождете, пока я закончу, я предложу вам психометрию, карты и чтение руки, вместе взятые, — за тридцать фунтов.

— Как непрофессионально, — ледяным тоном бросила Колетт.

А потом она заметила ее. Клиентка, сияя, встала с кресла из красного кожзаменителя, и очередь расступилась, чтобы пропустить ее. Колетт мельком увидела, как Элисон прячет лицо в ладони, чтобы тут же, улыбаясь, поднять его к следующей даме, жаждущей ее услуг.

Даже по воскресеньям случаются приливы и отливы: периоды тишины и почти что покоя, когда сон угрожает перегретым комнатам, за которыми наступает полная неразбериха — вспыхивает солнце, внезапно и пронзительно, подсвечивая мишуру на бархатной ткани, и между двумя ударами сердца волнение становится осязаемым, плачет ребенок, удушливо пахнет ладаном, завывает музыка, все больше искателей судьбы протискивается в двери и устраивает заторы у столиков. Падают со звоном египетские флаконы для духов; миссис Этчеллс, тремя столиками дальше, читает лекцию о радостях материнства; Ирина утешает рыдающую девушку, чья помолвка расстроилась; младенец, страдающий от колик, вертится на руках невидимой матери и требует внимания, словно запутался в ее кишках.

Она подняла глаза и увидела женщину, свою ровесницу, худощавую, с тонкими светлыми волосами, облепляющими череп. Черты лица практически отсутствовали, фигура напоминала сиротку посреди бури. Эл задумалась: как бы все сложилось, если бы она жила в Викторианскую эпоху, была одной из этих викторианских мошенниц? Она знала об этом все; в конце концов, миссис Этчеллс, у которой она училась, родилась немногим позже. В те дни мертвые выходили в муслиновых одеяниях, грязные и зловонные, из полостей тел медиумов. Мертвые теснились внутри тебя, ты выкашливал или срыгивал их, а то и вытаскивал из своих детородных органов. Они дули в трубы и играли на оркестрионах, они двигали мебель, стучали в стены и пели гимны. Они предлагали букеты живым, призрачные розы в надушенных руках. Иногда — громоздкие предметы, к примеру лошадь. Иногда они стояли за твоим плечом, и мерцающий столп обретал плоть под взглядом верующего. Она без труда представляла эту картинку из прошлого: себя в затемненной гостиной, роскошные плечи вздымаются белой пеной из алого бархата, а это прямое, плоское создание стоит у ее локтя в полумраке, смотрит бесцветными, как вода, глазами, изображает призрака.

— Присаживайтесь, если хотите.

— Нечестно! — закричали вокруг. — Сейчас не ее очередь!

— Потерпите, будьте добры, — пропела Элисон. — По-моему, кто-то пытается пробиться к этой даме, а я не осмеливаюсь заставлять духов ждать.

Очередь, ропща, отступила. Женщина села перед ней, бледное смиренное существо, жертвенный агнец, из которого выпустили кровь. Эл поискала глазами ключи к разгадке. Возможно, никогда не знала радостей материнства? Почти наверняка, с такими-то сиськами. Погоди-ка, я ведь видела ее прошлым вечером? У самой сцены, в третьем ряду, слева от центра, нет? Сломанное обручальное кольцо. Мужчина, любитель прибамбасов. Карьеристка, вроде того. Но карьера не особо складывается. Плывет по течению. Тревожится. Боли в животе. Напряжение в шее; прошлое жестокой рукой сжимает хребет. Слева от нее миссис Этчеллс: «Уезжаем в отпуск, а? Я вижу самолет». Ирина: «Да, да, да, сейчас вам очень грустно, но к октябрю они приедут, четверо в грузовике, и расширят ваш дом».

Элисон протянула руку Колетт. Колетт положила на нее свою, ладонью вверх. Узкая ладонь была лишена энергии, почти как у трупа.

Мне бы они понравились, подумала Эл, вся эта викторианская суета и мишура, привидения, играющие на фортепиано, мужчины с окладистыми бородами. Видела ли она себя в прошлой жизни более успешной и состоятельной? Была ли она известна или даже знаменита? Может быть. А может, ей просто хотелось, чтобы все было именно так. Она предполагала, что живет не в первый раз, но подозревала, что, какую бы жизнь ни вела, очарования в ней было мало. Иногда, когда она ни о чем особо не думала, перед ее глазами возникало мимолетное видение, смутное, черно-белое: цепочка женщин копаются в земле, гнет спину под грязным небом.

Что ж, итак… она изучила ладонь Колетт под лупой. Рука была усеяна крестами как на основных линиях, так и между ними. Она не видела ни арок, ни звезд, ни трезубцев. Несколько тревожных островков на линии сердца, маленьких пустых участков. Возможно, подумала Элисон, она спит с мужчинами, имен которых не знает.

В ее уши пробился голос бледной клиентки. Грубый и резкий.

— Вы сказали, кто-то пытается ко мне пробиться.

— Ваш отец. Он недавно перешел в мир иной.

— Нет.

— Однако кончина имела место. Я вижу шесть. Число шесть. Около шести месяцев назад?

Лицо клиентки ничего не выражало.

— Позвольте освежить вашу память, — сказала Элисон. — Я бы сказала, это случилось в районе Ночи Гая Фокса или, может быть, ближе к Рождеству. Ну, знаете, когда, мол, всего сорок дней на покупки осталось, вроде того. — Она говорила спокойно — привыкла, что люди не помнят смертей близких.

— Мой дядя умер в ноябре. Если вы об этом.

— Ваш дядя, не отец?

— Да, мой дядя. Господи, ну мне, наверное, лучше знать.

— Потерпите, — мягко произнесла Элисон. — У вас, случайно, ничего с собой нет? Что принадлежало вашему папе?

— Есть. — Она взяла с собой тот же реквизит, что и к экстрасенсу из Хоува, — Это папины.

Она передала запонки. Элисон опустила их в левую ладонь и поворошила указательным пальцем правой руки.

— Мячи для гольфа. Хотя он не играл в гольф. Никогда не знаешь, что купить мужчине в подарок, верно? — Она подбросила запонки. — Вот так раз, — сказала Эл. — Послушайте, можете ли вы примириться с тем, что эти запонки не принадлежали вашему папе? Они принадлежали дяде.

— Нет, это мой дядя умер. — Клиентка запнулась. — Он умер в ноябре. Отец мой умер, ну, не знаю, сто лет назад. — Она прижала ладонь ко рту. — Повторите еще раз, пожалуйста. — Надо признать, соображала она быстро.