Владимир Гуляев - В воздухе илы

• Название: В воздухе илы
• Автор: Владимир Гуляев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Арефьев привел своих,- кивнул в сторону самолетов Костя.- Все восемь пришли. Вот как последние садиться будут? Скоро же совсем темно станет! Действительно, облака еще подсвечивались лучами скрывшегося за горизонтом солнца, а на земле быстро сгущались сумерки.

Отваливая от общего строя, "илы" растягивались по кругу для захода на посадку.

Вдруг пронзительно завыла сирена, и канонада пушек аэродромной противовоздушной обороны заглушила гул самолетов. Мимо нас пробежал командир полка подполковник Болотов. Выхватив из рук дежурного по полетам микрофон, он крикнул:

- Внимание! Внимание! Над аэродромом "фоккеры"! Вызываю наших истребителей!

Над аэродромом гремела канонада пушек ПВО, ревели моторы "илов" и "фоккеров", грохотали очереди их пушек и пулеметов.

Самолет Садчикова как раз подрулил к аэродромной рации. Его стрелок тоже открыл огонь из своего крупнокалиберного пулемета по истребителям врага.

Сбить заходящий на посадку самолет не составляет особого труда... Когда еще подоспеют наши истребители?.. Им надо взлететь и до нашего аэродрома долететь!.. А это пройдет минут 8 - 10. Горючего же в баках "илов", пришедших с задания, осталось минут на 10 - 12. Если немедленно не начать посадку, то можно потерять машины и без "помощи" "фоккеров"!

События разворачивались молниеносно. Мы с Костей оказались у рации. Из динамика до нас долетел хрипловатый, но властный голос Арефьева:

- Всем садиться с бреющего! Вступать в бой запрещаю! Вашу посадку прикрывать буду с воздуха сам!

Когда в воздушном бою наш истребитель сражается с численно превосходящим противником, то это всегда вызывает восхищение мужеством, смелостью, бесстрашием человека, совершающего такой подвиг! А здесь - летчик на тяжелой, менее маневренной и менее скоростной машине вступает в воздушный бой с истребителями врага...

Капитан резко развернул свой "ил" навстречу "фоккерам" и ударил из пушек и пулеметов, а затем с набором высоты скрылся в облаках. "Фокке-вульфы" бросились за ним. Очевидно, на это и рассчитывал Арефьев. Круто развернувшись, он вынырнул из облаков в обратном направлении, и последний истребитель врага оказался перед его прицелом. Вражеский самолет, прошитый длинной пушечной очередью штурмовика, накренился, вошел в крутое пике и скрылся за лесом. В следующее мгновение до нас долетел, через грохот канонады и рев моторов, глухой, взрыв. Все, кто были возле рации, закричали: "Ура-а!", восхищаясь мужеством и мастерством капитана.

Тем временем уже приземлились три "ила", заходя на посадку над самыми верхушками деревьев. А командир продолжал вести неравный бой. Обозленные неудачей, оставшиеся три "фоккера" с разных сторон пытались атаковать Арефьева. Но, используя все летные возможности "ила", отвечая огнем своих пушек и пулеметов, он увертывался от прицельных атак гитлеровцев.

Из рации опять послышался голос Арефьева:

- Захожу в створ аэродрома! Ориентируйтесь по мне! Ваш заход прикрываю! Его самолет несся над аэродромом в направлении, противоположном посадке, на высоте около двухсот метров. На плоскостях были видны пробоины от пушек "фоккеров". Один истребитель стал заходить ему в хвост. Командир полка, включив микрофон, крикнул:

- Арефьев, "фоккер" на хвосте, справа!

Капитан довернул свой "ил" еще правее и пошел со скольжением вниз. Его стрелок дал длинную очередь из своего крупнокалиберного пулемета.

"Фоккер", задымив, отвернул и со снижением потянул в сторону линии фронта. Тут появились наши истребители. Гитлеровцы сразу же скрылись в облаках. Наши "яки" погнались за ними. В воздухе остался один Арефьев, остальные уже благополучно приземлились. Сумерки легли на аэродром. Надо было немедленно садиться и капитану. Но он почему-то медлил. Из рации послышался его голос:

- Шасси не выпускаются! Повреждено. Сажусь на фюзеляж!

Все, кто был у рации, обгоняя друг друга, кинулись к севшему у кромки аэродрома самолету.

К искренней радости однополчан, открыв фонарь кабины, Арефьев выбрался на центроплан. Он устало снял шлемофон, провел рукой по мокрым волосам. Лицо его улыбалось. Ему не дали сойти на землю, дружеские руки подхватили его...

Так коммунист Арефьев, приняв удар на себя, отвел беду от своих молодых, менее опытных товарищей. Этот его замечательный подвиг вызвал много восторженных разговоров во всей дивизии.

В бой - коммунистами

Вскоре наши войска овладели Витебском. В приказе главнокомандующего была отмечена и наша 335-я шад. С этого дня она стала Краснознаменной и Витебской.

Через несколько дней наши наземные войска настолько далеко продвинулись вперед, что теперь нам до линии фронта очень долго приходилось лететь над своей территорией. Для сокращения этого пути командование передислоцировало нашу дивизию в Белоруссию.

Как только мы перебрались на новое место базирования, техники, механики, оружейники, летный состав спешно занялись налаживанием маскировочных средств, оборудованием самолетных стоянок, аэродромных землянок.

Стоянка нашей первой эскадрильи была самой дальней от землянки штаба полка, и поэтому появление на ней взмыленного штабного посыльного было неожиданным. Всех командиров АЭ по тревоге вызывали на командный пункт. Наш пожилой и грузный Бадейников, исполняющий обязанности комэска, неуклюже затрусил за посыльным. От всех стоянок к КП бежали командиры. Мы, наблюдая эту картину, были в полном недоумении - чем вызвана такая спешка?

Через несколько минут весь аэродром пришел в движение: люди, как муравьи, облепив самолеты, разворачивали их хвостами к летному полю и, рассредоточивая, катили к окраинам аэродрома. Но вот на стоянке нашей эскадрильи появился задыхающийся от бега, весь мокрый Бадейников. Заикаясь от одышки, вытирая платком пот с лица и короткой шеи, он больше жестами, чем словами, объяснил, что от нас требуется. И наша стоянка вмиг ожила. Мы, вцепившись в самолеты, стали растаскивать их в указанные нам квадраты. Несколько "илов" оставили на местах. Затем, напрягая все силы, мы подняли хвосты самолетов на пустые бочки из-под масла и бензина, изготовив их для горизонтальной стрельбы из крыльевых пушек и пулеметов. Когда вся эта операция была закончена, летчикам и стрелкам было приказано занять свои места в кабинах самолетов и приготовиться к стрельбе.

Оказывается, несколько сот попавших в окружение гитлеровцев с полным вооружением двигаются из окрестных лесов к нашему аэродрому.

Поскольку наземных войск в районе аэродрома, да и Бешенковичей в данный момент было мало, командование дивизии, оценив сложившуюся обстановку, приняло решение организовать своеобразную круговую оборону, используя огневую мощь самолетных пушек, пулеметов, реактивных снарядов и турельных крупнокалиберных пулеметов воздушных стрелков. Кроме этого, охрана аэродрома заняла оборону за его границами.

Мы сидели в своих самолетах и были готовы принять этот необычный для нас наземный бой.

Медленно тянулись напряженные минуты ожидания. Моторы на самолетах не работали, поэтому команды по рации были отчетливо слышны. И вот раздались первые автоматные очереди. Фашисты пошли в атаку. В наушниках шлемофона прозвучала команда командира дивизии полковника Александрова: "По фашистским гадам, огонь!" И все потонуло в мощных пушечно-пулеметных залпах. Тысячи трассирующих снарядов и пуль неслись над самой землей навстречу врагу. Расстилая по земле огненные шлейфы, рванулись с плоскостей наших самолетов реактивные снаряды. Гитлеровцы никак не ожидали такой встречи. Несколько десятков фашистов было сразу уничтожено. Остальные в беспорядке, побросав оружие, отхлынули от границ аэродрома и устремились обратно в лес.

Чтобы еще больше деморализовать отступающих, командир дивизии приказал нескольким экипажам взлететь и атаковать врага с воздуха. До конца дня, пока можно было летать, летчики 683-го полка преследовали оккупантов.

Так был сорван замысел врага захватить аэродром и уничтожить наши самолеты. На следующий день остальные самолеты дивизии благополучно перебазировались на новый аэродром. Город, где разместились, был освобожден от немецко-фашистских захватчиков всего несколько дней назад.

Поместили нас в двухэтажном каменном доме, где до этого располагалась какая-то немецкая часть. После лесных землянок, в которых мы прожили более восьми месяцев, это казалось роскошью.

На следующий день после перелета мы начали боевую работу. А дней через пять, утром, Костю Шуравина увезли на У-2 на аэродром, где оставались три неисправных самолета. Все они были уже готовы к перелету. Надо было перегнать их на новое место. Ведущим этой тройки назначили заместителя командира третьей эскадрильи Миронова.

Во втором половине дня над аэродромом появилась тройка "илов". Мы было забеспокоились, что опять кто-то не вернулся с задания. Но когда сел ведущий, старший техник нас успокоил, сказав, что эта тройка прилетела с лесного аэродрома.