Александра Соколова - Просто мы разучились мечтать.

• Название: Просто мы разучились мечтать.
• Автор: Александра Соколова
• Жанр: Эротика

---

– А мы решили прийти с пузырем, это средство на все случаи жизни, – Максим вручил Лёке бутылку текилы и пропустил вперед жену, – Ну не томи, что за повод-то?

– Чуть-чуть позже скажу. Заходите. Хочу вас с одним человеком познакомить.

Подшучивая и смеясь, компания ввалилась в комнату и разместилась на диване и креслах.

– И где этот твой один человек? – спросила Рита. – В туалете прячешь?

– Нет, она чуть позже придет. Серега, ты сегодня на разливе. Давайте по маленькой.

– Давайте лучше по большой, – предложил Максим, – Зря мы, чтоли, такой пузырь перли.

Предложение было воспринято с энтузиазмом. Текилу разлили прямо в водочные стопки, опрокинули привычно – за встречу – и принялись за закуски.

Лёка вместе со всеми шутила, болтала, жевала кусочек лазаньи, и то и дело поглядывала на часы. Она чувствовала, что всё будет не так просто, знала – что-то обязательно произойдет. И не ошиблась.

Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Собралась, улыбнулась, подмигнула Яне и отправилась открывать дверь. Марина стояла на пороге, одетая в белый плащик и кокетливую шляпу. Как мало осталось в ней от той самоуверенной и стервозной кокетки, что когда-то сидела в Лёкином кабинете! Теперь перед Лёкой стояла женщина под сорок, усталая и какая-то тоскливо-грустная. Красивая – да. Но грустно-красивая. Тяжело-красивая. Больно-красивая.

– Заходи, – улыбнулась Лена. На мгновение ей даже стало жаль Марину. На одно мгновение – не более того.

– Привет… Почему такая спешка?

– Хочу тебя кое с кем познакомить.

– Вот как? – расстроилась. – А я думала, мы побудем вдвоем.

– Обязательно побудем. Только в другой раз. Идем.

Взяв Марину под локоть, Лёка почти насильно затянула её в комнату и кивнула в сторону друзей.

– Знакомьтесь.

Бывает ли тишина осязаемой? Можно ли её пощупать, пропустить сквозь пальцы и попробовать на вкус? Сегодня Лёка поняла, что можно. Все застыли. Четыре пары глаз устремились на Марину. И в оглушительно-потной тишине можно было расслышать биение шести сердец.

Сергей встал на ноги. Сделал шаг. И неожиданно Лёке – впервые за много лет – стало страшно. Что-то очень жестокое и беспощадное было в лице мужчины. Что-то настолько ужасное, что заставило Лёку инстинктивно прикрыть Марину своим телом.

– Вы что, знакомы? – спросила она срывающимся голосом.

Ответить никто не успел. За Лёкиной спиной Марина развернулась и выбежала из квартиры, роняя на пол шарф и спотыкаясь о стулья. Хлопнула входная дверь, стало слышно, как звенит на столе посуда и как Яна тяжело дышит, силясь что-то сказать.

– Да что происходит? – закричала Лена, больше себя не контролируя. – Кто она, мать вашу? Не молчите!

– Она – исчадье ада, – тихо сказал Сергей, и в оглушительном напряжении эта фраза не показалась никому пафосной или пошлой. Напротив – очень страшно прозвучали эти слова. Просто и страшно.

Максим потянулся за бутылкой. В молчании разлил по стопкам текилу и выпил одним глотком. Налил снова. И снова выпил. И еще. И еще. Пока Ритина рука не легла на его руку.

– Откуда ты её знаешь? – хрипло спросила Яна. Сергей остался стоять на своем месте.

– Она работает в моем клубе. Ведущей.

– Что ты о ней знаешь? – выплюнул Сергей.

– Немного, – Лёка попыталась выдавить усмешку. Не получилось. Она посмотрела на свои руки и удивилась – дрожали.

– Садитесь, – Максим сделал глубокий вдох и кивнул ребятам на диван, – И ты, Серега, и ты, Лёк. Садитесь. Надо ей всё рассказать.

Ошеломленная, Лена присела на диван. Сергей пристроился рядом. Максим начал говорить.

– Нас тогда было четверо. Я, Серый, Леся и Женя. Мы были друзьями. И однажды в Женькиной жизни появилась эта тварь…

Макс рассказывал долго. Лёка избегала смотреть ему в лицо, уставилась на бутылку и тщетно пыталась успокоить трясущиеся руки. Кадр за кадром перед ней раскрывалась трудная и больная жизнь этой незнакомой Жени. А незнакомой ли?

– Как её фамилия? – вспыхнула глазами, перебила, пораженная внезапной догадкой. – У Жени – как фамилия?

И прежде чем Максим ответил, Лёка уже всё поняла.

– Ковалева.

В голове как будто бомба разорвалась. Сотни пульсирующих осколков впились в мозг и затруднили дыхание. Круг замкнулся. Женька, Женечка, славная маленькая девчушка – и её жизнь разбила эта тварь. И над её чувствами надругалась эта сволочь…

Очередной осколок взорвался в голове тихим ехидным шепотом: «А ты сама – лучше?»

– Лёка… – прошептала вдруг Яна, пораженно поднимая глаза. – Ну конечно, Лёка… Ты – та самая? Та самая Ленка, которую она любит всю свою жизнь?

– Да.

Всё, что было дальше, выпало из памяти. Остались лишь обрывки воспоминаний.

Ничего и никого не было видно из-за потоком текущих слёз. Слова вырывались из горла с хрипами, иногда срываясь на крик. И сердце ожило, умылось свежей кровью, и стучало, стучало, причиняя боль – невыносимую, страшную.

Сергей обнимал за плечи. Яна держала за руку. А Максим рассказывал. Горько рассказывал, жестко, вспоминая все подробности, чтобы ничего не упустить.

Шаг за шагом открывал он для Лёки всю трудную и сложную жизнь её Женьки. Москва. Абхазия. Санкт-Петербург. Марина.

Теперь Лена уже не спрашивала себя, почему они встретились. Бог привел их друг к другу с одной – только ему ведомой – целью. Отомстить? Научить? Наказать?

Всё это удалось ему в полном объеме. Ничего не осталось. Всё рухнуло в одночасье – вся старательно выстраиваемая идеология равнодушия и холода оказалась насквозь прогнившей. Причиняющей боль.

Сквозь пелену слёз в воспоминаниях вдруг возникли Сашины черты. Черты ускользающие, укоризненные, но такие ласковые и теплые, что руки сами самой сжались в кулаки от бессилия и ненависти к самой себе.

Ненависть и ярость. К себе. К Марине. Это разрывало на части и требовало выхода. Лёка рванулась из рук Сергея к выходу. Закончить всё. Убить эту суку. Растерзать. Выкинуть на помойку – именно там ей и место.

Удержали. Навалились уже вдвоем, обняли – уже не разобрать, где чьи слезы, они смешиваются, и стоны ненависти к себе затихают…

Тише… Тише…

Пустота.

18

Снова утро. Солнечное и светлое. Радостное. Чему оно радуется, это солнце? Тому, что так много лет прожито впустую? Тому, что зарубки на заледенелом сердце – это, оказывается, живые люди? Люди. Не стадо. Люди.

– Как ты? – кто-то пошевелился рядом, и Лёка с усилием повернула голову. Янка. Розовая со сна, а глаза – тревожные-тревожные.

– Нормально.

Снова боль. Накатывает, сжимает горло слезными спазмами. Лучше бы не просыпалась.

– Идем пить кофе, Лёк. Всё это пройдет, слышишь? Всё будет хорошо.

А в гостиной – Сергей и Макс. Сидят на диване, серые от усталости и всего пережитого. Вспыхивают глазами навстречу. Что в этих глазах – презрение, да? Правильно. Только презрения и ненависти я заслуживаю. Ничего больше.

Но нет, нет! Не презрение! Сочувствие! Почему? Зачем? Вы что, не понимаете? Я же точно такая же, как она! Мы же обе одинаковые! Твари! Сволочи, которые заслуживают только ненависти!

– Иди сюда, – Сергей поймал безвольную Лёкину руку и посадил рядом с собой на диван. Обнял крепко и вытер мокрые щеки, – Это надо просто пережить. Не бывает неисправимых ситуаций. Кому-то на то, чтобы понять свою ошибку нужно полчаса, кому-то год, а кому-то – целая жизнь. Кроме тебя самой, никто тебя не винит. И мы – твои друзья. Мы будем рядом столько, сколько понадобится.

– Хоть бы и всю жизнь, – добавил Максим, – Ты не такая, как она. Ты живая. И мы обязательно справимся. Вместе.

Лёка несколько секунд молчала. Пустой взгляд. Пустые глаза, полные слез. Вместе. Вместе, черт побери всё на свете!

– Я… – прохрипела и вдруг разрыдалась, уткнувшись носом в Серегино плечо.

Вместе. Вместе. Вместе.

19

Все дела были закончены. Лёка последний раз обвела взглядом гримерную и подхватила за ручки небольшую спортивную сумку. В эту сумку вместилась вся её прошлая жизнь – фотографии, видео-записи, сценарии и блокнот с мобильными номерами каждого человека из группы.

Позади осталось прощание с ребятами, тяжелый разговор с Игнатьевым и подготовка к последнему – финальному шоу.

Оставалось дело за малым. Марина.

Конечно, друзья отговаривали Лёку от этого шага – просили не видеться с ней больше, не говорить, тем более что в клубе она больше не появлялась, и по телефону не звонила. Но Лена знала: она должна. Для того, чтобы обрести окончательный покой и очиститься в своих собственных глазах.

Узнать адрес труда не составило. Сомнения и боль – всё это Лена оставила за тяжелой подъездной дверью. Поднялась на лифте наверх. И нажала кнопку звонка.

Она была готова к тому, кого увидит. Но всё равно – сжалось сердце, застучало где-то в висках.

– Привет, Шурик, – сказала тихонько, – Она дома?