Мариэтта Шагинян - Путешествие по Советской Армении

• Название: Путешествие по Советской Армении
• Автор: Мариэтта Шагинян
• Издательство: Государственное Издательство Художественной Литературы
• Жанр: Публицистика
• Год: 1957

Первый свой очерк об Армении — «История одного канала» — М. Шагинян опубликовала в «Правде» 18 ноября 1922 года. В 1923 году ею была выпущена книга «Советская Армения» с приложением протоколов Первого сельскохозяйственного съезда, которые писательница вела собственноручно. В 1926 году в результате новой поездки в Армению и Азербайджан Шагинян создает еще ряд очерков («Зангезурская медь», «Нагорный Карабах», «Выстрел у Волчьих ворот», «Ночь в Джульфе» и другие), впоследствии собранных в одну книгу «Советское Закавказье».

Очерки М. Шагинян об Армении 20-х годов послужили своего рода этюдами для книги «Путешествие по Советской Армении», собравшей весь многолетний опыт поездок писательницы по различным районам Армении. Впервые отдельным изданием книга «Путешествие по Советской Армении» вышла в 1950 году в издательстве «Молодая гвардия». Удостоена Сталинской премии третьей степени за 1950 год.

---

Начиная с Нижней Ахты — внимание! Путешественник, едущий впервые, непременно прекратит разговор. Дремлющий — откроет глаза. Видение, ждущее за поворотом в 66 километрах от Еревана, прекрасно, и всякий раз вы глядите на него с ненасытным наслаждением. Высоко в горах, загнанная в глубь материка, неожиданно вспыхивает перед вами голубым пламенем, среди тесных, крутых берегов, усиливающая впечатление континентальности, единственная большая «влага» Советской Армении — горное озеро Севан.

Редко-редко изменяет ему чистая, сухая, словно наложенная темперой, синева. Но тишина этих вод изменяет озеру почти ежедневно в послеобеденные часы, когда ветер, как хлыст, начинает бить по озеру с гор, вздымая огромные волны, делая проезд на пароходе опасным и трудным, а на простой рыбачьей лодке почти невозможным.

Рыбаки в прошлом много десятков лет были здесь арендаторами. «Рыбная ловля столь изобильна, что превышает всякое вероятие; караваны прибывают сюда на верную ловлю, рыбы всегда попадается вдвое против ожидания» [156],— рассказывал очевидец 30-х годов прошлого века. Техника рыболовства — старинная, перешедшая от дедов к внукам, — полна была какой-то поэтической медлительности, и глядеть еще в 20-х годах, как здесь ловят рыбу, можно было часами, наслаждаясь пластикой человеческого жеста, словно растворенной в однообразной прелести пейзажа. Бронзово-красные люди так опалены солнцем, что кажется, полыхают огнем, и краснота их еще усиливается от сверкающей голубизны озера, от которой никуда не спрячешь глаза. Вы прилегли на песок в теплой волне ветра и жужжании мельчайших, вспугнутых с берега, не жалящих, но надоедно гудящих насекомых; вам хорошо от прохлады, умеряющей жаркое солнце, хорошо от близости огромного водного бассейна. Далеко от берега, где-то в невидимых вам точках, растянута под водой рыбачья сеть. Она там стояла, под водой, положенные ей часы, делая незаметное свое дело, то есть переполняясь «проезжими», верней путеплавающими гостями — жирной севанской форелью. Но вот пришла минута вытянуть сеть, — вторая основная рыболовецкая операция. Не спеша рыбаки становятся один за другим у длинного каната. У каждого из них в руках так называемая «лента» — веревка-пояс, заканчивающаяся деревянной зацепкой. Этими веревками, плотно зацепившими, как зубами, канат, рыбаки тянут и тянут, пятясь назад, сеть из озера, чуть наклоняясь и сгибая под углом колени. Но вот самый крайний с конца снял свою «ленту», обошел всю цепь рыбаков, стал самым близким к озеру — первым в цепи, — ловко закинул «ленту» на канат; деревянная зацепка стиснула его, как зубами; и снова медленное, упорное, почти невидимое в своем усилии, движение к берегу, все дальше от озера; и снова крайний с конца переходит на первое место, захватывая мокрый кусок каната, вытянутого из озера. В лицо вам ударяет кислородным свежим запахом живой рыбы, похожим на резкую струю озона: это показался бочонок на воде — первый предвестник сетей. А вот и самые сети. Уже откуда-то с другой стороны подобралась вторая партия рыбаков, тянувших за вторую половину сетей. Сейчас они почти сошлись вместе, тянут канаты, стоя рядом, — и медленно-медленно выходит из воды верхушка сходящейся сети. Два рыбака, не снимая сапог, входят в озеро и работают уже прямо в воде, прижимая ногами ко дну нижний край сети, чтоб ни одна рыба не выскользнула на свободу; сеть вытянута на сушу, раскрылась; серебряное, золотое трепетание переполнило воздух. Огромные рыбы, извиваясь, бьются и взлетают высоко вверх, падая на своих соседей с плеском, словно это не рыбы, а тяжелые водяные струи. Розовая чешуйка форели, темно-золотое тело ишхана — драгоценные, редкие сорта…

За рыбаками пришли хозяйничать на озеро геологи, археологи, энергетики. Геологам на Севане много поживы. Озеро вынесло сюда, на свои берега, как дети выносят в складках приподнятого платьица, залежи ценных ископаемых: тут и обсидиан, и охра, и гипс, а главное — железистый хромит, которого здесь множество. Дитя второй послевоенной пятилетки, железнодорожный путь под Семеновским перевалом — прямо на Акстафу, свяжет Севан с Москвою, и все эти ископаемые, так же как много других, еще не исследованных в пустынных горах Севанских хребтов, найдут себе выход и постучатся в будущие пятилетки. Уже сейчас идет в Ереван, чтоб плавиться на стекло, местный обсидиан[157].

Но обсидиан привлекателен не только для геологов, он находка и для археологов. Некоторые из его осколков, находимые у берега, обработаны человеческой рукою, — это остатки каменного века. Для археолога озеро Севан и все его окружение — богатейший источник всевозможных находок, начиная с первых стоянок человечества. «Каменный век процветал некогда около озера Точка (Севана)», — эпически рассказывает археолог И. С. Поляков в своем «Дневнике»[158]. А Шопен пишет, что:

«…подробное описание древностей Гёгчайского магала заняло бы целый том и, вероятно, представило бы факты, весьма важные для историй армянской, грузинской и даже персидской. Деревни и ущелья наполнены древними церквами, монастырями, крестами и надгробными памятниками, покрытыми надписями; все доказывает многочисленность и богатство жителей, здесь прежде обитавших»[159].

Советский армянский писатель Вахтанг Ананян в яркой повести «На берегу Севана» использовал эти археологические памятники для увлекательных детских приключений [160].

Но довольно археологии, — о ней читатель может прочесть в «Археологических прогулках». Сейчас в разговор вступает энергетика. И это самый главный разговор о Севане. Он начался всерьез пятнадцать лет назад и продолжается до сих пор.

Каждый, кто приехал на Севан впервые, не может не заметить белую известковую полоску в несколько метров, опоясывающую все озеро. Это начало спуска севанских вод.

В сущности даже и не начало: 38 квадратных километров площади Севана уже нет. Чтоб читатель мог представить себе весь размах этой грандиозной операции, нужны цифры. Севан, в древности Гегамское море, имеет глубину 95 метров, в окружности 260 километров, площадь — 1413 квадратных километров, объем воды — 58 кубических километров. Вот как уменьшатся все эти цифры после спуска озера:

40 метров глубины

80 километров в окружности

240 квадратных километров площади

5 кубических километров объема воды.

Это значит, что глубина уменьшится почти вдвое; расстояние вокруг озера сократится больше чем втрое; площадь воды уменьшится в шесть раз; и, наконец, объем воды станет меньше почти в двенадцать раз.

Человеку с воображением можно представить себе, как голубое пламя севанских вод приглушается и приглушается с каждым годом, словно огонь в светильнике, подворачиваемый рукою, — но маленький, сравнительно совсем маленький огонек останется ровно и ярко гореть. Однако же маленький он только сравнительно! Если отвлечься от теперешних морских размеров озера, то перед нами, — не в скалистых и пустынных берегах, как сейчас, а в окружении пестрых, душистых лугов, ореховых и дубовых рощ, тенистая глубина которых будет бережно хранить биение пульса нежных водных артерий, — горных родничков, стремящихся к Севану, — возникнет новое, более живописное, более спокойное синее озеро, вовсе уж не такое маленькое! Ведь для того чтоб обойти пешком озеро по берегу, где, конечно, пройдут и красивые дорожки для пешеходов и широкая лента шоссе, понадобится целых четыре дня, а для очень уж неутомимого пешехода — три дня, — в его окружности около 80 километров.

Куда уйдут спускаемые воды Севана, целых одиннадцать двенадцатых его количества, мытоже знаем из первой части этой книги. Они уйдут не испарениями в воздух, не просачиванием в песок и пустоты земли, — словом, не будут истрачены бесполезно, — вся экономика новой, Советской Армении, весь ее преобразованный облик, даже новые черты труда людей на полях, — все это теснейшим образом связано с водами Севана, во всем этом сохранятся и останутся, обратятся и преобразуются драгоценные капли его синих вод. О них будут петь свои песни шагающие линии передачи, чьи распростертые стальные руки понесут через горы и ущелья Армении голубое пламя Севана, преобразованное в электрический ток. О них будут говорить каждая борозда на полях, набухающая водой в часы поливки, каждый шпиндель станков, убыстряющий свои обороты в заводских цехах.

Но вот один осторожный голос: а рыба? Куда денется севанская рыба — как-никак статья в бюджете республики? Не была забыта и рыба. Ей предстоит пережить своеобразный «расцвет», хотя век ее будет укорочен.

Когда создан был проект Севанского каскада, считалось, что рыба в озере сразу погибнет, потому что, во-первых, уничтожатся кормовые запасы для нее и, во-вторых, она не найдет себе места для размножения. Но первые же годы спуска начисто опрокинули все теоретические предположения. Площадь, где были кормовые травы, в силу рельефа дна была небольшой. При спуске озера на 15–16 метров эта площадь значительно увеличилась (дно поднялось, мелких вод стало больше). И рыбы неожиданно получили добавочные «луга», где они могут в изобилии находить себе пищу. Если спуск Севана довести до 25 метров и потом остановить, то рыбное хозяйство от этого выиграет ни много ни мало, а в восемь или десять раз. Это значит, что до спуска на 25 метров, ближайшие три-четыре пятилетки, рыбе станет не хуже, а лучше. Что касается размножения, то уже сейчас в Севане разводят рыбу искусственно. До 50 миллионов мальков спускается в озеро ежегодно. Севанская форель не только вкусная, но и полезная рыба, в ней много йода; она жирнее речных форелей (в ишхане до 21 процента жира). Но, кроме форели, в Севане разводятся сейчас и хромуля (до 70 центнеров в год!), и усачи, и мелкие раки. В водах Севана плавают каспийские лососи… И выходит, что даже рыбное хозяйство Армении выигрывает сейчас от частичного спуска севанских вод, хотя дальнейший спуск Севана (ниже 25 метров) окажется для нее гибельным.