Пэлем Вудхауз - Том 2. Лорд Тилбури и другие

• Название: Том 2. Лорд Тилбури и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-86095-121-3

В этот том вошли романы П. Г. Вудхауза, написанные в разные годы: трилогия о прославленном издателе лорде Тилбери и роман «Летняя блажь», самый длинный у писателя.

В светлом мире П. Г. Вудхауза нет безвыходных положений, любящие непременно соединяются, зло непременно наказывается и все желания исполняются.

---

— Сэм, я хочу с тобой поговорить. Булпит насторожился.

— Да?

— Ты должен отступиться.

Булпит покачал головой. Этого он и опасался.

— Ну, что ты! Никак нельзя. Это дело чести, профессиональная гордость, как у конной полиции.

Четверть века назад, владея дерзким жаргоном гримерных, Алиса нашлась бы, как отметелить эту честь; но жены баронетов считаются с надменно вскинутыми бровями, и она растеряла былой задор, а сейчас — просто охнула.

— Женщинам такого не понять, — упорствовал Булпит.

— Я одно понимаю, у тебя хватает нахальства приставать к людям в доме родной сестры!

— Для настоящего клейщика никаких сестер нету, — афористично заметил он.

— Значит, не отступишься?

— Нет. Для тебя я готов на что угодно. Почти. А тут — не могу.

Леди Эббот вздохнула. Сэм и раньше, в детстве, был упрямый, как мул. Она поняла, что никакие слова не смягчат его, и с обычным своим благодушием бросила споры.

— Ну, как хочешь.

— Само собой. Это кто, спаниели?

Леди Эббот признала, что Джеймс и Джон принадлежат к упомянутой породе, и ненадолго воцарилось молчание. Точно сговорившись, брат и сестра присели на ковер из лютиков и маргариток. Брат сентиментально глядел на речку, идиллический пейзаж согревал ему душу. Что-то навевало воспоминания о Лонг-Айленде, где он как-то зацапал миллионера. Он поделился воспоминаниями с сестрой.

— Вот такой же в точности денек был, голубое небо, птички щебечут-заливаются. Он за мной потом полпути гнался, с вилами, что ли, я уж не стал останавливаться.

— Значит, на судебного исполнителя можно и нападать? — заинтересовалась леди Эббот.

— Что ты, нельзя! Но, бывает, бывает.

— Ты бы поосторожнее…

— То есть как?

— Да знаешь, у нас гостит брат этого Ванрингэма.

— Ну и что?

— Да ничего. Только он рассказывал Баку, что был когда-то боксером.

— Где это он был боксером?

— На Океанском побережье, несколько лет назад.

— Сроду про такого не слыхивал. Небось из этих, которых выпускают для разогрева. Знаешь, — продолжал Булпит, — однажды я влепил иск самому Келли, чемпиону в среднем весе — и где? У него в собственном доме. Сидит, ужинает со своим братом Майком, тот был борец, с кузнецом Сирилом, тоже из цирка, и сестрицей Женевьевой, эта исполняла в мюзик-холле силовой номер. Ванрингэм? Тьфу! Сосунок!

— Какая у тебя жизнь! — невольно восхитилась леди Эббот. — Всякого навидался!

— Да, случалась. Вот, помню, вклеивал иск заклинателю змей. Шестнадцать змеюк, одна другой больше. Всех на меня, натравил.

— А когда ты пошел по этой части?

— Лет через девять-десять после нашей с тобой последней встречи.

— А платят как?

— Средне. Главное тут не деньги. Главное — азарт!

— Вроде охоты у Бака?

— Вот, вот. Они-то думают, что тебя обставили, — ан нет, пожалте иск!

— Не пойму только, как ты вклеишь этот иск Табби Ванрингэму?

— Уж как-нибудь да изловчусь.

— Бакенбарды не нацепляй. Твою физиономию не замаскируешь.

Булпит усмехнулся самой идее — ну кто прибегает к такой банальщине!

— А ступишь ногой на нашу землю, Бак тебя по террасе размажет.

Тут Булпит немного озаботился.

— Ты уж постарайся, внуши милорду, я против него ничего не имею.

— А он — имеет.

— Я редко кому нравлюсь! — вздохнул Булпит. — В нашей профессии всегда так…

Леди Эббот поднялась и указала пальцем на холм.

— Хорошее у тебя зрение, Сэм?

— Ничего, бывает хуже.

— А видишь тот большой кедр? Вон, дальше, за холмом.

— Да, вижу. Я его заметил, еще когда у вас был.

— Так вот, Табби сидит под этим деревом с интересной книгой. Ему приказано не двигаться с места. Как ты мечтаешь до него добраться — выше моего понимания.

— Ловкость рук.

— Ну, прямо!

— Да, да.

В глазах леди Эббот засветилось невольное уважение. Наполеоновский тип мужчин всегда вызывает уважение у женщин.

— А тебе доводилось проигрывать?

— Только один раз, — со скромной гордостью отвечал Булпит. — В последней моей работе. Был такой Элмер Загорин, король ночных клубов. Владел, понимаешь, сетью клубов во всех больших городах. Миллионер, а отказался заплатить сорок долларов за восстановитель волос. Говорит, волосы у него так и не восстановились. У-ух, и погонялся же я за ним! Прочесывал, как говорится, страну. Но он меня все-таки обставил.

— Да?

— Да-с! Взял и помер. Слабое, видите ли, сердце. Осталось заверенное письмо, что я, это, подарил ему счастье, он с детства так не веселился. Вроде излечил его от хандры. Ему все осточертело, прям обрыдло — богатство, богачи, миллионеры там всякие. Скучал и тосковал, пока я не появился. Висел, понимаешь, у него на хвосте. Тут не захочешь, а побегаешь.

— Как лисицы. Бак говорит, погоня доставляет им больше удовольствия, чем охотникам.

— Вот, вот! Хороший был человек, — почтительно произнес Булпит, как бы возлагая венок на могилу миллионера. — Стыд и позор, что не довелось познакомиться.

Они помолчали. Леди Эббот поглядывала на Холл, словно прикидывая утомительное расстояние, какое ей предстоит покрыть.

— Что ж, до свидания, — легонько вздохнула она. — Приятно тебя повидать.

— А тебя-то!

— Удобно на этом пароходе?

— А то! Как жучку на коврике.

— Где ты ешь?

— В гостинице.

— Бак вроде не велел тебя обслуживать?

— Куда им деваться? — со скромным триумфом отозвался Булпит. — Не обслужат — потеряют лицензию. Твой лорд может заставить, чтоб меня турнули, но когда доходит дело до еды или там напитков, я — клиент, у них нет выбора. Закон!

— Ясно. До свидания, Сэм.

— До свидания, сестричка.

И, добавив любезный совет смотреть повнимательнее, чтобы не всучили фальшивую монетку, Булпит стал глядеть, как сестра, подозвав Джеймса и Джона, величественно тронулась в обратный путь.

А в Уолсингфорд Холле сэр Бакстон утюжил подъездную дорожку в компании нового друга.

Заскорузлое безразличие природы к горестям человеческим стало такой расхожей банальностью, что даже самые захудалые поэты, и те стыдятся плакаться на это в стихах. Литературные круги давно уже приняли как данность, что нашу минуту скорби природа непременно выбирает для широчайшей своей улыбки. Правило это действовало и сейчас. На сердце сэра Бакстона лежал камень, но небеса не проливали слез сочувствия; Уолсингфорд Холл купался в золотистых лучах.

Расхаживал сэр Бакстон энергичными короткими шажками, Джо с трудом приноравливался к нему. Баронет побеседовал с Чиннери, и тот такого понарассказывал, что волнение достигло предела. На тему «Сэм Булпит» этот многажды женатый мужчина мог разглагольствовать бесконечно. Американец набросал портрет истинного гения, против которого тщетно и затевать борьбу, иллюстрируя свои доводы подходящими случаями, которые сэр Бакстон и пересказывал Джо.

— А еще был такой Джоркинс, — нагонял он страху, переходя на припрыжку, подскоки и рысцу. — Тоже пытался его обхитрить. Уйдет через заднюю дверь, пересечет проулок, спустится в подвал напротив, выберется на крышу, доберется до конца улицы и только там выйдет вниз через крайний дом. Казалось бы, безопасность обеспечена…

Джо предугадывал, что это всего лишь акт первый.

— Но! — возопил сэр Бакстон. — Но, разнюхав про его уловки, Булпит подходит к полисмену и говорит: «Начальник, тут какой-то дядя выскальзывает в заднюю дверь, пересекает проулок, спускается в подвал напротив…» Ну, и так далее. Полисмен устроил во дворе засаду…

— Увидел, как этот тип выскальзывает в заднюю дверь, пересекает проулок, спускается…

— Именно. И в конце маршрута хвать его за шиворот! «Что такое?» — «Да ничего. Это я на пари. Я почтенный домовладелец, моя фамилия Джоркинс…» — «Да? — выскакивает Булпит. — Тогда это для вас!» И вклеивает ему повестку. Ну, как вам?

— Сущий дьявол.

— И мерзавец.

— Табби надо избегать задней двери.

— Булпит и в парадную проникнет!

— Какой многогранный! — заметил Джо.

— А вот еще. Приходит он с бутылкой шампанского. Дворецкий посчитал, что шампанскому всякий обрадуется, ничего не заподозрил и впустил его. Ну, а он всучил повестку.

— К счастью, мы в деревне. Здесь удивятся, если кто-то будет бегать по домам с шампанским.

— Верно. Да, это — закавыка. Но, дорогой мой, изобретательности его нет предела. Чиннери рассказывал, для того чтобы вклеить повестку человеку, отдыхавшему у моря, Булпит надел купальный костюм и заплыл на частный пляж.

— Сюда ему вплавь не подобраться!

— Верно, верно. А все-таки боюсь я его. Вы, часом, не знаете, какие у нас законы на этот счет?

— Не знаю. Думаю, что дурацкие.

— Чиннери говорит, исполнителю запрещается проникать в дом силой, но он имеет право войти в открытую дверь или влезть в открытое окно. Если такой закон действует у нас, проблема — жуткая. В такую погоду нельзя держать окна закрытыми. И еще, вы говорили с братом?