Пэлем Вудхауз - Том 1. Дживс и Вустер

• Название: Том 1. Дживс и Вустер
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-86095-203-1

В этой книге мы вновь встречаемся с Дживсом и Вустером, главными персонажами цикла романов П.Г. Вудхауза, ставшего делом его жизни.

---

Спод заговорил первым, и в его голосе слышалось торжество победителя, застукавшего на месте преступления опасного соперника.

— А вот и мы, — сказал он. — Я привел сэра Уоткина, чтобы он подтвердил мои слова о том, что Вустер — жалкий воришка, который тащит все, что не приколочено гвоздями. Согласны со мной, сэр Уоткин?

— Конечно, Родерик. Не далее как месяц назад он со своей теткой похитил у меня корову-сливочник.

— Что это еще за корова-сливочник? — поинтересовался Планк.

— Серебряный кувшинчик для сливок, жемчужина моей коллекции.

— Неужели им удалось улизнуть?

— Да.

— Ах, — сказал Планк. — В таком случае мне необходимо выпить виски с содовой.

Папаша Бассет вошел в раж. Его голос заглушил шипение сифона, которым орудовал Планк.

— Только по милости Провидения Вустер не похитил у меня зонт в тот раз, на Бромптон-роуд. Самый большой порок этого молодого человека состоит в том, что он не ведает разницы между meum и tuum.[38] Однажды он предстал передо мной в суде по обвинению в краже каски у полисмена. Не устаю сожалеть, что тогда я ограничился всего лишь штрафом в пять фунтов.

— Неуместная доброта, — припечатал Спод.

— Я и сам это чувствую, Родерик. Суровое наказание могло бы сослужить Вустеру хорошую службу.

— Таким типам ничего не должно сходить с рук, — сказал Планк. — В Мозамбике у меня был мальчик слуга. Так он повадился таскать у меня сигары. Я по глупости его простил — он меня заверил, что больше этого не повторится, так как он уверовал в Бога. Недели не прошло, как мальчишка удрал, прихватив ящик гаванских сигар и мою вставную челюсть, которую продал соседнему туземному вождю. Чтобы получить ее назад, пришлось пожертвовать ящиком контрабандного джина и двумя нитками бус. Строгость и еще раз строгость. Железная рука. Иного не дано, все прочее воспринимается как признак слабости.

Мадлен всхлипнула, во всяком случае, звук, который мне послышался, был похож на всхлип.

— Но, папа…

— Да?

— Как я понимаю, Берти ничего не может с собой поделать.

— Но, дитя мое, именно за эту привычку потакать своим склонностям и тащить все, что под руку попадется, мы его и осуждаем.

— Я хотела сказать, что у него клептомания.

— Да ну? Кто тебе сказал?

— Дживс.

— Странно. Почему об этом зашла речь?

— Потому что Дживс отдал мне это. Он ее нашел в комнате у Берти. Он был очень встревожен.

Последовало молчание, я бы сказал, ошеломленное молчание. Потом папаша Бассет воскликнул: «Боже правый!», Спод произнес: «Боже мой!», а Планк проговорил с удивлением: «Но это же та самая статуэтка, которую я продал вам, Бассет, помните?». Мадлен снова всхлипнула, а у меня опять защекотало в носу.

— Поразительно! — сказал папаша Бассет. — Говоришь, Дживс ее нашел в комнате Вустера?

— Да, под стопкой белья.

Папаша Бассет крякнул, точно издыхающая утка.

— Как правы были вы, Родерик! Вы ведь мне говорили, что Вустер явился сюда, чтобы похитить статуэтку. Но не понимаю, как он проник в комнату, где хранится коллекция.

— У этой публики свои приемы.

— Похоже, на эту штуку большой спрос, — сказал Планк. — Только вчера у меня дома какой-то фрукт с лицом преступника пытался продать ее мне.

— Вустер!

— Нет, не Вустер. Моего фрукта зовут Тирольский Джо.

— Может, это кличка Вустера.

— Может. Об этом я как-то не подумал.

— Ну, а теперь, после всего этого… — сказал папаша Бассет.

— Да, после этого, — подхватил Спод, — ты ведь не выйдешь за него замуж, правда, Мадлен? Он еще хуже, чем Финк-Ноттл.

— Кто такой Финк-Ноттл? — поинтересовался Планк.

— Тот тип, который сбежал с Эмералд Стокер, — сказал папаша Бассет.

— Кто такая Эмералд Стокер? — спросил Планк. Никогда не встречал человека, которого бы в такой степени терзал информационный голод.

— Повариха.

— Ах, да. Вспомнил, вы же мне говорили. Этот парень знает, что делает. Я решительно против любого брака, но если уж идти на этот отчаянный шаг, то стоит извлечь из него какую-то выгоду, женившись на женщине, которая сумеет управиться с куском мяса. Я знавал одного парня в Федеральных штатах Малайи, так он…

Вероятно, Планк собирался поведать какую-то забавную историю, но Спод не дал ему договорить. Адресуясь к Мадлен, он сказал:

— Я знаю, что тебе надо сделать. Выйти замуж за меня. И пожалуйста, не спорь со мной. Ну так как?

— Да, Родерик, я согласна стать твоей женой.

Спод издал воинственный клич, от которого у меня еще сильнее защекотало в носу.

— Вот то-то! Совсем другой разговор! Идем в сад. Мне надо так много тебе сказать.

Тут он, должно быть, заключил Мадлен в объятия и потащил прочь. Я услышал, как за ними захлопнулась дверь, после чего папаша Бассет в свою очередь тоже издал пронзительный клич, по мощности не уступающий тому, что недавно сорвался с губ Спода. Очевидно, старикашку охватил буйный восторг, причину которого нетрудно понять. Отец, чья дочь чуть не вышла за Гасси Финк-Ноттла, потом чуть не вышла за меня, а потом, наконец, прозрела и подцепила видного представителя британской аристократии, имеет право быть вне себя от счастья. Лично мне Спод не нравился, и пырни его кинжалом какая-нибудь перуанская матрона, я бы только порадовался, но было бы нелепо отрицать, что с матримониальной точки зрения он лакомый кусочек.

— Леди Сидкап! — старикашка смаковал эти два слова, будто драгоценный марочный портвейн.

— Кто такая леди Сидкап? — спросил одержимый жаждой познания Планк.

— Моя дочь скоро станет ею. Одна из древнейших фамилий Англии. Тот молодой человек, который только что здесь был — это лорд Сидкап.

— Я думал, его зовут Родерик.

— Родерик — это его имя.

— А! Теперь понял. Теперь картина мне ясна. Ваша дочь собиралась выйти за малого по фамилии Финк-Ноттл?

— Да.

— Затем переметнулась к этому самому Вустеру, он же, возможно, Тирольский Джо.

— Да.

— А теперь она решила выйти за лорда Сидкапа?

— Да.

— Ясно, как Божий день, — сказал Планк. — Я знал, что в конце концов разберусь. Всего лишь вопрос концентрации внимания и исключения второстепенного. Вы одобряете этот брак? Разумеется, в той степени, — добавил он, — в какой вообще можно одобрять брак.

— В высшей степени одобряю.

— В таком случае выпью-ка еще стакан виски с содовой.

— Присоединяюсь, — подхватил папаша Бассет.

В эту минуту, не в силах больше сдерживаться, я чихнул.

— Говорил же я, что там за диваном кто-то есть, — сказал Планк, обогнул диван и воззрился на меня так, будто я туземный вождь, не способный усвоить правила игры в регби.

— Отсюда доносились подозрительные звуки. Господи, это же Тирольский Джо.

— Это Вустер!

— Кто такой Вустер? Ах, да, вспомнил, вы мне о нем говорили. Какие шаги вы собираетесь предпринять?

— Я вызвал Баттерфилда.

— Кто такой Баттерфилд?

— Дворецкий.

— Зачем вам дворецкий?

— Велю ему позвать Оутса.

— Кто такой Оутс?

— Здешний полисмен. Он пошел на кухню пропустить стаканчик виски.

— Виски! — задумчиво произнес Планк и, будто вспомнив о чем-то, направился к столу, где стояли напитки.

Дверь отворилась.

— Баттерфилд, пожалуйста, попросите Оутса прийти сюда.

— Слушаю, сэр Уоткин.

— Бедолага, он не совсем в форме, — сказал Планк, глядя вслед удаляющемуся Баттерфилду. — Две-три футбольные тренировки, и будет, как огурчик. Что собираетесь делать с Тирольским Джо? Предъявите обвинение?

— А как же. Он, конечно, надеется, что я этого не сделаю, потому что испугаюсь скандала, но он ошибается. Я дам делу законный ход.

— Правильно. Припаяйте ему на полную катушку. Вы ведь здешний мировой судья, правда?

— Да, и я намерен дать ему двадцать восемь суток по второму разряду.

— Может быть, шестьдесят? Хорошая круглая цифра. А на шесть месяцев не получится?

— Боюсь, не получится.

— Да, вероятно, у вас существуют строгие тарифы. Ладно, двадцать восемь дней лучше, чем ничего.

— Констебль Оутс, — сказал появившийся в дверях Баттерфилд.

24

Не знаю почему, но когда вас ведут в полицейский застенок, вы себя чувствуете довольно глупо. По крайней мере, со мной дело обстояло именно так. Я хочу сказать, что если вы шествуете бок о бок со стражем закона, у вас возникает ощущение, будто в каком-то смысле вы у него в гостях и вам следует проявлять к нему всяческий интерес и вызывать на разговор. Однако на самом деле задача это непосильная — ни живого обмена мыслями, ни легкой беседы не получается. Помнится, в частной школе, той самой, где я получил приз за знание Библии, достопочтенный Обри Апджон, наш главный принципал, имел обыкновение брать нас по одному на воскресные образовательные прогулки, и, когда подходила моя очередь, я отнюдь не блистал красноречием. Вот и теперь со мной случилось то же самое. Как ни старался я быть небрежным и раскованным, когда в сопровождении констебля Оутса держал путь к деревенской кутузке, мне не удавалось выдавить из себя ни слова.