Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

• Название: Жестокие люди
• Автор: Дирк Уиттенборн
• Жанр: Современная проза

---

– Черт, как меня бесит эта дебильная работа. – Ее мама сказала, чтобы она разговаривала повежливее. – Ладно. Меня бесит эта дурацкая работа. Здесь такая жара – как я только заживо не сварилась. Слушай, а как кондиционер включается? – Джилли держала трубку далеко от уха – ее мать говорила громким дребезжащим голосом. Даже мне было слышно, как она кудахчет:

– Боженька ты мой, Джилли, ну, конечно, сегодня жарко. Сегодня ж первый день лета, пропади оно пропадом.

На холодильнике висел календарь на магнитах. Никто не менял дату с того дня, как мы приехали. Я передвинул квадратик на сегодняшнее число, чтобы Джилли не подумала, что я подслушиваю. Она уже разговаривала с Двейном.

– Да, к сожалению, он здесь, в комнате… Нет! Не смей сюда приезжать. И не надо его мутузить, как того рыжего… Почему? Потому что если ты уйдешь с работы посреди дня, ты оттуда быстро вылетишь. Понял, дурила?

Я установил на календаре цифры 2 и 1. 21 июня. Тут мне стало плохо. Мы пробыли во Флейвалле почти три неделе. 21 июня – 16.30. Мы же с мамой должны быть в Управлении! А сейчас уже было полчетвертого!

– Твою мать! – заорал я. Джилли объяснила Двейну:

– Нет, это он не мне. Кажется, он с холодильником разговаривает. Понятия не имею, зачем – я ж тебе говорила, он со странностями.

Я стремительно взбежал вверх по лестнице. Сотрудница Управления дала маме какие-то документы, наверняка там записан их телефон. Видимо, она держит эти бумаги у себя в спальне.

– Чертова стерва, – завопил я, с шумом захлопывая дверь ее комнаты. Ирония судьбы: мама находилась на очередном собрании Общества анонимных алкоголиков. Но меня это вовсе не освобождало от ответственности. Полицейский же сказал, что если я опять что-нибудь выкину, меня отправят прямиком в колонию.

Я перетряхивал мамины сумки и рылся в ящиках ее стола в поисках документов, выдумывая и тут же отвергая всевозможные объяснения. Может, пожаловаться на внезапную болезнь? Тогда потребуется свидетельство врача. Им может показаться странным, что звонит малолетний правонарушитель, а не его мама. А что, если сказать, что я сломал ногу? Буквально десять минут назад? Мысль неплохая, но осуществить ее будет довольно сложно. Я выглянул в окно, посмотрел на землю и задумался. Если выпрыгну, то могу сломать себе шею. Когда человек в панике, соображает он обычно не очень хорошо. И все-таки я понимал: лучше уж побывать в исправительном заведении, чем всю жизнь сидеть в инвалидном кресле, которое будет толкать моя мама. Но если свеситься с подоконника, то падать будет уже не так высоко. Тогда, практически не пострадав, я получу от врача справку о том, что у меня была сломана нога, а если мне повезет, то просто лодыжка. Это наверняка.

Но мне так и не удалось найти номер телефона работницы социальной службы. Лучше все-таки позвонить ей до того, как я выпрыгну из окна. Можно было бы обратиться в справочную службу, но я не помнил, как ее зовут. Вдруг Джилли постучала в дверь спальни. Наверное, она слышала, как я беснуюсь и ору «О чем только, черт бы ее побрал, она думает?».

– Эй, Финн, что случилось?

– Много чего.

– Я могу тебе помочь?

– В данный момент нет. – Впрочем, на какую-то долю секунды у меня появилось желание попросить ее войти в комнату, расстегнуть платье, стащить футболку, а потом помочь мне искать бумаги из Управления. Но у меня не было времени объяснять ей, зачем это нужно, а тем более, для того, чтобы наслаждаться этим зрелищем. – Ты мне потом понадобишься. – Кто-то же должен будет отвезти меня в больницу после того, как я найду телефон и сигану из окна.

– Ладно. Но я все еще злюсь на тебя.

В маминых сумках и шкафах ничего не было. Под ее кроватью лежал чемодан, закрытый на замок. Наверняка все документы там. Я посмотрел на будильник, который стоял на прикроватном столике. Через тридцать пять минут мы уже должны быть в Управлении.

– Ну почему она так со мной поступает? – причитал я про себя. Потом меня поразила одна мысль: что, если мама специально это подстроила? Может, она хочет, чтобы меня забрали в колонию? Вдруг новые дружки-анонимные алкоголики настропалили ее избавиться от маленького засранца, который только все портит: врет, что она – врач из Франции и тому подобное… Без меня ей будет проще начать новую жизнь в Флейвалле, тем более, что от пристрастия к наркотикам мама уже избавилась. Наконец, мне удалось открыть замок на чемодане при помощи пилки для ногтей.

Все бумаги были аккуратно сложены в папку. Девицу из Управления звали мисс Пайл. Я набрал номер ее телефона. Занято. Еще раз. Опять занято. Наконец-то! Не успел я представиться, как она попросила меня подождать. Что ж, осталось совсем немного. В смысле – до очередной выдумки.

Я изучал ту страницу, на которой было написано, какое наказание ожидает несовершеннолетнего преступника, если он не придет в назначенный срок в Управление. И тут мой взгляд упал на другую страницу. «Мисс Элизабет Эрл и/или человек, представляющий ее интересы, обязаны явиться в Суд по делам несовершеннолетних 23 июня в 16 ч.30 минут (комната 203, Чемберс-стрит, 17, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк)». То есть мы должны быть там послезавтра! Я стал паниковать на два дня раньше, чем следовало. Мисс Пайл уже подошла к телефону.

– Слушаю вас.

Что же мне ей сказать? Кажется, для меня уже стало привычным вести себя как последний идиот, причем в самых различных ситуациях.

– Извините, не туда попал.

Да, я просто шут гороховый! Это для меня не новость.

Я положил бумаги обратно в чемодан, потом вытащил оттуда большой конверт из плотной бумаги, завернутый в старую ночную рубашку. Заглянул внутрь. Вот это да! Там лежали аккуратно вырезанные статьи из газет и журналов – «Тайм Мэгэзин», «Геральд Трибьюн», «Татлер», «Таун энд Кантри», «Нью-Йорк Сан», «Форбс», «Уолл-стрит джорнэл», «Яхтинг», «Голливуд Конфидэншел» – некоторые из них были пятидесятилетней давности. Все статьи были о мистере Осборне. Это досье было толщиной с сандвич с ветчиной.

Зачем мама прячет летопись жизни этого мужчины в закрытом чемодане у себя под кроватью? Зачем ей понадобилось собирать эти статьи с такой тщательностью? Когда она начала это делать – когда мы переехали в Флейвалль? Может, вместо того, чтобы встречаться с бывшими алкоголиками, она, на самом деле, отправлялась в библиотеку? Не исключено, что мама стала интересоваться его персоной еще тогда, когда он лежал в больнице в Нью-Йорке, и она впервые прикоснулась к нему своими «золотыми» руками. Ее чрезвычайный интерес к этому пожилому джентльмену расстраивал меня не меньше, чем мысли о том, как они вместе кувыркаются на массажном столике.

Услышав, что у нашего дома остановилась машина, я быстро положил вырезки обратно в чемодан, затолкал его под диван, рассовал вещи по сумкам и прикрыл дверцы шкафов с одеждой, которые обыскивал до этого. И все это – пока мама поднималась на крыльцо. Когда она открыла дверь и вошла в дом, я уже стоял на верхней ступеньке лестницы. Судя по тому, что она распевала песню «Какими мы были» («Воспоминания зажгли огонь в моей душе…» и так далее), мама была в прекрасном настроении.

– А из-за чего ты так кричал? – поинтересовалась Джилли, убрав пылесос в шкаф и собираясь уходить.

– Он ненавидит Барбру Стрейзанд, – ответила за меня мама. В эту минуту я ненавидел их обеих. Она пропела еще одну строчку, специально, чтобы показать мне, что никто и ничто, в том числе агрессивный подросток, не в состоянии испортить ее невинное трезвое веселье.

– Как прошло собрание? – спросил я беспечным голоском. Джилли, кажется, и понятия не имела, что речь идет об Обществе трезвости. Мама посмотрела на меня, предостерегая от нарушения анонимности.

– Замечательно. – Она прижимала к боку большую белую коробку. – А как прошел твой день?

– Очень интересно.

– Какой ты серьезный!

– Я, пожалуй, пойду, – почувствовав, что надвигается буря, Джилли тихонько выскользнула за дверь.

– В чем дело?

Я подождал, пока горничная не ушла, а потом объяснил:

– Послезавтра нам нужно ехать в Управление по делам несовершеннолетних.

– Ничего нам не нужно.

– Как это?

– Финн, я же знаю – ты попал в неприятности из-за меня. Но это не освобождает тебя от ответственности за то, что ты сделал. Это было глупо, это было незаконно, и, я надеюсь, этот случай помог тебе осознать, как опасны наркотики. Но… знаешь, на собрании нам сказали, что, чтобы излечиться, надо научиться брать на себя ответственность и за другого человека, и поэтому я сделаю все возможное, чтобы тебя не поставили на учет, как трудного подростка. – Она набрала полную грудь воздуха и закрыла глаза. Словно ребенок, произносящий молитву. – Давай начнем все сначала. Мы должны это сделать. Оба.

Я бы предпочел, чтобы она просто сказала: «Это из-за меня ты попал в эту передрягу, так что я сама тебя вытащу».