Ева Модиньяни - Женщины его жизни

• Название: Женщины его жизни
• Автор: Ева Модиньяни
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-009394-2

Жизнь героев романа представляется блестящим праздником только на первый взгляд. Интриги и тайны окружают загадочную фигуру Бруно Брайана и вовлекают в свой круговорот и людей, связанных с ним, – женщин, которых он любит, его близких…

---

– Не плачь, детка, – с искренним участием утешала ее крестная. – Все это так романтично. Вы вдвоем в саду. Поцелуи при луне. Эх, сбросить бы мне лет двадцать…

– Тетя, я серьезно, – вновь начала Аннализа. – Папа его убьет. Он ведь планировал для меня другое будущее.

– Пеппино никого не убьет, – решительно возразила принцесса. – Филип прекрасный молодой человек, и тебе он нравится. Кроме того, он из хорошей семьи, и это упрощает дело. Я постараюсь образумить твоего отца. Правда, существует негласное обещание принцу Бельмонте, но у этого американца есть шик. Придется побольше разузнать о его семье. И если мы увидим, что все в порядке, а я в этом не сомневаюсь, можно будет заключить брак.

– Нет, тетя, ты меня совершенно не понимаешь! – вскричала Аннализа в полном отчаянии. – Я не хочу выходить замуж. Не сейчас. Не за этого человека.

– Как? – в ужасе переспросила крестная.

– Я не хочу выходить замуж за Фила, тетя Роза, – решительно объявила девушка.

Женщина одним порывистым движением откинула одеяло, сунула ноги в домашние туфли, накинула легкий халат и грозно повернулась к Аннализе:

– Американец тебе нравится, ты позволяешь себя целовать, однако выходить за него замуж ты не желаешь?

– Именно это я и стараюсь тебе объяснить, – вздохнула та. – Замужество никак не связано с тем, что он мне нравится и что мы поцеловались. Я слишком молода, чтобы выходить замуж.

– Но не слишком молода, – живо возразила принцесса, – чтобы встречаться с ним ночью в саду наедине. Ты, наверное, с ума сошла, если не хуже.

Аннализа перешла от яростной атаки к нежным уговорам и испробовала все богатые возможности этого средства, чтобы поведать крестной правду, которую та упорно отказывалась воспринимать.

– Тетя, – прошептала она, – если уж ты меня не понимаешь, то никто другой и вовсе не поймет. Я ни с кем не могу поделиться так откровенно, как с тобой. Я люблю Фила, – продолжала она растроганно, – я хочу, чтобы у меня был роман, романтическое приключение. Но все это не имеет ничего общего с супружеством.

Роза Миранда Изгро поняла ее. Да, она хорошо разбиралась в том, о чем Аннализа пыталась ей поведать. Романтическая страсть была важнейшим элементом ее собственной жизни, при случае она умела обращать это чувство себе на пользу и делала это не раз с присущим ей тактом и изяществом. Но, несмотря на все свои либеральные и широкие взгляды, она не могла допустить, чтобы Аннализа в свои девятнадцать лет совершила подобное безумие. Даже благородное и громкое имя, которое она носила, не смогло бы защитить ее от последствий такого неподобающего поведения. В любом случае ее репутация в глазах окружающих была бы погублена.

– Ты ошибаешься, Аннализа, – попыталась она разубедить крестницу. – Когда двое любят друг друга, брак неизбежен. – Нужны были другие, более убедительные слова, чтобы достичь желаемой цели, но у нее не хватило духу к ним прибегнуть. – Разве ты хочешь выйти замуж за того, кто тебе не нравится? – спросила она самым обыденным тоном.

– Нет, ни за что.

Банальнейший довод, затрепанный до неприличия, недостойный разумной беседы образованных людей, подействовал безотказно.

– Вот видишь? – улыбнулась принцесса, облегченно вздыхая. – Теперь надо подумать, как получше сообщить об этом твоему отцу. Но ты не беспокойся, это я возьму на себя.

– Послушай, тетя Роза, я хотела тебе сказать…

– Повторяю, я сама этим займусь. – Принцесса мягко подтолкнула Аннализу к выходу из спальни.

– Ладно, тетя Роза, – бессильно улыбнулась девушка. Ее крестная тем временем принялась яростно сдирать с головы папильотки.

– Вот так, – удовлетворенно приговаривала она. – Все отлично.

Сейчас она умоется, надушится, причешется, наденет кружевной пеньюар и тихонько проскользнет в спальню барона: в постели обсуждение некоторых щекотливых тем дается легче, чем при свете дня. Широта взглядов и современное понимание жизни тут были совершенно ни при чем. Любовная история могла иметь лишь одно логическое завершение: супружество.

НОРМАННСКИЙ РЫЦАРЬ

Аннализа вернулась в свою комнату, легла в постель, но тут же поняла, что заснуть не удастся. Может быть, уже в эту минуту принцесса разговаривает о ней с отцом. Каким бы ни был исход этого разговора, какое бы решение ни принял ее отец, в одном можно было не сомневаться: начиная с завтрашнего утра ее окружат неприступной крепостной стеной, через которую ни ей, ни Филипу не перебраться.

Кало, Аннина, ее отец, слуги будут неусыпно стеречь ее, не спуская с нее глаз ни на минуту, потому что таков был закон. С завтрашнего дня Филу больше не разрешат жить в палаццо Монреале. А ей не хотелось потерять Фила в тот самый миг, когда она так страстно желала его. Она могла рассчитывать лишь на одну союзницу, на крестную, да и та ничем не сможет ей помочь, после того как отец обречет их с Филом на расставание.

В одну минуту Аннализа поняла, что ей следует делать: это будет поворотный шаг в ее беспокойной юности и даже во всей ее жизни. Она вышла из комнаты босиком, чтобы никто не услышал, пробежала по длинной галерее второго этажа и свернула в коридор, ведущий в восточное крыло палаццо, где располагалась комната Фила. Она уверенно двигалась в темноте, прекрасно зная на память все закоулки родного дома, по которому столько раз бегала, играя в детстве.

Помедлив у двери, под которой пробивалась полоска света, она повернула тяжелую медную ручку и неслышно вошла: все, что она могла различить, было всего лишь бешеным стуком ее собственного сердца и гулом крови в ушах.

Аннализа инстинктивно угадывала то, что другие женщины постигали только благодаря долгому опыту. Ее первым побуждением было раздеться и решительно предложить себя Филу со словами: «Возьми меня, потому что потом будет слишком поздно, а я умираю от желания принадлежать тебе».

Однако инстинкт подсказывал ей, что даже самый уверенный в себе мужчина предпочитает, чтобы его раздразнили, а не атаковали, и хочет сам одержать победу, а не пасть, как крепость, взятая штурмом.

Когда она вошла в комнату Фила и взглянула на него влюбленными глазами, она уже знала, что позволит ему соблазнить себя, как порядочная девушка, уважающая священные древние традиции.

Американец сидел за письменным столом, втиснутым между стенкой кровати и балконной дверью. Он был погружен в чтение, когда вдруг услышал шорох за спиной, и невольно обернулся. От этого движения на обнаженной загорелой груди, среди мягких шелковистых волосков, блеснул опознавательный медальон на черном кожаном ремешке.

Поднявшись на ноги, Фил смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.

– Значит, ты все-таки пришла? – вымолвил он наконец. Он уже не ожидал ее прихода; если бы его спросили, что он еще надеется увидеть в эту ночь, мысль о волшебном видении, представшем сейчас его взору, даже не пришла бы ему в голову.

– Вроде бы да.

Она была иронична, остроумна, весела, ее огромные глаза сверкали, на щеках играл стыдливый румянец, на лице читалась решимость человека, бросившего вызов судьбе.

– Боюсь прикоснуться к тебе, – признался он. – А вдруг это только сон?

– Тебе придется пойти на этот риск, солдат.

Она вся светилась нетронутой и грешной красотой, воспламененной жгучим желанием.

– Дай мне полюбоваться тобой хоть минуту.

Они стояли друг против друга, разделенные малым пространством комнаты, но уже объединенные неукротимым порывом страсти.

– Фил, наверное, я сошла с ума.

– Это совершенно не важно. Ты под моей защитой, – он слышал ее горячее дыхание.

– Я навлекла на себя всеобщее проклятье, придя в эту комнату.

– Никто не посмеет причинить тебе вреда.

– Я столько думала о тебе, – прошептала она.

– Ты – женщина моей мечты. – Американец двинулся к ней, медленно и нерешительно преодолевая разделявшее их пространство, словно эти несколько шагов могли стоить ему жизни.

Он поднял ее на руки и, держа в объятиях, направился к балкону, распахнутому навстречу звездной ночи. Порыв ветерка обвеял их, заставив задрожать.

– Когда две недели назад я высаживался на Сицилии, я и вообразить не мог, что буду любоваться самым прекрасным в мире небом, сжимая в объятиях свое счастье.

Из сада поднимался одуряющий аромат цветов. Аннализа спрятала лицо на обнаженной груди американца.

– У меня мурашки по коже, – пожаловалась она. Это было правдой: она действительно дрожала всем телом, несмотря на тепло летней ночи.

Филип вернулся в комнату, подошел к постели и бережно уложил ее на свежие белые простыни. Со всей возможной деликатностью он принялся медленно раздевать ее.

– Мне страшно, Фил. Мне кажется, мы совершаем нечто ужасное.

– Нет ничего ужасного, когда двое любят друг друга, – он неуклюже пытался ее успокоить.

Он уже знал женщин, но все это были наивные и бесхитростные американские девушки, их поведение и реакцию всегда можно было более или менее точно предсказать заранее. Ни одна из них не была такой загадочной и волнующей, как Аннализа.