Анатолий Безуглов - Змееловы

• Название: Змееловы
• Автор: Анатолий Безуглов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детектив
• Год: 1978

Приключенческая повесть, рассказывающая о событиях, происшедших в герпетологической экспедиции.

---

— Мне очень хочется побольше узнать о вашей работе, — начала Вера Петровна.

— Для дела или вообще?

— И для того, и для другого. Я вчера обошла все наши библиотеки и нашла вот только это. — Следователь вынула из ящика стола книжечку.

Анна Ивановна взяла ее в руки, перелистала:

— Бломберг. «Змеи-гиганты и страшные ящеры». С научной точки зрения эта книжка не представляет интереса. Это сенсационно, не спорю. Может быть, даже кое в чем полезно, потому что любое правдивое свидетельство очевидца помогает развеять предвзятость и вздорность в отношении людей к рептилиям. Но в данном случае — я имею в виду дело, по которому мы встретились, — она не поможет ни на йоту.

Вера Петровна улыбнулась:

— Вот именно. Помочь разобраться в этой истории можете только вы.

— Постараюсь. — Кравченко закурила; Вера Петровна пододвинула ей пепельницу. — Благодарю.

— Понимаете, дело не совсем обычное. И хоть следователь должен знать все, я признаюсь: о змеях, об их яде ничего не знаю. Почти ничего. Конечно, можно истребовать литературу, но пока ее разыщут… Представляете, сколько уйдет времени? (Кравченко кивнула.) Так что я вынуждена отрывать вас от научной работы. Расскажите о ней.

Искренний тон следователя совершенно обезоружил Анну Ивановну. Она улыбнулась.

— Знаете, Вера Петровна, чтобы рассказать о нашем деле, не хватит и месяца каждодневных бесед. Что вас интересует? Зачем экспедиция? Зачем я мотаюсь по странам и изучаю змей? Зачем мы собираем змеиный яд? Зачем я спорю с академиками? Ой-е-ей! Это целая эпопея. Уж лучше задавайте вопросы. И, как говорится, по существу.

— Хорошо. Цель экспедиции?

— Вот это и есть главный вопрос, вбирающий все остальные. На основе змеиного яда готовится много лекарств от нервных, психических заболеваний, заболеваний крови… И с каждым годом потребность в нем растет неимоверно. Поэтому число змей уменьшается катастрофически. Не забывайте, помимо отлова рептилий для научных и медицинских целей, их уничтожают нещадно все — от взрослых до детей. Они гибнут от других животных…

— А специальные питомники? — поинтересовалась Вера Петровна.

— Серпентарии? Это не выход. В нашей экспедиции мы отлавливаем змей, берем у них яд и снова отпускаем, чтобы они не оторвались от родной среды. Это первая попытка научно обосновать и практически доказать разумность такого подхода к решению вопроса о добыче змеиного яда и сохранению количества змей в нашей стране.

— Неужели у нас не хватает змей?

— Этот вопрос мне задают все. Да, не хватает. А с кобрами, например, дело вообще обстоит катастрофически. И мы вынуждены закупать за границей сухой яд этих змей. А сейчас министерство намеревается приобрести кобр у Ирана. На валюту!

— Покупать змей на золото? — воскликнула Вера Петровна.

— Вот именно, — усмехнулась Кравченко.

— Не понимаю, — пожала плечами следователь. — Ну ладно. Скажите, а нельзя создавать искусственные препараты, заменяющие змеиный яд?

— Пока — нет. Змеиный яд — сложнейшее белковое соединение. А человечество еще не умеет синтезировать куда более простые белки. Ведь нет искусственного хлеба или сахара.

— Какова стоимость сухого змеиного яда?

— Это зависит от вида.

— Ну, например, яд гадюки?

— Около полутора тысяч рублей за один грамм сухого яда.

— Вот вы получаете яд. Куда и как вы его отправляете?

— Должны были послать в Таллин. Там делают лекарства из яда.

— Как это осуществляется конкретно?

— Сухой змеиный яд посылается по месту требования и только по присланной заявке. Кроме фармакологии, он нигде практического применения не имеет.

Седых задумалась. Потом сказала:

— Но ведь его еще можно использовать и для преступных целей? Убийство, например?

— Как вы сами понимаете, это слишком дорогой способ убийства, — горько усмехнулась Кравченко.

— Сколько получают змееловы за свою работу?

— За отловленную кобру — 30 рублей. За гюрзу — до 25, в зависимости от величины. За одну гадюку они получают три рубля. Отловить пять гадюк в день под силу средней опытности змеелову. А есть такие, что за сезон отлавливают три тысячи… Я не вижу смысла нашим змееловам красть яд: все равно что у самого себя… Потом, это значит украсть у тысяч людей здоровье! Мы же говорим каждый день о морали…

— Это верно. И все-таки кто-то сделал это. Люди бывают разные.

Анна Ивановна тяжело вздохнула:

— Это верно, люди разные бывают.

— Что вы можете сказать о членах экспедиции?

— Это прекрасные, честные ребята! — горячо воскликнула Кравченко. — Каждый из них мог поехать ловить змей в Среднюю Азию, где их ждал хороший заработок. Места обитания змей там известны. — Кравченко взяла сигарету и стала чиркать зажигалкой, но та не загоралась. Тогда она смяла сигарету и бросила в пепельницу. — И вот эти люди приехали сюда, в Сибирь, не зная наверняка, смогут ли хорошо заработать. Мы ведь оплачиваем им только дорогу. Здесь они содержат себя сами. И поехали они сюда, потому что поверили в мою идею, она стала нашей общей целью…

— Я вас понимаю, Анна Ивановна, — мягко остановила ее следователь. — Но вы обратились к нам потому, что у вас пропал яд. Труд всего коллектива. Верно?

— Да, — согласилась та.

— И это поставило под угрозу ваше имя?

— Не в имени дело, — махнула рукой Кравченко. — Идея…

— Во всяком случае, вам после этого будет трудно добиться расширения эксперимента?

— Считаете, что экспедицию прикроют?

— Что-то в этом роде, — кивнула Вера Петровна.

— А ведь это действительно так! — как бы осознав весь смысл происшедшего, воскликнула Кравченко. — Экспедицию разрешил директор на свой страх и риск. И вопреки, в общем-то, мнению большинства людей, от которых это зависело… — Анна Ивановна устало опустила голову на руки, обхватив лоб пальцами, и добавила, словно самой себе: — Ужасно то, что главным аргументом против этой моей затеи был вопрос учета и хранения яда…

— Как вы платите людям?

Кравченко выглядела так, словно на нее вдруг навалилась огромная тяжесть, которую трудно и невозможно выдержать. И стала отвечать безразлично и вяло:

— Лаборанты у нас получают оклад. Ну, еще надбавку за вредность, полевые и так далее. Змееловам мы платим за количество отловленных змей по принятым ценам плюс дорога в оба конца, как я уже говорила.

— Они хорошо заработают в экспедиции?

— Теперь-то с уверенностью можно сказать, что хорошо. На днях мы натолкнулись на ареал змей с большой плотностью обитания. Сорочий мост называется. Да, заработают они очень хорошо. Но не забудьте, они рискуют жизнью. Нельзя завидовать их деньгам…

— Я понимаю.

— А я не могу понять: кому пришло в голову воровать яд? Не могу, и все!

— Вы можете поручиться за каждого?

Анна Ивановна посмотрела в глаза следователю долгим грустным взглядом:

— Даже после всего того, о чем мы с вами здесь говорили, — да, могу.

— Вы подбирали состав экспедиции?

— Степан Азаров. Я ему верю так же, как себе. До сего времени он был бригадиром. Но после случившегося отказался, как мы ни уговаривали. Теперь бригадир Клинычев.

— Значит, у вас никаких подозрений нет?

— Нет.

— Я думаю, на сегодня хватит, — предложила Вера Петровна.

— Да, да. — Кравченко растерла лоб пальцами. — Мне все нужно осмыслить. Разобраться. Вспомнить. Вот-вот, вспомнить.

21

Когда Геннадий работал в утро, Вера Петровна возвращалась позже него.

В квартире ему одному не сиделось. И хотя они жили в четырехэтажном доме, жильцы сохранили крестьянскую привычку коротать время во дворе. Поэтому особой заботой всех жителей пользовались деревянные скамеечки, врытые в землю около подъездов и всегда свежевыкрашенные. Вечерами они никогда не пустовали.

Завидев жену, Геннадий, в своих неизменных галифе, оставшихся от военной службы, и в застиранной, но опрятной ковбойке, как обычно, поднялся навстречу, и они медленно, молча прошли к себе, на последний этаж. Теперь он уже не спустится вниз: они были вдвоем.

Вера Петровна тут же стала собирать на стол, разогревать обед. Так у них повелось — это делала только она, какой бы усталой ни приходила.

Сидя напротив мужа, спокойного, молчаливого, она думала о том, что поступила когда-то опрометчиво, выбрав профессию следователя. Геннадий не умел готовить. Не умел, а скорее не любил возиться с рубашками, майками, носками, платками, даже когда жил один. И теперь все делала Вера Петровна. Ей нравилось его пренебрежение к хозяйству. Она же любила хозяйничать, ухаживать за ним.

Выезжая в командировки, она часто ловила себя на мысли о нем, как он там один, в их тихой квартире. Ей казалось, что она обкрадывает его в эти часы и он ужасно растерян и обижен на нее.