Александр Бессараб - В прицеле — танки

• Название: В прицеле — танки
• Автор: Александр Бессараб
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1970

Тысячи километров от подмосковных лесов до фашистского логова — рейхстага прошел по трудным дорогам войны 420-й отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион. Расчищая продвижение родной пехоте, воины этой части метким огнем пушек уничтожили не один десяток вражеских танков, самоходных и противотанковых орудий, пулеметных гнезд, сотни гитлеровцев. О мастерстве, стойкости и мужестве солдат, сержантов и офицеров дивизиона, командовать которым автору довелось в боях за освобождение Латвии и Польши, а также при разгроме фашистских войск на Одере и в Берлине, написаны эти воспоминания.

---

К середине дня около двух батальонов противника, поддерживаемых самоходными орудиями «фердинанд», контратаковали правый фланг стрелкового полка Ковязина. На этом участке оказались батарея Глущенко (мы как раз находились в ней вместе с начальником политотдела 79-го стрелкового корпуса полковником И. С. Крыловым) и взвод пушек лейтенанта Фоминых из артполка.

Контратака гитлеровцев была в какой-то степени внезапной. Их самоходки открыли огонь вдоль улиц, которые мы пересекали. Немецкие артиллеристы били по стенам домов, обсыпая нас тысячами мелких кирпичных осколков и известковой пылью. Падали каменные глыбы, целые балконы с металлической арматурой, листы железа, бревна, фырчали раскаленные осколки, зло повизгивала пули.

Но с каким спокойствием и мужеством держались наши артиллеристы в этом кромешном аду! Разворачивая пушки и укрываясь под арками домов, расчеты тут же открывали ответный огонь по «фердинандам».

В начале контратаки немцам удалось зажечь две машины с боеприпасами, принадлежавшие первой батарее. Они горели посреди улицы, и черный дым в какой-то мере помогал нам маскировать установку пушек на новые позиции. Командир взвода младший лейтенант Григорий Еременко бросился к одной из машин, стащил ящик со снарядами, кинул его на дорогу. На помощь своему командиру поспешили артиллеристы, а также несколько пехотинцев. Под прикрытием огня они спасли все снаряды, но машины сберечь не удалось.

Полковник Крылов был восхищен мужеством артиллеристов нашего дивизиона и тут же приказал представить отличившихся к награде.

Бой продолжался около двух часов. На помощь к нам подоспели танки. Спустя несколько минут на улицах загорелась немецкая техника — «фердинанды» и тягачи.

Орудийный расчет красноармейца Вараксина из 780-го артполка подбил две вражеские самоходки и уничтожил свыше пятидесяти гитлеровцев. Не отстали и расчеты глущенковской батареи. Пушки старших сержантов Ивана Кислицына, Федора Шестакова и Федора Винокурова остановили неприятельские самоходки. Часть из них была повреждена, другая захвачена в качестве трофеев, остальные машины повернули вспять. Стрелковые подразделения окружили и принудили к капитуляции около ста сорока фашистских автоматчиков.

Свои потери в боевых машинах-тягачах мы тут же восполнили за счет трофеев. Дивизион двинулся вперед. Специально выделенные группы автоматчиков, в числе их были и наши петеэровцы, прочесали прилегающие кварталы и взяли в плен еще около сотни гитлеровских солдат.

В ночь на 26 апреля полк Ковязина обошел гавань справа и утром того же дня завязал бой на подступах к железнодорожному мосту через реку Шпрее. Воспользовавшись успехом соседа, Чекулаев тоже снял свой полк с северной набережной гавани и, обойдя ее, нанес удар вдоль южного берега, очистив жилой массив между гаванью и железнодорожным полотном.

К двенадцати часам разгорелся бой за железнодорожный мост через Шпрее. Дивизион действовал в боевых порядках 597-го стрелкового полка, батальоны которого три раза подряд безуспешно атаковали гитлеровцев. Мне пришлось снять батареи Шевкунова и Кандыбина с позиций в гавани и бросить их на помощь штурмовавшим мост. Несмотря на это, продвижение полка затормозилось. Тогда мы с Иваном Дмитриевичем Ковязиным решили заслать в тыл и фланг гитлеровских подразделений боевой десант в составе двух батарей и стрелковых взводов. Под прикрытием огня артполков усиления десант двинулся на юг, чтобы захватить неподалеку от железной дороги большой перекресток улиц. Мост через Шпрее, за который продолжался ожесточенный бой, оставался далеко справа от нас.

Гитлеровцы, вероятно, не ожидали столь дерзкой вылазки средь белого дня и приняли всю колонну за свою отступающую часть. И не удивительно: многие орудия теперь тащили трофейные грузовики марки оппель-блиц.

Первой достигла перекрестка батарея Николая Шевкунова. Она тут же развернула пушки вдоль южной и восточной улиц. Стрелковый взвод сразу же взял обе улицы под наблюдение и выжидал, пока артиллеристы закрепятся и получат команду на открытие огня. Но первый заместитель начальника штаба ковязинского полка капитан Великанов (он руководил десантом) и Шевкунов решили произвести разведку улиц, уходивших от перекрестка на запад и север. Они пробрались к угловому зданию, стоявшему на противоположной стороне площади, и, не найдя ничего подозрительного, стали прикидывать, где лучше разместить пушки кандыбинской батареи.

На площади было тихо. Лишь далеко справа батарея Глущенко вела интенсивный огонь. Решив, что противника здесь нет, офицеры повернули назад. Капитан Великанов послал своего ординарца за командиром стрелкового батальона. Не успел солдат скрыться под аркой, как сзади раздалась длинная пулеметная очередь. Великанов и Шевкунов упали на мостовую. К ним на помощь поспешил ординарец Шевкунова ефрейтор Козлов, но его тут же прижали огнем к мостовой.

На место происшествия прибыли Кандыбин и Голобородько, но и они не могли подобраться к погибшим офицерам и вытащить их из-под огня. Тогда к мосту подошли Т-34. Они на, большой скорости выскочили на площадь и, стреляя на ходу, прикрыли место, где лежали наши товарищи. Одновременно расчеты подоспевшей сюда кандыбинской батареи вытащили свои пушки на руках и открыли беглый огонь по окнам здания, в котором укрывался вражеский пулемет. Сергей Барышев на руках вынес тело своего комбата, затем — Великанова...

Десант открыл интенсивный огонь вдоль всех улиц, подавляя обнаруженные огневые точки врага. Стрелковые подразделения перешли в наступление в западном направлении. Услышав бой в своем тылу, гитлеровские части, защищавшие железнодорожный мост, дрогнули.

С тяжелым сердцем я приехал на командный пункт Ивана Дмитриевича Ковязина. Рассказал ему, как все произошло с Великановым и Шевкуновым, погоревали, вспоминая до мельчайших подробностей ближайшие события, связанные с именами погибших.

Капитана Г. И. Великанова я знал давно, еще по совместной службе в 597-м стрелковом полку. Он ветеран дивизии, участник всех боев, которые вел наш полк на землях Смоленщины, Белоруссии, Латвии и Польши. Волевой, сильный, грамотный штабной офицер, он умел наладить связь штаба с батальонами, с поддерживающей артиллерией, сам часто бывал в стрелковых ротах и минометных подразделениях батальонов. Его очень ценили и предсказывали ему большое будущее по линии штабной службы. И вот — смерть...

Гибель Шевкунова отдалась острой болью в сердцах всех солдат и офицеров дивизиона. Беспредельно храбрый, скромный комбат! Сколько невидимых нитей связывало его с каждым из нас! Сколько пережито и передумано вместе! Батарейцы хорошо помнят, как он прибыл к ним из училища в дни ожесточенных кровопролитных боев у стен Сталинграда. Когда разгромили сталинградскую группировку фашистских войск, он произнес по этому случаю тост: «...А теперь, друзья, выпьем за то, чтобы дойти до Берлина. После победы приглашаю вас к себе на сибирские пельмени и медовуху, там-то мы отметим этот праздник по-настоящему».

До Берлина он дошел, а вот до победы не дожил.

Бойцы клялись на могиле отомстить за своего комбата, удвоить свои усилия, бить нещадно врага...

Командиром второй батареи назначили лейтенанта Бориса Шуйкова. К полудню мост через Шпрее был взят, и полки Чекулаева и Ковязина устремились в северную часть столичного района Шарлоттенбург. К утру следующего дня (т.е. 27 апреля) весь этот район до реки Шпрее заняли части 207-й дивизии. Но гитлеровцы не бежали — они сопротивлялись с отчаянием обреченных. Почти в каждом доме — засады снайперов, автоматчиков, фаустников, переодетых в гражданскую форму.

У Бориса Шуйкова осталось три пушки. Поддерживая разбитую на три отряда стрелковую роту, его батарея прочесывала одну из улиц Шарлоттенбурга, уничтожала и захватывала в плен оставшихся в живых гитлеровцев 23-й пехотной дивизии. Тактика ведения такого боя была простой и эффективной. Вдоль улицы, у самых домов, двигались две пушки, прикрываемые пехотинцами штурмовых отрядов. Стрелковый взвод (штурмовой отряд) и третья пушка стояли в это время на месте и огнем обеспечивали продвижение первых двух отрядов. Затем роли менялись, и третий отряд быстро выдвигался вперед на выгодную позицию.

В конце улицы на расчет Михаила Рудика напало около тридцати гитлеровцев с фаустпатронами, автоматами и гранатами. От переправы через Шпрее и из углового здания их поддерживали станковые пулеметы. Прикрываясь щитом пушки, расчет развернулся у самого дома, но открыть огонь не успел. Откуда-то сверху прилетел фаустпатрон и, ударившись в стену над самой огневой позицией, обрушил на голову бойцов груду битых кирпичей. Бойцы штурмового отряда, выручая артиллеристов, схватились с гитлеровскими автоматчиками. Но с пулеметами сладить не могли: до них слишком велико было расстояние. Осколки кирпичей вывели из строя все орудийные номера расчета, кроме командира. Тяжело раненный, наводчик Петр Ильюшин, истекая кровью, все же дотянулся до панорамы и дал выстрел по окну подвала, из которого строчил пулемет. Выстрелил и упал, потеряв сознание. У орудия остался один Михаил Рудик. Он зарядил пушку и вторым выстрелом загнал в реку группу немцев, окопавшихся у парапета.