Александр Бессараб - В прицеле — танки

• Название: В прицеле — танки
• Автор: Александр Бессараб
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1970

Тысячи километров от подмосковных лесов до фашистского логова — рейхстага прошел по трудным дорогам войны 420-й отдельный истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион. Расчищая продвижение родной пехоте, воины этой части метким огнем пушек уничтожили не один десяток вражеских танков, самоходных и противотанковых орудий, пулеметных гнезд, сотни гитлеровцев. О мастерстве, стойкости и мужестве солдат, сержантов и офицеров дивизиона, командовать которым автору довелось в боях за освобождение Латвии и Польши, а также при разгроме фашистских войск на Одере и в Берлине, написаны эти воспоминания.

---

Я по-прежнему был с Вознесенским. На краю лесной поляны, справа и слева от нас, раскинулось два больших озера. Голубая гладь их уходила на запад, в глубь леса. Блументаль лежал в межозерье. Овладеть им с ходу ковязинцам не удалось. После короткой передышки предприняли вторую попытку. По поселку произвели сильный артналет, но атака и на этот раз не увенчалась успехом. Более того, через четверть часа около восьмисот гитлеровцев перешли в контратаку и ценой огромных потерь отбросили передовые цепи ковязинцев на исходное положение — к опушке леса. Пленные рассказали, что все межозерье за Блументалем хорошо укреплено, насыщено огневыми средствами, минированными завалами и противотанковыми рвами на просеках. Тогда комдив решил оставить здесь небольшой заслон из одного стрелкового батальона, артдивизиона и двух минометных рот, а остальные силы бросил в обход справа. Во второй половине дня маневр удался, большая группа немцев оказалась зажатой в тиски между озерами. Гитлеровцы пытались прорваться, бросались то на восток, то на запад, но орудия противотанкового дивизиона и полковых батарей, а также самоходные установки расстреливали их в упор. От огня тяжелых артполков, поддерживавших дивизию, в глубине обороны немцев взрывались минные поля и склады с боеприпасами. Фашисты метались в огневом мешке несколько часов кряду, затем в одиночку и большими группами начали сдаваться в плен. Блументаль пал.

Эсэсовцы и часть обманутых зеленых юнцов из бригады гитлерюгенда решили во что бы то ни стало пробиться на запад и бросились прямо на огонь пушек противотанкового дивизиона и полковых батарей. Дрались с остервенением фанатиков, гибли десятками. Очень немногим из них удалось уйти. К Голобородько подвели захваченного в плен скороспелого лейтенанта лет восемнадцати. Белобрысый, прыщавый юнец был, кажется, из «идейных». Он озирался по сторонам, как затравленный волчонок, ощеривал мелкие зубы. Даже кусаться пытался.

Голобородько, пользуясь немецким военным разговорником, шутливо произнес:

— А ну-ка, ребята, пристрелите этого юного фашиста!

«Идейный» расплакался на глазах у своих солдат, стал просить пощады. Ефрейтор Мищенко не выдержал, расхохотался:

— Дывысь, хлопцы, ось тоби и найкраще гитлеровське войско!

В межозерье мы захватили много пленных, огромные склады боеприпасов и снаряжения. А убитых гитлеровцев никто и не считал — трупы валялись сотнями.

Ранним утром 20 апреля выбрались мы наконец из лесной чащобы. Впереди теперь преобладал открытый ландшафт. Стрелковые батальоны, артиллерийские подразделения, минометчики, саперы, связисты — все подтягивались, приводили себя в порядок. Командиры уточняли задачи и маршруты дальнейшего движения, и войска продолжали наступление. Где-то в глубине зеленого массива надрывно гудели наши танки. Рокот их мощных моторов нарастал с каждой минутой.

Солнце еще не взошло. Было светло, прохладно и сыро. Мы с А. А. Вознесенским продрогли. Хотелось хоть немного отдохнуть, перекусить и согреться. Ординарцы достелили прямо на земле плащ-палатки, быстро разложили еду. Мы собрались было присесть, но тут справа, совсем рядом, ожесточенно загрохотали дивизионные пушки. Что такое?.. Я побежал на выстрелы. За мной кинулся замполит артполка И. В. Крупнов, а за ним — А. А. Вознесенский.

Оказалось, дивизион старшего лейтенанта В. К. Андреева в предутренней мгле неожиданно очутился перед вражеским полевым аэродромом. Не растерявшись, Андреев развернул все орудия вдоль опушки и открыл огонь по стоявшим на аэродроме самолетам. Сразу же запылало несколько «мессеров». В тот же миг из-за перелеска на аэродром выскочило несколько наших танков. Словно огромные серые жуки, они расползлись по полю и начали в упор расстреливать самолеты.

Мы с Крупновым и Вознесенским даже расхохотались. До того охота наших танкистов за «юнкерсами» и «мессерами» напоминала картину из деревенского быта, когда поутру озорные кудлатые дворняжки потехи ради гоняются за сонными хохлатками.

Удар артиллеристов и танкистов был для гитлеровцев настолько неожиданным, что очень немногим стервятникам удалось взлететь. Сделав над нами несколько кругов, самолеты (они не имели боеприпасов) поспешили уйти подальше от беды.

Радостный и возбужденный (шутка ли сказать — такая удача), Андреев никак не мог сам понять и объяснить, как наша пехота прошла мимо аэродрома: не заметила или приняла в сумерках за свой? Подполковник Вознесенский тут же приказал батальону второго эшелона полка атаковать противника. Через полчаса аэродром с ангарами и мастерскими был полностью в наших руках. Догорали подожженные самолеты, выходили из блиндажей и сдавались в плен гитлеровские асы. Некоторые из них были в нательном белье: проспали.

Пленных и трофеи подсчитывать не стали — впереди лежала крупная железнодорожная станция Верпфуль. Стрелковые полки первого эшелона дивизии получили приказ: немедля перерезать железную дорогу и овладеть станцией. В боевые порядки пехоты влились орудия противотанкового дивизиона и две батареи приданного противотанкового полка. В двух километрах западнее Верпфуля до самых пригородов Берлина простиралась открытая равнина. Фашистское командование понимало, что потеря этого хорошо укрепленного и оснащенного огневыми средствами рубежа позволит нашим танковым и мотомеханизированным частям выйти на оперативный простор и тогда никакая сила не сможет сдержать наступательный порыв советских войск.

Разгорелся жаркий бой. К полудню полки Ковязина и Вознесенского достигли цели: овладели Верпфулем и вышли на западную опушку леса. Сосед слева — дивизия полковника А. И. Негоды выбила противника из Хиршфельде и устремилась к крупному населенному пункт и железнодорожному узлу Вернойхен.

Сменивший батальоны Вознесенского полк А. П. Чекулаева захватил господствующую над окружающей местностью высоту с отметкой 86,9 и завязал бой за город Везов. Немецкая оборона затрещала по всем швам. Но фашисты стянули сюда много танков и самоходных орудий, с ходу ударили по боевым порядкам полков Ковязина и Чекулаева, с тем чтобы не дать им возможности овладеть городом.

Вся артиллерия 207-й дивизии, собственная и приданная, сосредоточила огонь по немецким танкам и самоходкам. Поле, на котором развернулись в атаку гитлеровцы, накрыли гвардейские минометы М-31. Вспыхнуло несколько бронированных машин, но враг упрямо лез вперед. Теснимые танками и следовавшими за ними автоматчиками, наши батальоны медленно отступали к подножию высоты 86,9. Противотанковый дивизион стоял в стыке между стрелковыми полками, построив боевой порядок батарей углом вперед: впереди Шевкунов, справа — Кандыбин, слева — Глущенко. На левом фланге дивизии в боевых порядках ковязинского полка вели огонь батареи истребительно-противотанкового полка (ИПТАП) и пушечный дивизион артполка под командованием старшего лейтенанта Василия Данильченко.

Я приказал Михаилу Курбатову поставить перед стыком стрелковых полков, как раз напротив батареи Шевкунова, подвижной заградительный огонь (ПЗО) и не допустить танки и автоматчиков к позиции его пушек. Немедленно открыли огонь: двенадцать гаубичных снарядов ровной пунктирной линией пересекли острие немецкого танкового клина. Раз, другой, третий...

Над одной из фашистских самоходок взметнулся огромный столб огня — снаряд угодил, видимо, в боезапас, и самоходку совсем разворотило. Толкнув Курбатова в бок, я прокричал ему в ухо:

— Молодец, Михаил! Пусть знают наших!

— Сейчас мы им еще поддадим жару. Долго помнить будут! — И огненный пунктир снова прочертил цепи атакующего врага.

Действия противотанковой артиллерии и прицельный огонь артполка несколько охладили боевой пыл гитлеровцев. Их машины двигались теперь осторожнее, а автоматчики, неся большие потери от плотного орудийного и минометного огня, залегли, стали окапываться. И все же наших огневых средств было недостаточно, чтобы остановить натиск бронированных машин. Они упорно теснили нашу пехоту. Вот танки подошли почти вплотную к пушкам Шевкунова. Батарее грозила гибель. Голобородько, сидевший рядом со мной на НП, отдал Шевкунову команду — повзводно под прикрытием огня двух других батарей и дивизионов артполка оттянуться назад. Обстановка накалялась. Перестройка боевого порядка дивизиона прошла благополучно. Немецкие танки и самоходные орудия постепенно втянулись в образовавшийся мешок и оказались в лощине, хорошо простреливаемой продольным и фланкирующим огнем противотанковых средств.

Занятый управлением огнем артполка, я не видел этого перестроения боевого порядка дивизиона. Да и не мог заметить — видимость на поле боя стала очень плохой. Густой дым от разрывов снарядов, горевшей немецкой техники и поднятая танками пыль мешали наблюдению. Но вот пыль несколько улеглась, я взглянул в бинокль в сторону позиций батареи Николая Шевкунова и ахнул. Теперь там были вражеские танки и автоматчики... Раздавили!.. Погибли ребята! Шевкунов, Шестаков, Вежливцев, Батышев... Неужели все погибли?! Кричу Курбатову: