Александра Турлякова - Мирон сын Мирона

• Название: Мирон сын Мирона
• Автор: Александра Турлякова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Мои герои существуют в придуманном мною мире, но этот мир реален. Это роман в жанре альтернативной истории. Заходите все, кто любит мир средневековья, мужчин-рыцарей и прекрасных женщин, кто вообще любит интересные книги.

---

— Ну, хватит, соберись! Ты же — Мирон! Женитьба это ничуть не сложнее, чем военный поход. Кто-то должен был взять на себя эту функцию, почему бы это не сделать тебе? Тем более, Райрон тебе уже знаком…

— Но, мой король…

— Готовься к свадьбе! Я хочу сделать всё побыстрее, нам не нужны пышные приготовления и десятки гостей… Чем быстрее и проще, тем лучше… Иди!

Идвар не торопился уходить, он чувствовал, как сердце разрывается от внутренней боли и тоски. Он покидает Мирополь. И плата за это расставание — обладание ею, той, которую он любит всем сердцем, с которой желает быть рядом, и этого никто не знает. Но ведь она, она-то как раз этого не захочет. Может, и для неё это только цена возврата домой, в свой Райрон. И она согласится. Она примет его, станет законной женой… Но Мирополь… Его Мирополь…

Король обернулся, глянул исподлобья:

— Ты ещё здесь?

— За что?.. — шепнул Идвар чуть слышно.

— Что? — король поразился сопротивлению сына.

— За что вы так наказываете меня? Что я сделал? Что сделал я не так? Почему? Разве я плохо эти девять лет служил Мирополю и вам, мой король? Разве я не выполнял ваших приказов? За что вы отсылаете меня? Что я сделал не так? В чём вина моя?

— Убирайся! — закричал король ему в лицо, потянулся навстречу, сжимая кулаки, будто миг — и ударит! Идвар долго не двигался, внутренне сжавшись, дрожа всем телом, он выдерживал испепеляющий взгляд короля-отца, которого боялся и ненавидел с детства.

— Пошёл прочь! — снова закричал король Эдуор, покачнувшись на нетвёрдых ногах, сверкнул тёмными глазами. — Мне выпороть тебя, как мальчишку? Или выгнать, лишив всего?.. Тогда ты никогда не вернёшься в Мирополь… Негодник…

Он угрожающе надвинулся, и Идвару даже показалось, что король заносит дрожащую ладонь для пощёчины. Нет, только показалось.

Идвар склонил голову в поклоне, и чёрные волосы посыпались на горячие щёки, отступил назад, отходя к двери спиной, вышел. Король проводил его глазами, скрипя зубами. Его колотило от злости и возмущения. Негодный мальчишка! Как он мог глядеть так! Что позволяет себе! Вызов кидает?

Король еле-еле добрался до трона, сел, держась ладонью за сердце. Негодник! Противный негодник! Почему ты не умер ещё младенцем? За что ты остался жив на мою голову? Прочь! Прочь отсюда тебя, чтоб глаза не видели.

А Идвар приказал приготовить коня и, пришпорив его, нёсся во весь опор по дороге в горы, к тому перевалу, за которым начиналась дорога на Дарн. Копыта коня стучали по каменным плитам, и от ветра, бьющего в лицо, на глаза навернулись слёзы. Мирополь! Его Мирополь! Сверкающий, тонущий в зелени город, прекрасная любимая страна! Никто так не служил ей, как он эти девять лет. Сколько крови своей и чужой пролито, сколько пота, сколь воды утекло за это время. Но ни разу он не усомнился в том, чему служит, ради чего это делает. В любом походе, в любой земле, он знал, что вернётся, что будет опять дома.

Райрон — это ссылка. Бессрочная длительная, вечная ссылка.

Он остановил коня и развернул его головой к Мирополю. Начинался вечер, и далёкие-далёкие огни зажигались на верхних улицах города. И сердце сжималось от тоски и боли. Он терял его, тот город, ради которого жил.

И, если искать что-то хорошее во всём этом, что-то, что позволяло ещё не сойти с ума, — это Аэлла. Он получит её. Она станет его женой. Они будут вместе, даже если она этого не хочет, потому что так захотел король. Будь он проклят!

* * * * *

Аэлла аккуратно затянула стежок, пригладила пальцем. Дорогие нитки ложились одна к одной, ровненько, получалась очень красивая вышивка. Это будет гобелен, им украсят стену. Аэлла затеяла вышивать его ещё месяц назад, но он большой, работы ещё много.

Одно не шло из её головы, мысли постоянно и постоянно возвращались к членам королевской семьи.

— Когда госпоже Вэллии придёт время родить ребёнка, кто будет принимать роды? Уже нашли повитуху?

Нанния оторвалась от вышивки, глянула мельком, но ответила:

— Старая Арда, она принимала всех детей короля, правда, была помоложе.

— Она живёт здесь, во дворце?

— Нет, она не захотела, она живёт недалеко от рынка на улице пекарей, её муж был пекарем, а сейчас — младший сын. Она редко выбирается из дома, но король верит, что она приносит удачу. Наш ведь Мирон так болел, а всё равно выжил. — Аэлла прокладывала стежок за стежком, а всё внимательно слушала. — А почему это тебя интересует?.. Старая Арда десятки детей привела на этот свет, а сама невезучая… Она и моего Ардела принимала…

— Почему невезучая? — опять спросила Аэлла.

— У неё пять детей было, три сына и две дочери. Девочки рано умерли, а сыновья — близнецы — на войне погибли, в Гальбии… Младший, вот, остался, хромым родился, и стал пекарем, как отец, она его бережёт, последний…

Аэлла вздохнула еле слышно. Нанния спросила сама:

— А тебе зачем повитуха? Тебе пока рано…

— Что рано? — не поняла Аэлла, подняла лицо от вышивки, глядя в упор недоумённо.

— О родах думать. Попозже уж… — старая служанка улыбалась сама себе, даже не глядела. Аэлла нахмурилась.

— О чём говоришь? Не понимаю…

— Так уж и не понимаешь? — Нанния подняла голову, всё так же улыбаясь. — Скрываешь? От кого? От меня не скроешь, я сама троих родила, а скольких выкормила!.. Я уже давно поняла. Месяц-другой и все уже увидят, и платья твои не помогут… — Аэлла слушала её с открытым ртом, глядела огромными удивлёнными глазами. — Меня не проведёшь, я вижу…

— Вы хотите сказать… — от растерянности она аж на "вы" перешла, Нанния закивала головой:

— Да-да, дорогая, я вижу, я знала, уже месяц как, как увидела тебя… От меня не скроешь…

Аэлла опустила голову, дрожащие пальцы не могли удержать иглу. Она что-то путает, она не то говорит. Этого не может быть! Какой ребёнок? Откуда? У неё не может быть никаких детей, тем более, сейчас… Она не замужем! Живёт в чужой стране из милости, не знает, что ждёт её завтра. Какие могут быть дети? Это абсурд! Ложь! Она ошибается.

Она опустила руки, вышивать сегодня она уже не сможет. Такие новости. Безумие. Что же делать? А она-то, глупая, думала, что это происходит с ней? Тошнота какая-то, головокружение, усталость непонятная, раздражительность, задержка уже третий месяц, и в теле какая-то непонятность, то там заболит, то здесь, то в груди что-то… Но ребёнок?! Об этом она и помыслить не могла. Может, если бы мать её воспитала, а не отец с братом, она бы знала об этом побольше. Господи!

Что же делать теперь? Такой позор. Без мужа… Защищать её некому… Идвару говорить нет толку, что он сможет сделать? Да, и… Какой прок от этого? Они поругались, он убил отца, Айрила, её саму чуть не изнасиловал на глазах у своих солдат, Айрила! Она не простит его! Никогда не простит! Как бы ни относилась к нему, как бы сердце ни вздрагивало при встрече.

Что же делать?

Быстрее бы король мужа нашёл ей, что ли! Позор! Какой позор! Как последняя девка, думай теперь, как скрыть? Отца опозорила, весь род, весь Райрон. Привезла к самому королю под бок… ублюдка безродного… безотцовщину…

Она еле-еле сдержала слёзы жалости к себе, слёзы отчаяния. Поджала дрожащие губы.

Это её ребёнок. Он уже под сердцем, хочет она сама или нет, он родится. Её ребёнок. Её малыш.

Вспомнилась Вэллия, молодая жена Майнора. С каким достоинством, с какой гордостью носит она себя, как глядит свысока. Её ребёнка ждут. Это будет Майнор, он станет королём. А своего она не знает, как спрятать, как сделать так, чтоб никто не знал о нём, даже Идвар…

Идвар…

Память сама воскрешала в мозгу те ночи в Райроне, те поцелуи, страстные взгляды, его руки на своём теле. Бесстыдница! Она сама виновата! Она сама позволила ему! Сама себя предложила! Он ведь спрашивал — "можно?" Господи! Как портовая девка… Нагуляла. Спросят, от кого, что она скажет? От вашего Мирона? От любви огромной? Боже!

Она ведь влюбилась, как кошка. Она готова была ему всё отдать. Тогда. А сейчас? Такая пропасть между ними. И этот ребёнок нелепый, ненужный, так некстати. Почему всё так не во время?.. Она и не заметила, как рука сама собой легла на живот, там, где теперь был он. Плод её греха, плод любви безумной, о которой и вспоминать-то — запрет!

Глянула на Наннию. Сидит, вышивает.

— Я пойду… — поднялась, сделала два шага к двери, обернулась. — Никому не говорите пока, пожалуйста.

Нанния улыбнулась ей по-доброму:

— Конечно, милая.

Она вернулась к себе, чувствуя себя уставшей, тяжёлой, убитой, как будто родить должна была вот-вот. Долго лежала в постели, перемалывая одно и то же. Ребёнок… Ребёнок… Её ребёнок… Она беременна… У неё будет незаконнорожденный ребёнок… Заснуть смогла лишь под утро, даже труб рассветных не слышала — впервые за всё время в Мирополе.

* * * * *

Он сам хотел поговорить с ней, поговорить раньше, чем она узнает от короля или ещё кого бы то ни было. Зашёл вечером, когда было меньше слуг в коридорах, когда сумерки только-только начали сгущаться. Зашёл и остановился у дверей, встретился глазами с Аэллой.