Антон Соя - Порок сердца

• Название: Порок сердца
• Автор: Антон Соя
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9985-0133-3

«Порок сердца» Антона Сои и Ольги Мининой — блестящий образец нового российского триллера, изобретательности сюжета которого позавидовал бы сам автор «Империи волков» и «Багровых рек» Жан Кристоф Гранже.

Согласись, Катя, сегодня у тебя все хорошо. Ты молода, красива, у тебя заботливый, любящий муж — известный кардиохирург, любимая маленькая дочь и новая квартира в престижном районе Москвы. Твое пересаженное, но крепкое сердце работает идеально. Единственная твоя проблема — потерянная восемь лет назад память. Не думай об этом! Бог с ней, с памятью! Те воспоминания, от которых так бережно пытается оградить тебя муж, наверняка не стоят сегодняшнего семейного счастья.

Но что делать, если демоны прошлого внезапно врываются в твою новую спокойную жизнь? Что делать, если жить дальше, не получив ответа на вопросы — кто ты на самом деле и чье сердце бьется у тебя в груди, — становится физически невозможно? Тогда выход один — возвратиться в маленький город твоей юности Коламск и посмотреть демонам прошлого в глаза… Они будут рады. Они ждут тебя.

Роман не рекомендуется к прочтению лицам, не достигшим 18 лет.

---

В доме, куда они зашли, сразу началась суета. Женщины, находившееся там, обрадовались вновь прибывшей, но, увидев в каком та состоянии, стали причитать и готовить ей место для сна. Сама Катя плохо видела окружающих, она чувствовала невозможную тяжесть, ноги подкашивались, она готова была рухнуть на пол и хотела только, чтобы ее оставили в покое. Через какое-то время, посовещавшись, женщины решили выделить для Кати отдельное помещение, и ее уложили в небольшом чулане в сенях, где стояла единственная в доме кровать. Все остальные спали, положив на пол комнаты тюфяки с соломой, которые сами же для себя и готовили. Григорий вызвался посидеть с Катей, проследить за ее состоянием.

А Кате было очень плохо. Она потом, когда поправилась, не один раз спрашивала Гришу, что же с ней было, но он ей толком ничего не рассказал. Отвечал только, что немного побуянила, да и всего-то делов. Катя отрывочно, словно сквозь плотный туман, вспоминала, что просила отпустить ее, рвалась убежать, ругалась, даже вроде дралась, но все было как во сне, а может, и вообще все это ей привиделось в бреду. Только женщины, что вместе с ней жили, сказали ей про эту ночь, что «у Гриши твоего терпение просто ангельское».

ГЛАВА 2

На следующее утро Григорий рано разбудил Катю.

— Катя, вставай! Пойдем в церковь — утренний молебен скоро начнется.

— Не трогайте меня, пожалуйста, дайте спокойно умереть, — пробормотала она сквозь сон.

— Что за глупости! Никто тебе умирать здесь не даст. Пошли — увидишь, легче станет!

— Не хочу, оставьте меня в покое.

— Я ведь силой заставлю. — Григорий повысил тон: — Тебя зачем в монастырь отвезли? Молиться! Вот и пойдем.

— Оставь меня в покое, старый козел! — Катя натянула на голову одеяло, пытаясь отделаться от надоедавшего Григория, но он с силой откинул с нее одеяло.

Девушка устало попыталась объясниться:

— Сами мне твердили: такой тяжкий грех совершила! Я, может быть, раскаиваюсь, но, извините, не верю, что могу вдруг измениться. Я такая какая есть, и если Богу надо, пусть меня такую прощает, а нет — и не надо, буду дальше крест свой нести!

— Ты не крест, а бред несешь! — Григорий рассвирепел. — Без страстного желания стать другим не может произойти внутреннее преображение! Ты должна захотеть стать другим человеком, и, пока ты не обратишься к Богу с мольбой о прощении и очищении, ничего не изменится! Ты не просто должна положиться на Божье милосердие, ты обязана желать преображения!

Катя села на кровати и, не поднимая на собеседника глаз, тихо произнесла:

— Ну а если не могу молиться, нет у меня веры в ваше чудесное исцеление?

— Ты, главное, молись — Он тебя услышит! Он всех слышит. Только предавшись в руки Господа, ты почувствуешь в себе новые силы.

Катя, все так же тупо уставившись в пол, сидела на кровати, Григорий с силой потянул ее за руку и заставил подняться.

— Мне тебя одеть или ты сама справишься?

Она злобно зыркнула на Григория и вытолкала его за дверь, пообещав быстро одеться. Григорий закурил, ожидая ее выхода, и, дождавшись, проводил ее до монастыря в церковь, где уже начался молебен.

* * *

Звуки жили по своим собственным законам, и сладить с ними не было никакой возможности. Они то накатывались тяжелой волной, то замирали где-то вдали, и тогда их было почти не разобрать, до слуха долетали лишь отдельные обрывки фраз, и общий смысл понять было невозможно. Свет тоже начал свою хитрую игру, то ярко освещая убранство церкви так, что хотелось зажмуриться, то почти исчезая, и все вокруг терялось в густой темноте, и не было видно окружающих ее людей, сосредоточенно слушавших утренний молебен. Только горели сквозь темную пелену огоньки свечей, зажженных возле икон. Иногда огоньки начинали кружиться в медленном вальсе, и тогда все вокруг исчезало, оставляя им простор для кружения. Даже стоящий рядом и поддерживающий ее Григорий как будто растворялся в темноте, терял четкие контуры и становился зыбкой тенью. Ног она почти не чувствовала, иногда приходило ощущение неимоверной легкости, казалось, что она парит, не касаясь земли, — это было самое приятное из того, что она ощущала в последнее время. А иногда ее будто прижимало к земле чьей-то могучей рукой, и она судорожно хваталась за Григория, чтобы хоть как-то устоять на ногах.

Неожиданно она поняла, что они уже вышли из церкви, служба закончилась и народ расходится по своим делам — наверное, ее из храма вывел Гриша. К ним подошел отец Амвросий, но у Кати почемуто не получалось на нем сфокусироваться, и на его приветствие она только вяло кивнула. Она опять сосредоточилась на своих неприятных внутренних ощущениях, и реагировать на внешние раздражители сил уже не хватало. Видя ее состояние, игумен обратился к Григорию:

— Доктор, я вижу, что вы взялись еще и наркоманам помогать. Что ж, похвально, но не много ли вы на себя взвалили? А вдруг не сдюжите?

— Это подружка моей жены, они вместе работали. — Григорий почувствовал необходимость объясниться. — Как христианин, я обязан ей помочь.

— Это так. Но не забудьте, что читаете псалтырь сегодня, как договаривались.

— Да, конечно, я Катю на кого-нибудь оставлю на это время.

Отец Амвросий на мгновение задумался.

— Попросите Татьяну присмотреть, у нее медицинское образование есть, а я ее от работы на это время освобожу, найду, кем заменить.

Григорий посмотрел на Катю — она была полностью погружена в себя. Он осторожно взял ее под руку, чтобы пойти в сторону общей кухни, но она не захотела тронуться с места. Григорий тихонько потянул ее за руку:

— Катя, пошли. Завтрак скоро начнется.

— Я есть не хочу, я лучше пойду посплю.

— Тебе, в твоем положении, нельзя голодать. Пошли, я на кухне что-нибудь прихвачу и отведу тебя в избу.

Они медленным шагом добрели до трапезной, Григорий усадил Катю на скамейку рядом, а сам сбегал внутрь и взял еды. Дорога до деревни заняла очень много времени, сил идти у Кати почти не было, они то и дело останавливались, чтобы передохнуть. Зайдя в избу, Катя, как подкошенная, без сил рухнула на кровать.

Григорий не оставлял попыток ее накормить.

— Тебе надо перекусить.

— Спасибо, но я не хочу, — пробормотала Катя, не открывая глаз.

— Ничего, аппетит приходит во время еды, сейчас чайник вскипит.

Он ненадолго оставил ее одну и вернулся с дымящейся чашкой и тарелкой с бутербродами. Катя никак не отреагировала на его возвращение. Но Григорий был намерен, во что бы то ни стало, не дать бедняжке умереть голодной смертью, он силой усадил ее на постели и заставил съесть все, что принес. От еды неприятные ощущения только обострились, ко всему прибавилась и тошнота. Катя села на кровати, жутко кружилась голова, и мутило в животе.

— Как-то мне нехорошо. — Она попыталась встать.

Григорий усадил ее обратно:

— Посиди немного спокойно, не вставай.

Катя еще какое-то время посидела, прислушиваясь к своим ощущениям, они становились все более невыносимыми, она еще раз попыталась подняться, но Григорий был рядом и не дал ей этого сделать. Катя не успела ничего сказать, как ее вывернуло прямо на Гришу. На хирурга было страшно смотреть, он прямо побелел и запричитал:

— Вот я — балда, заставлял тебя есть, встать не дал, прости меня, пожалуйста. Давай я постель перестелю. — Он усадил Катю на стул рядом с кроватью, сам сбегал за чистым бельем и перестелил ей постель. — Теперь ложись обратно — отдыхай до вечера, я приду перед всенощной, помогу тебе до церкви дойти. Не сердись на меня, ладно?

ГЛАВА 3

Он вышел за ограду монастыря и направился в сторону деревни. Началось его самое любимое время суток — сумерки. Не всегда получалось поймать этот момент — только зазеваешься, а уже темнота. Он шел, упиваясь окружающим видом. Гриша Дроздецкий был сугубо городским жителем, родился и вырос в Москве, родственников в деревне не было, каникулы с родителями проводил на море в пансионатах. К природе он относился с опаской и большим уважением. И сейчас он с восторгом наблюдал, как небо слегка окрасилось в светло-сиреневый с розоватым отливом цвет, свет стал рассеянным, и все вокруг утратило свои четкие линии и цвета и получило загадочный, даже какой-то сказочный вид. Голые деревья и кусты обрели фантастические очертания, было очень тихо, ветер стих, и шуршание его шагов было единственным звуком на всю округу. Он пустил свои мысли на самотек и не мешал бежать им в том направлении, куда пожелают. На память пришел роман-притча Урсулы Ле Гуин «Порог», где действие происходило в волшебной стране, в которой всегда были сумерки и в которую можно было попасть только пройдя через определенный порог в лесу. Он шел по тропе через рощу, свет поблек, и стало казаться, что из-за каждого дерева ему навстречу может выйти хозяин этих мест — лесовик. Но, несмотря на окружающую его красоту, на душе у него было неспокойно. Не хотелось уезжать и оставлять здесь Катю одну, без дружеской поддержки. Но его выходные подходили к концу, его ждала работа в больнице, нуждались в помощи его пациенты. Одна надежда была на общину, ему показалось, что к Кате здесь отнеслись с большим сочувствием — ее молодость, ее беззащитность вызывали у людей жалость, многие хотели помочь. Почти все пришли сюда не от хорошей жизни, в основном всех их привели в монастырь какие-нибудь несчастья. Люди здесь умели сопереживать чужому горю. Он надеялся, что Татьяна сможет побольше времени уделять Кате. Она симпатизировала бедной девушке, и он очень надеялся на ее помощь. Да и Катя потихоньку перестала буянить, стала спокойнее переживать физические страдания.