Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер

• Название: Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер
• Автор: Дуглас Боттинг
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В начале 90-х годов Джеральд чувствовал себя особенно плохо. Он осознавал свое состояние. Зеркало безжалостно показывало ему, во что он превратился. В конце 1991 года Джеральд выглядел так плохо, что его под­руга, известная телеведущая Сара Кеннеди, была убеждена, что долго ему не протянуть. Она познакомилась с Джеральдом и Ли в конце 80-х, когда прилетела на Джерси вместе с писателем и зоологом Десмондом Моррисом снимать телевизионную программу. В январе 1992 года, убежденная в том, что Джеральд умирает, Сара устроила в своей лондонской квартире обед, на который пригласила его, Дэвида Эттенборо и Десмонда Морриса.

«Сара сказала мне: «Джерри недолго останется в этом мире», — вспо­минал Десмонд Моррис. — Это меня удивило — я считал, что с ним все в порядке. Но Сара отличалась повышенной чувствительностью, она видела, что он болен и жизнь его катится к закату. Я очень любил старого мошен­ника. Мы дружили, я чувствовал эмоциональную близость с этим челове­ком. Я относился к животным так же, как и он, но мы никогда не говорили об этом. Нам это было просто не нужно. Мы были убеждены, что каждый из нас придерживается той же точки зрения, что и другой».

Три ведущих зоолога Британии (сэр Питер Скотт — «человек, заложив­ший основы международного движения за охрану окружающей среды», как назвал его Джеральд, — умер за год до этого). «Я должна была сделать это, — вспоминала Сара Кеннеди, — потому что инстинктивно чувствова­ла, что эти трое собираются вместе в последний раз. Хотя они исследовали мир живой природы по-разному, они глубоко уважали друг друга».

Сюрприз был тщательно подготовлен. Джеральд и Ли приехали первы­ми. Джеральд устроился в кресле с бутылкой своего любимого виски «Джей энд Би», а Сара включила музыку. Вскоре раздался звонок домофо­на. Сара подняла трубку и услышала, как Дэвид и Десмонд хихикают, как школьники. Решив хранить тайну как можно дольше, она сурово произ­несла: «Довольно позднее время для доставки напитков. Но, полагаю, вам будет лучше подняться».

Прозвонил дверной звонок, и вошли удивленные столь странным прие­мом гости. «Глаза Джерри чуть не вылезли из орбит, вспоминала — Сара. — У него отвисла челюсть. А потом он широко улыбнулся. По отношению к людям, которых он искренне любил, Джерри мог быть довольно бесцере­монным. «Ты поганка!» — заявил он мне. И после этого разговор потек, словно шелковая лента. Они говорили о жизни — у них было столько об­щего. Дэвид вспоминал о том, как они с Джерри встретились в Буэнос-Ай­ресе. Тогда им обоим приходилось заботиться о животных, собранных во время экспедиций в джунгли. Какие были времена! Вечер удался на славу. Но, к сожалению, я оказалась права. Это была их последняя встреча».

В этом году содержание писем Джеральда к Хэлу и Харриет Макд­жордж в Мемфис стало все теснее связанным с состоянием его здоровья. Хотя он храбрился и пытался описывать свои медицинские злоключения с юмором, одно то, что он писал о них, говорит о тщательно скрываемом бес­покойстве. 5 февраля он написал с Джерси: «Я собираюсь на денек залечь в больницу, чтобы медики исследовали мой мочевой пузырь. Они никак не могут поверить, что в него вмещается столько виски». 17 марта он пишет о том, что ситуация ухудшилась:

«В течение многих лет моя моча была настолько бледной и светлой, что могла сравниться с самыми изысканными винами из долины Луары. Те­перь же, к своему' ужасу, вместо этой благословенной жидкости я увидел нечто, напоминающее крепкое красное вино. Моя жена была на кухне. Ду­маете, она меня пожалела? Она стала обвинять меня в том, что я не думаю о себе, слишком много ем, слишком много пью, очень поздно ложусь. По­этому я решил лечь в больницу. Джерсийская больница славится своими очаровательными медсестрами, а также тем фактом, что когда пациент ло­жится в нее для удаления аппендикса, он просыпается после наркоза без обеих ног от того, что прелестная медсестра только что уронила кипящий чайник на культю. Так что меня отвезли в мрачную темницу, где меня при­вязали к столу (я протестовал!) и начали мазать йодом».

И в таком духе целых четыре страницы. Тесть и теща узнали о хирур­ге — настоящем Джеке Потрошителе и маркизе де Саде в одном лице, о введении катетеров, о вливании плазмы и лекарств, о неудобстве, испы­танном им, когда его внутренние органы «в полной наготе» предстали на огромном телевизионном экране, на который таращились три сестры. А за­тем следовало захватывающее описание диагноза («небольшая доброкаче­ственная опухоль типа бородавки») и мук лечения: «Я должен, если хочу дожить до шестидесяти восьми лет, забыть о женщинах, курении, пище и алкоголе». Джеральд лег в больницу на обследование на двадцать часов, но провел там девять дней.

К маю состояние Джеральда немного нормализовалось. Он немедленно занялся подготовкой международной конференции по вопросам охраны животных — Шестой Международной конференции по разведению выми­рающих видов. Первая такая конференция состоялась на Джерси еще в 1972 году. Тогда ведущие зоологи считали, что у разведения диких живот­ных в неволе нет будущего. Двадцать лет спустя Всемирная организация по охране природы признала, что этот способ весьма эффективно помогает спасать животных от вымирания.

Открывая конференцию, принцесса Анна предложила тремстам деле­гатам из тридцати стран мира рассматривать свои зоопарки как средство спасения животных от вымирания, а не как развлекательные учреждения. Конференция должна была выработать программу действий по эффектив­ному управлению численностью животных в естественных условиях и в не­воле. Почти вымерший калифорнийский кондор был помещен в зоопарк после серьезных возражений. Теперь же в двух зоопарках насчитывалось более шестидесяти птиц. Первая пара кондоров уже была выпущена на волю. Черноногий хорек (один из первых любимцев Джеральда в его быт­ность помощником в зоомагазине) снова обитал в прериях американского Запада, после того как был скрещен со своим ближайшим родственником, сибирским хорьком. Жаба с Майорки, которая считалась вымершей, была впервые обнаружена в 1980 году. После разведения в неволе несколько та­ких жаб было выпущено на волю. Они дали жизнь новому поколению ди­ких жаб. Выступая на конференции, доктор Джордж Рабб, председатель Комиссии по спасению вымирающих видов при Всемирной организации по охране окружающей среды, призвал международное зоологическое сооб­щество изменить отношение к зоопаркам и превратить их в настоящие центры сохранения видов.

Джеральду Дарреллу было чем гордиться. Из брошенного им (и не­сколькими его единомышленниками) зерна выросло раскидистое дерево. Его собственный зоопарк и Джерсийский Фонд являлись признанными ли­дерами природоохранного движения. В его зоопарке жили и благополучно размножались представители шестидесяти одного вида животных, нахо­дившихся на грани вымирания, — улитки, ящерицы, золотистые львиные тамарины, снежные леопарды, гориллы и очковые медведи. Все они нашли себе безопасное убежище, а впоследствии могли быть выпущены на волю. Структура Фонда усложнялась и совершенствовалась. Свыше девятисот выпускников Подготовительного центра трудились во всем мире. Даррел­ловский институт при Кентском университете продолжал исследования в области экологической биологии. Через несколько недель в Рио должна была открыться первая Встреча по вопросам Земли. Помимо прочих очень важных вопросов на ней должен был обсуждаться вопрос сохранения био­логического разнообразия.

Колесо жизни зоологического мира совершило полный оборот. Влия­тельное Зоологическое общество Лондона, с которым Джеральд неодно­кратно вел ожесточенные споры еще во времена Кэнсдейла, не говоря уже об империи Цукермана, склонило голову. Оно балансировано на грани за­крытия, раздираемое внутренними склоками и противоречиями. Состояние Лондонского зоопарка было плачевным, напоминая катастрофу «Титани­ка». Даррелл утратил веру в Зоологический Совет давным-давно, но и по­сле Цукермана жизнь продолжается. Джеральд написал письмо коллеге, в котором высказал свое мнение о том, что управлять Лондонским зоопар­ком должны профессионалы, которые смогут «вдохнуть жизнь в эту окаме­нелость» [8] .

Всего несколько лет назад зоологический мир не волновало, что гово­рит о нем Джеральд Даррелл. Теперь же они с трепетом впитывали каждое его слово и были благодарны за поддержку. 13 мая торжествующий и энер­гичный Джеральд писал родителям Ли:

«Мы только что закончили крупную и очень успешную конференцию. К нашей радости, девочка Анна (наша покровительница) согласилась ее открыть. Она произнесла великолепную речь, в которой подчеркнула важ­ность нашей работы и работы других зоопарков. Она замечательная жен­щина. Нам очень повезло, что она согласилась стать нашей покровительни­цей. И с погодой нам тоже повезло. За те три дня, что проходила конфе­ренция, на небе не было ни единой тучки. Зоопарк выглядел великолепно, он напоминал парк. А ведь многие делегаты прибыли из стран, где в зоо­парках царят цементные и пластиковые деревья. Они были потрясены. Я ни­когда не видел наш зоопарк таким красивым. Мы составили небольшой список людей, кого хотели бы пригласить к себе, но в конце концов в нем оказалось пятьдесят человек. Поскольку я все еще двигаюсь с трудом (мои суставы дают о себе знать), то расположился в кресле, а мои гости подхо­дили и устраивались на полу вокруг меня. Представить, что почтенные дирек­тора зоопарков со всех концов света будут сидеть у моих ног, я не мог даже в самых смелых мечтах. Вы ведь знаете, что но натуре я очень скромен».