Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер

• Название: Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер
• Автор: Дуглас Боттинг
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Ли приходилось не только привыкать к семейной жизни в столь не­обычной обстановке. Она должна была приспособиться к необычной нату­ре своего мужа. Веселый, энергичный, но весьма вспыльчивый гений, он не ценил свой талант. Он любил засиживаться с друзьями за столом далеко за полночь. Джеральд всегда больше интересовался другими людьми, чем самим собой.

Список любимых вещей, составленный им по просьбе одного из журна­лов, дает ключ не только к пониманию его собственной натуры, но и при­чин, по которым он стал именно таким человеком. Любимым животным (по своей женственности) Даррелла была самка жирафа: «Она так граци­озна, у нее такие большие, блестящие глаза с длинными, густыми ресница­ми. Красивее самки жирафа животного не существует. Если в мире суще­ствует реинкарнация, то человеку не придется жаловаться, когда он вер­нется на эту землю в виде самца жирафа». Любимой его рептилией была летучая змея с Дальнего Востока, любимым ядовитым животным — ядови­тая амазонская лягушка. Ни одно животное не может сравниться в любо­пытстве с нарвалом, ничье мясо не сравнится с мясом северного оленя, предпочтительно в копченом виде — «но об этом лучше не рассказывать чувствительным натурам, а также детям под Рождество».

Удивительным образом подлинная натура Джеральда Даррелла рас­крылась в телевизионной передаче «Зодиак и К°». Астролог, графолог и хи­романт должны были составить портрет гостя студии, имя которого они уз­навали только в конце программы. Им сообщали только пол, дату рожде­ния, предоставляли образец почерка и отпечаток ладони. Джеральд всегда интересовался паранормальными явлениями, поэтому он с удовольствием принял участие в шоу. Однако невероятная точность предсказателей пора­зила даже его.

Приняв во внимание, что гость родился в день, когда солнце находи­лось в знаке Козерога, а луна в Близнецах, астролог сообщил, что он очень честолюбив, готов к риску, устойчив к стрессам и напряженности, но под­вержен срывам. Это очень веселый человек, гибкий, проницательный, хит­рый и упрямый. Он очень поэтичен и романтичен, хороший рассказчик, обладающий высоким интеллектом. Если бы он родился вечером, то мог бы стать художником, поэтом или архитектором. Если он рожден ночью, то должен был бы стать журналистом или репортером. Ему нравится опас­ность, связанная с его профессией, и он смог бы продать мороженое эски­мосам — «даже если бы для этого ему пришлось встать на голову».

Графолог описал гостя не менее впечатляюще: «У пишущего очень сильная личность, хотя порой он подвержен перепадам настроения, вы­званных ощущениями неполноценности и превосходства. Это чувствитель­ный человек, его мучает суета повседневной жизни. Он нуждается в обще­стве других людей, только так он может стать самим собой. Он практичен и проницателен. Его проницательность вызвана к жизни его культурой, практичность заставляет его доминировать над людьми, чтобы не быть по­давленным ими. Он обладает хорошей интуицией, наблюдательностью и созидательными способностями».

Заключение хироманта оказалось столь же точным, как и два других. Гость любит проводить время вне дома, он любит природу, жизнь, обла­дает задатками лидера и глубоким чувством справедливости. Он очень чес­толюбив, самодостаточен и эмоционален. Логика и прагматичность ему чу­жды. Он фаталист. Он обладает чувством юмора, порой грубоватым. Он обладает даром понимать язык животных и ход вещей в природе. «В на­стоящее время этот джентльмен начинает ощущать застой в своей карье­ре, — закончил хиромант. — Разрыв в линии судьбы говорит о том, что в течение ближайших нескольких лет он может изменить свою работу».

Возвращение Джеральда в мир, связанное с его браком с Ли, как в зер­кале отразилось в его писательской деятельности. Фелисити Брайан стала его литературным агентом вскоре после свадьбы. В издательском мире го­ворили, что Даррелл «исписался» и переживает сложный момент в личной жизни. Его первая серьезная книга о животных «Ковчег на острове», осно­ванная на телевизионном сериале под тем же названием и рассказываю­щая о современном зоопарке на Джерси, стала коммерческой катастрофой по меркам Даррелла, хотя рецензии на нее были весьма благоприятными. «Почитатели Даррелла, — писала газета «Йоркшир пост», — с облегчени­ем узнают, что, несмотря на новый подход к литературному творчеству, поток забавных историй у автора не иссяк. Некоторые из них оказываются даже смешнее, чем раньше». «Дейли телеграф» писала о новой книге с не меньшим энтузиазмом: «Он по-прежнему остается веселым, энергичным, несентиментальным и сострадающим человеком. Его последняя книга только укрепляет его репутацию».

Проблема заключалась в том, что Джеральд писал «Ковчег на острове» в тот момент, когда рушился его первый брак. Книга вышла в 1976 году, когда Джеки его оставила. Может быть, из-за того, что она была написана в несчастливый период, может быть, потому, что в ней не рассказывалось о жизни животных легко и весело, как раньше, публика отнеслась к новой книге прохладно. Доходы от продажи были мизерными. В 1976 году Дже­ральд переживал самые тяжелые времена в своей писательской деятельно­сти. Питер Гроуз назвал этот год «катастрофическим», хотя две следующие книги несколько поправили положение. «Золотые крыланы и розовые го­луби», посвященная экспедиции на Маврикий, и «Сад богов», последняя часть трилогии о Корфу, были встречены с большим энтузиазмом.

Джеральд решил совместить свои поездки в Соединенные Штаты по поручению Фонда с рекламой своих книг. «Сад богов» пошел в Штатах на «ура», хотя сам автор относился к этой книге более чем скептически. «Это третья книга о нашей жизни, — писал он Ларри, — и, похоже, последняя. Я устал от твоих сравнений». В «Майами геральд» писали: «Книга просто замечательная — автор остроумен, весел, наблюдателен, счастлив». «Бостон глоуб» шла еще дальше: «Это лучшая часть трилогии, написанная го­раздо лучше своих предшественниц. Все части идеальны по форме и содер­жанию, язык богат и образен. Читатель снова погружается в восхититель­ную атмосферу. Здесь столько замечательных историй, так много веселья, столько точных наблюдений природы и человека, что не устаешь пора­жаться мастерству автора». Но некоторые критики встретили «Сад богов» скептически. Как мог автор запомнить столько деталей и воспроизвести их спустя сорок лет после описываемых им событий? Как он мог написать три книги о пяти годах, проведенных на Корфу, и до сих пор не наскучить чи­тателю и не повториться? «Должен признать, — писал критик из «Вашинг­тон пост», — что это первая из книг о Корфу, над которой я не смеялся вслух, хотя мне было очевидно, что от меня этого ждали».

Положение Джеральда в писательском мире оставалось шатким. Его последняя рукопись «Пикник и прочие безобразия» не вызвала восторга у редактора, Филиппа Зиглера. Он говорил Питеру Гроузу:

«Книга вполне в духе Джерри, она веселая и живая, но я слишком вы­соко ценю и его самого, и его писательский дар, чтобы утверждать, что считаю это произведение первоклассным. Разумеется, мы ее издадим, но должен признать, что рекламировать ее будет нелегко. Очень печально ви­деть, как снижаются продажи книг Джерри. Я очень надеюсь, что следую­щая его книга позволит нам развернуть широкую рекламную кампанию. Это должен быть рассказ об экспедиции за каким-нибудь удивительным зверем, хотя мне самому ничего, кроме панды, на ум не приходит».

Это письмо подтверждает не только кризис в писательской деятельно­сти Джеральда, но и осложнения в отношениях с издателями. Из чувства противоречия Джеральд называет замечания Зиглера «снисходительными» и пишет, что его мнение об издателях, которых он раньше знал и любил, сильно пошатнулось. На протяжение десяти лет Джеральд пытался про­никнуть в Китай. Если издательство «Коллинз» предложит ему приличный аванс, он сможет отправиться за интересной добычей. Он пишет Питеру Гроузу: «Не пора ли мне подыскивать другого издателя?»

В свете сложившейся ситуации Фелисити Брайан летела на Джерси, не испытывая уверенности в будущем. Но с момента первой же встречи с про­славленным автором в его квартире на Джерси она была очарована этим энергичным, обаятельным человеком, радующимся жизни и буквально фон­танирующим новыми идеями. В следующий визит в поместье Огр Фелиси­ти взяла с собой своего четырехлетнего сына и была поражена тем, как ре­бенок и Джеральд быстро нашли общий язык. «Определение, которое Дес­монд Моррис дал Дэвиду Эттенборо — «любопытный четырнадцатилетний мальчишка», — вполне применимо и к Джерри, — писала она. — В своих лучших книгах он просто неподражаем, а его язык великолепен». Фелисити предложила Джеральду новую идею — написать книгу, которая попра­вит его пошатнувшиеся дела. Она должна была называться «Натуралист-любитель», а возможности продаж открьшались самые широкие. Высока была вероятность того, что телевидение решит снять по ней сериал. Дже­ральд снова был на коне. По продажам книга «Натуралист-любитель» пре­взошла все, написанное им ранее, в том числе и «Мою семью и других зве­рей».