Вальтер Моэрс - Город Мечтающих Книг

• Название: Город Мечтающих Книг
• Автор: Вальтер Моэрс
• Издательство: АСТ, Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-040448-3 (АСТ), 978-5-9762-1487-2 (Хранитель)

Главный герой «Города Мечтающих Книг» Хильдегунст Мифорез — динозавр. Умирая, литературный крестный Хильдегунста Мифореза оставляет герою десять страниц рукописного текста — лучшего текста, когда-либо написанного на белом свете. Следы безымянного автора теряются в Книгороде, и Хильдегунст Мифорез отправляется туда, чтобы найти таинственного гения и стать его учеником. Он не верит в стариковские байки про Орм — энергию звезд, если угодно, дарующую вдохновение, — и, однако же, сам того не подозревая, отправляется на поиски Орма.

---

СЧАСТЛИВОГО ОПОЛЗНЯ ВАМ ЖЕЛАЕТ ГУЛЬДЕНБАРТ МАСТЕРОВОЙ

Теперь я понял. Вот уж точно юмор охотников за книгами! Я угодил в ловушку, которая предназначалась даже не мне, а какому-нибудь конкуренту Гульденбарта, а я слепо угодил в нее из-за новообретенного доверия к печатному слову. Дождесвет ведь писал, что охотники превращают в смертельные ловушки коридоры и целые участки лабиринта. И почему важные факты всегда приходят в голову с запозданием?

Как осенний лист, заткнутый в книгу сохнуть, я распластался под горой бумаги и, невзирая на все усилия, сумел пошевелить лишь одним когтем. И задохнуться здесь — вопрос не возможности, а времени.

Утонуть в книгах — вот уж не думал, не гадал Данцелот, что меня может постигнуть такая участь. Если судьба действительно способна на иронию, то этого ее дара я отведал сполна.

Я даже не знал, парализован я или всего лишь застрял: судя по боли в теле, у меня переломаны все до последней косточки. Впрочем, когда мне станет нечем дышать, придет и конец моим мучениям. Тут подо мной что-то шевельнулось, вся гора подпрыгнула — раз, другой третий, и книжная масса надо мной сдвинулась. Послышался шорох, это, наверное, разлетались в стороны книги и скользила куда-то бумага, и давление уменьшилось. Как одержимый, я начал колотить вокруг себя руками и ногами, и вдруг… глоток благословенного воздуха. А за ним — свет! Рассеянный лучик проник в узкую щелочку неподалеку от меня. Я протянул к нему лапу, и когти вырвались на волю! Я стал неистово продираться вперед, все всплывал и всплывал из книжного моря, в котором едва не захлебнулся.

Отплевываясь и отхаркиваясь, чихая и кашляя, я, извиваясь, выбрался наконец наружу и попытался оглядеться, однако в глаза мне набилось слишком много пыли, я видел лишь размытые пятна. Я как мог вытащил свое туловище из неплотной массы толченой бумаги, целых и рваных книг, обложек и отдельных страниц и, неуверенно поднявшись на ноги, тут же снова провалился по колено. Но, поупражнявшись и приобретя сноровку, я сумел устоять и даже пройти несколько шагов, не растянувшись пластом.

Высоко надо мной выгибался каменный свод. Оказывается, я очутился в пещере, по форме напоминавшей полукружье по меньшей мере километр в диаметре. Потолок был похож на пористую губку, так много в нем было крупных и мелких отверстий (наверное, через одно из таких я рухнул сюда в потоке книг). Между ними прилепились целые колонии медузосветов наипротивнейших цветов и разных размеров, это от них исходил пульсирующий свет. Они, вероятно, принадлежали к тому подвиду, который мог существовать без питательной жидкости и из которого изготавливали факелы, но здешние были намного крупнее обычных. Может, эти существа со временем вывелись из тех, кто сбежал из ламп? Мне невольно вспомнились два медузосвета, облепившие друг друга в смертельной схватке: что если это был не поединок, а акт воспроизведения рода?

Высоко под потолком роились белые как снег летучие мыши, наполняя пещеру пронзительный визгом. И вдруг грохот и треск: из отверстия в потолке извергся хламный поток бумаги и пыли и растворился в книжном море — по счастью на безопасном от меня расстоянии.

Да, великое множество гниющих, распадающихся и пожираемых насекомыми книг, обрывков бумаги и прочего мусора действительно напоминало поверхность моря, которая к тому же беспрестанно колыхалась, вздымалась и опадала. Мне даже не хотелось думать о том, что за твари вызывают эти волны. Ведь, кажется, у Пэрлы да Гана было стихотворение под названием «Червь-победитель»? Да, мои дорогие друзья, я, очевидно, угодил уровнем ниже в этой системе подземелий и, к сожалению, даже знал, как называется это гадкое место. Я же читал про него у Канифолия Дождесвета, посвятившего ему целую главу. Негород — клоака катакомб. По системе шахт сюда сбрасывали не только книжный мусор с поверхности города, нет, сюда попадало все, что утратило свою ценность в самих катакомбах. Книгопираты отправляли сюда трупы своих жертв, развращенные книжнокнязья — повседневные мусор и фекалии, букваримики — ядовитые отходы и плоды неудавшихся экспериментов. Вроде бы существовали шахты, которые вели сюда от самых древних домов в переулке Черного Человека.

Здесь скапливался мусор столетий, водились насекомые и вредители, растения и животные, не встречавшиеся ни в одной другой части лабиринта. Даже охотники за книгами обходили это место стороной, опасаясь подцепить ужасную заразу. Негород — жуткая оборотная сторона Книгорода, заплесневелое нутро катакомб, их безжалостная пищеварительная система. Здесь уже не хозяйничал никто: ни охотники, ни Тень-Король.

Я находился приблизительно в середине пещеры. М-да, до стены добраться можно, но путь по бумажным осыпям будет нелегким. Однако меня манили отверстия в стенах: через них, наверное, сносили свой мусор древние обитатели катакомб. Я двинулся к ближайшему, проваливаясь на каждом шагу — то по колено, а то и по пояс, но всякий раз мне удавалось выбраться собственными силами. Куда бы я ни ступил, везде елозило, шебуршило и похрустывало, и без необходимости я старался не смотреть, куда ставлю ногу.

От запорошившей меня с головы до ног книжной пыли я походил на призрака, каждая клеточка моего тела болела от падения и книжных жерновов, но, о, мои единственные друзья, я храбро шел вперед. Нет, гибель в недрах земли не для меня. Я пообещал умирающему крестному стать величайшим писателем Замонии и собирался сдержать слово, чем бы ни пугали меня катакомбы. Сотни идей роились у меня в мозгу: сюжеты романов и рассказов, эссе, поэтические размеры и завязки пьес. Это был фундамент собрания сочинений. Целая полка сочинений составилась у меня в голове… И надо же случиться этому сейчас, когда мне решительно нечем их записать! Я пытался, запомнить мысли, пришпилить их к стенкам моего мозга, но они ускользали как ловкие рыбешки. Такого прилива вдохновения я не испытывал никогда, — а писать нечем, нечем, нечем!

Я преодолел около половины тяжкого пути, когда книжное море вдруг взволновалось. Нечто огромное и страшное поднималось ко мне из глубины. Возможно, его шевеление я ощутил, пока лежал, погребенный под книгами. По волнам я смог определить, что оно кружит вокруг меня, и эти круги становятся все теснее. Все вдохновение, все идеи улетучились, меня охватил холодный страх. Такой ужас, наверное, ощущает человек, увидевший перед собой в ночном лесу вервольфа. Но где же сейчас эта тварь? Что если притаилась, раззявив пасть, прямо подо мной?

И вдруг оно поднялось на поверхность. Во все стороны полетели сотни книг. Вздыбилась волна пыли, затрепетали страницы… и передо мной предстало самое большое существо, какое я когда-либо видел.

Червь-победитель!

Возможно, это действительно был величайший на свете червь, а, может, змей или какая-то иная форма жизни, но родословная чудовища меня в тот момент нисколько не интересовала. Видимая часть вздымавшегося передо мной туловища походила на колокольню и была усеяна коричневыми бородавками. На беловатом брюхе топорщились сотни щупалец, или ручек, или ножек — точно я не мог определить. В том месте, где могла быть звонница, пасть раззявилась кривыми и острыми, как ятаганы, зубами. На мгновение гигантское чудище застыло, потом поднялось еще выше, оглушительно взревело и вдруг нырнуло в бумажное море с таким шумом, словно упал целый лес деревьев. Взметнувшаяся пыль скрыла его совершенно, но когда несколько осела, я увидел, что чудовище несется прямо на меня.

Кто не ходил по гниющим книгам, понятия не имеет, как это тяжело. Я спотыкался и падал, скользил по пожелтелой бумаге, вскакивал или полз на четвереньках. Снова и снова я наступал на книги, которые распадались в пыль или на колонии червяков, на бумагу, ломкую как яичная скорлупа.

Рев червя эхом отдавался по пещере и сеял панику среди летучих мышей, которые в свою очередь завизжали. Поверьте, дорогие друзья, я не хочу отягощать вас рассказами о том, кто и что жило под поверхностью Негорода, но потревоженное буйством червя, все население свалки собралось посмотреть, чье наглое вторжение нарушило их пищеварительный сон. Точно открылись врата Потустороннего мира, из-под книг выползали все новые и новые твари. Шевелились лапы, щелкали клешни и челюсти, колыхались щупальца… В слепой панике я пополз скорее вперед и едва не попал в объятия паука с развевающейся белой шерстью и восьмью сапфировыми глазами, лапы у которого были длинней, чем у меня ноги. Кругом копошились бесцветные крабы, светящиеся скорпионы и муравьи, прозрачные змеи и гигантские гусеницы всех цветов радуги. А потом еще всевозможные твари с чешуей и крыльями, рогами и клешнями, названия которым я не знал. Это был карнавал чудовищ, плоды многовековой негигиены и дегенерации. Я полз в море живых отбросов.