Жак-Ив Кусто - Жизнь и смерть кораллов

• Название: Жизнь и смерть кораллов
• Автор: Жак-Ив Кусто
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1975

Всемирно известный изобретатель акваланга, один из пионеров подводных исследований, Жак-Ив Кусто в содружестве с Филиппом Диоле увлекательно рассказывает о своих наблюдениях над флорой и фауной коралловых рифов и островов в Индийском океане и Красном море. Однако Кусто, человек, открывший миру красоту подводного царства, не может остаться равнодушным к губительному влиянию цивилизации XX века на жизнь моря. «Современное общество ответственно за необратимые перемены, происшедшие в природе коралловых рифов», — говорит он и призывает к спасению моря ради «наших внуков».

---

Будь у нас в распоряжении лишних три дня, мурена научилась бы узнавать Ива при каждом его погружении и следовала бы за ним по пятам как собака. Кстати, нам показалось, будто знакомство с муреной завязалось у нас быстрее, чем с мероу.

Говоря о такого рода попытках приручения животных, следует отметить, что многое, пожалуй, зависит от характера данной особи. Среди животных, как и среди людей, встречаются индивидуумы нервозные, боязливые, беспокойные, и именно эти качества делают их агрессивными. В общем, насколько я понял, менее боязливыми среди особей какого-то одного вида являются те, что старше и крупнее. Они в меньшей степени подвержены подозрительности и панике, потому что ощущают свою силу. У них нет страха перед человеком, а мурена таких размеров, как наша знакомая, должно быть, считает себя неуязвимой в своем секторе.

Правда, нам точно неизвестно, каких максимальных размеров могут достигать мурена или мероу. Неизвестно и то, умирают ли эти рыбы от старости. Ведь могильщиков (быстрых и расторопных) в море предостаточно — это осьминоги, крабы, многие виды моллюсков.

Наши пловцы группами по три человека беспрерывно спускаются в воду и работают часами, а "Калипсо" в это время отстаивается на якоре, если позволяют глубины, или же подрабатывает машинами, описывая циркуляцию. Я поставил задачей снять на участке Космоледо — Ассампшен следующие сюжеты: черепах, мероу, гигантских голотурий, загадку "вулканов"… Столь насыщенная программа выполнена почти целиком. Но люди, которым не доводилось погружаться с аквалангом, не осознали бы, с какой лихорадочной поспешностью, с каким напряжением мы работали.

Нам удается добиться успеха: с помощью испытанного средства, снотворного MS-222, находим ключ к загадке "вулканов", так долго не дававшей мне покоя.

Я уже давно заметил на определенных глубинах песчаные холмики, из которых время от времени, как из вулкана, извергалось словно облако дыма (в действительности это была струя песка). В таком "вулкане" обитает таинственное животное, которое нам еще ни разу не удавалось поймать. Самое яркое воспоминание, связанное с этими "вулканами", относится к 1955 году. В то время на борту "Калипсо" находился один мой очень хороший знакомый американец Луис Марден, пловец и фотограф. Он был корреспондентом журнала "Нэшнл джиографик мэгэзин". Ему захотелось снять извержение одного из таких вулканов, но всякий раз, когда он наблюдал за одним вулканом, облако дыма вырывалось из другого. Это начинало его бесить. Я сделал ему знак, что готов помочь, сунул указательный палец в один из холмиков и произнес в загубник несколько нечленораздельных звуков. И тотчас из холмика вырвалась струя "дыма".

Когда Марден поинтересовался, как это у меня получается, я ответил, что это мой секрет. Самое забавное, Луис вовсе не хотел, чтобы я выдал ему свою тайну. Ему и в голову не могло прийти, что мне просто помог счастливый случай.

На сей раз мы рассчитываем разгадать пресловутую загадку вулканов. Бебер вместе с Бонничи снимают "извержения", затем Бебер вливает в один из кратеров MS-222 и старается разрыть его. Бебер засовывает руку в ход, скрепленный слизью, натыкается на обитателя норы и торжествующе извлекает на свет маленькое ракообразное песочного цвета. Находку фотографируют крупным планом, а затем помещают вместе с песком в сверхплоский аквариум, который мы использовали для съемки гетероконгеров. У нас на глазах ракообразное принимается за работу: орудуя лапами словно экскаватор, оно мгновенно сооружает целый вулкан. Удивительное, необыкновенное зрелище! К сожалению, ночью во время качки животное выбралось из аквариума, и мы его так и не нашли. Так мы и не смогли отправить свою находку в Монакский музей на определение.

Для съемки кадра, который в фильме длится несколько минут, нам потребовался целый день работы. Беберу и Бонничи пришлось обшарить десятки норок, прежде чем удалось снять эпизод.

Фредерик Дюма вместе с Омером и Сумианом занимаются кормежкой: килограммами раздают мясо и нарубленную кусками рыбу. В результате — сущее столпотворение, и наиболее крупные обитатели рифа просто не дают людям прохода. А две большие мурены вылезают из своих нор и принимают пищу прямо из рук Диди. Наконец-то! Он ужасно доволен.

На глубине от 6 до 14 метров Делуар обнаруживает скопище гетероконгеров; это Xariphania hassi, они крупнее, не так глубоко "ввинчены" в грунт и более обычны здесь, чем на Мальдивах. Делуар снимает их. Бебер и Бонничи ловят рыб, усыпляя их с помощью квинальдина, и складывают в круглые сосуды из плексигласа, но крупные мероу не желают играть в футбол с этими прозрачными шарами, как они делали во время съемок фильма "Мир без солнца".

С помощью подводных скутеров отправляемся исследовать северную часть побережья острова. Благодаря этим небольшим электрическим аппаратам работа становится похожей на восхитительную увеселительную прогулку. Мы неторопливо оглядываемся по сторонам; времени достаточно, чтобы увидеть, как многолико подводное царство. Особенно нас поражает многообразие фауны, благодаря которой мир моря представляется более живописным, чем суша. Отмечаю, что преобладают акропоры, разглядываю веера горгонарий, поднимающиеся вертикально со дна морского. Медленно следую за желтой с голубым рыбой-бабочкой, которая прогуливается так же спокойно, как я. Останавливаюсь, чтобы получше рассмотреть особенно крупный морской анемон, который в поисках пищи распускает во все стороны щупальца. Протягиваю руку к большой тридакне, и она тут же начинает смыкаться. Я не верю историям досужих рассказчиков, утверждающих будто ловцы жемчуга попадают в плен к тридакнам. Мы не раз пытались спровоцировать такого рода реакцию, проводя, скажем, кончиками пальцев между створками. Они закрывались слишком медленно, чтобы захватить руку. К тому же тридакна — отнюдь не волчий капкан.

Черви — существа довольно жалкие на суше, в море приобретают необычно изысканные формы. К примеру, сидящие в прочной трубке спирографисы увенчаны разноцветными султанами, которые съеживаются, едва притронешься к ним рукой. Здесь поистине сад из сказок Шехеразады!

Ночное погружение

17 апреля 1967 года. О. Ассампшен. Ночное погружение. В 3 часа утра подъем для всех аквалангистов, электриков, такелажников… Цель: Бебер знакомит экипаж "Калипсо" с техникой ночных погружений. Мы лишь ослепляем рыб прожекторами, но ловить не намерены. Спускаемся на глубину по крайней мере 35 метров.

Вокруг аквалангистов с "Калипсо", за пределами круга, освещаемого лампами, — коралловые джунгли. Морские животные, застигнутые врасплох, от яркого света замирают словно загипнотизированные. Рыбы-попугаи спят, спрятавшись среди огненных кораллов…

Странный мир… Тут повсюду жизнь, но жизнь дикая, непонятная, не укладывающаяся в рамки человеческих понятий, словно бы внезапно окаменевшая в своем многоцветье и необычности… Исследователи моря еще только изучают эти владения… Тут иные законы, иные, чем на суше, тайны…

"Дневная" фауна, которую свет ламп застал врасплох во время сна, оцепенела, рыб можно брать буквально руками.

Представители "ночной" фауны, невидимые днем, чувствуют себя "непринужденно", но избегают света и прячутся в своих убежищах. Именно ночью усиливается активность кораллов. Днем они вялы, с наступлением же темноты их щупальца так и шарят вокруг, а миллиарды крохотных ртов пожирают едва заметные организмы. Риф поглощает, усваивает пищу. За работу принимаются существа, которые одновременно являются и микроскопическими и гигантскими. Есть нечто удивительное в этой картине: множество живых существ, заключенных в ими же созданные известковые оболочки, с помощью стрекательных клеток, крючков и ядовитых нитей хватают, уничтожают и поглощают свои жертвы — ракообразных, личинок, планктон и даже молодь рыб. Столько драм возникает в этом мире!

Мадрепоры и гидрокораллы пожирают жертвы, чтобы строить эти башни и стены, среди которых мы сейчас совершаем ночную прогулку. И еще одна битва идет в мире кораллов — битва за место. Эти существа сталкиваются, наползают друг на друга, чтобы выиграть миллиметр пространства, пустить еще один побег, они готовы заполнить собою все море — такова мощь живой материи, очень грозной и очень хрупкой.

В свете наших ламп видно, как шевелятся распростертые щупальца, как вокруг горгонарий и на ветвях мадрепоров, будто покрытых пухом, возникают светящиеся венцы. Некоторые альционарии ночью раздуваются, при этом они, бывает, в четыре раза увеличиваются против своих обычных размеров и становятся похожими на развесистое дерево с мясистыми, прозрачными розовыми ветвями. Отчетливо видны рты этих организмов.

Чем далее мы погружаемся, тем более хрупкими становятся формы прикрепленных организмов. На глубине 35 метров перед нами уже не подлинные строители рифов, а существа более вычурные, более изящные, с тонкими ветвями и верхушками: кустистые акропоры, листовидные диски Fungia. Верхняя же часть склона, внешняя его сторона, и даже сама масса острова состоят из массивных форм Porties или Favia.