Татьяна Туринская - На восходе луны

• Название: На восходе луны
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

Развод был неминуем, но это-то как раз Андрея вполне устраивало. Хуже было то, что ненасытная Любаша претендовала на абсолютно все имевшееся в распоряжении супругов имущество: трехкомнатную квартиру не в самом центре города, но в весьма неплохом районе, машину (в аварию Потураев угодил не на личной, на служебной), капитальный гараж, по стоимости вряд ли уступающий самому автомобилю, не говоря уже о мебели и бытовой технике. Естественно, счет в банке также требовала переписать на нее. Ее, казалось, ни в малейшей степени не тревожило, что оставляет инвалида на улице и без гроша за душой. Непонятно было и то, на что она, собственно говоря, надеется, на каком основании суд должен лишить одну из сторон абсолютно всего ради того, чтобы вторая сторона в результате развода приобрела все. Претензию свою она выражала размытой формулировкой 'он обманул мои надежды' и была совершенно уверена в том, что суд непременно должен принять решение в ее пользу.

Вражда Потураевых и Литовченко, которой всеми силами старался избежать Андрей, началась. Собственно говоря, Георгий Владимирович пытался отговорить дочь от столь наглых притязаний, взывал к ее совести, но тщетно. Любаша уперлась, как когда-то в детстве, когда требовала купить ей очередную игрушку. И любящему отцу, привыкшему с радостью исполнять дочкины прихоти, пришлось нанимать дорогущего адвоката.

Потураевы были крайне несогласны с подобными требованиями невестки, и действия Георгия Владимировича против их несчастного сына, и без того неизвестно за какие грехи наказанного судьбою и до конца дней привязанного к инвалидной коляске, их крайне возмутили. Их 'ответом Чемберлену' стало обращение к не менее дорогому адвокату. Началась борьба не на жизнь, а на смерть. Только теперь бывшие друзья готовы были перегрызть глотки не воображаемым врагам, а тем, ради кого еще так недавно с готовностью ринулись бы в смертельную схватку, то есть друг другу.

На каких основаниях готовился выдвигать требования к суду Любашин адвокат — неизвестно, а вот адвокат Потураевых прежде всего попытался выяснить подробности личной жизни бывшей супруги своего клиента. И без особого труда обнаружил, что моральный облик истицы оставляет желать много лучшего. Мало того что в суде всплыли фотографии неверной супруги, входящей в собственную квартиру в обществе некоего Бочарова в то время, когда несчастный муж лежал в госпитале на растяжке, но нашлись и многочисленные свидетели, в основном из числа любопытных старушек-соседок, утверждающие, что этого же молодого человека истица водила в квартиру фактически с момента своего появления в этом доме. Плюс суд учел плачевное ныне состояние ответчика и постановил: брак считать расторгнутым, в имущественных же претензиях истице отказать, так как договор купли-продажи на спорную квартиру был заключен буквально накануне официального заключения брака, так же как и были соответствующим образом оформлены имущественные права ответчика на автомобиль и гараж, а стало быть, совместно нажитым имуществом признаны быть не могут. Материальные же претензии истицы суд разрешил следующим образом: совместно нажитыми следует считать лишь те деньги на указанном банковском счету, что поступили на него после официального заключения брака, и только от суммы этих поступлений истица должна получить пятьдесят процентов. Однако это оказалась не такая уж внушительная сумма, ведь к тому времени на счету мало что осталось ввиду того, что ответчику пришлось существенно потратиться на лечение. На адвокатов и та, и другая сторона потратили куда больше, нежели в итоге выиграла Любаша.

Вот таким образом, потеряв здоровье и потратив кучу денег на адвоката, Андрею удалось избавиться от постылой супруги. Все бы ничего — пусть бы он заплатил за развод еще дороже, главное — он наконец свободен от Любаши Литовченко. Еще слава богу, что детей не нажили, все бы ничего, вот только даже после развода к Андрею не вернулось здоровье…

Работать Потураев теперь старался дома. Его интересы на фабрике представлял отец, но вообще присутствие Андрея в директорском кабинете требовалось не так уж и часто: при нынешней-то технике вполне можно было управлять производством и из домашнего кабинета. Телефон, факс, электронная почта — что еще нужно для успешной работы? Из дому же Андрей проводил и селекторные совещания с начальниками служб и цехов, контракты заключались по факсу, — в общем, производство в данной ситуации пострадало куда как меньше, нежели сам Потураев.

Однако амбиции успешного бизнесмена ни в малейшей степени не могли компенсировать физическую ущербность. С приговором докторов мириться категорически не хотелось — Андрей же только-только тридцатилетний юбилей отпраздновал, неужели ему предстоит остаток жизни провести в инвалидной коляске? Потураев снова и снова, с упорством, достойным лучшего применения, насиловал искалеченное свое тело непосильными нагрузками в надежде, что когда-нибудь, пусть не так скоро, как ему хотелось бы, но результат непременно станет заметен, что просто не может быть, чтобы у него ничего не получилось.

Проведывала его только Вика. Впрочем, старалась прикрываться выполнением служебных обязанностей, неизменно прихватывая с собой образцы предлагаемых моделей. Увы, Вика тоже не могла посещать Потураева достаточно часто, ведь, по идее, должна была не работать, а находиться в декретном отпуске по уходу за малышом. Одной ей известно, как умудрялась совмещать материнство с работой, да при этом еще не забывала пару раз в неделю заехать с дружеской поддержкой к Андрею.

Потураев был ей за это благодарен, но благодарность в его душе часто вступала в конфликт со злостью — Викины визиты воспринимал в зависимости от настроения: то как участие и дружескую поддержку, то как жалость покинутой женщины. И иногда вместо улыбки Виктории доводилось видеть на его лице лишь жестокую усмешку и колючий, почти враждебный взгляд. В такие дни обижалась на него, уходила со слезами на глазах, клялась самой себе, что больше не придет, что будет поддерживать сугубо деловые отношения, пользуясь для связи с непосредственным начальником оргтехникой, но каждый раз спустя некоторое время вновь и вновь наносила Потураеву визиты.

Постепенно у Андрея выработался столь плотный график работы и физических тренировок, что времени жалеть себя, несчастного, практически не оставалось. Трудно, содрогаясь от напряжения в мышцах, думать о том, как несправедливо обошлась с тобой судьба, так же как трудно думать об этом во время селекторного производственного совещания. А потому на невеселые мысли у Андрея оставалось лишь немногое время между реальностью и сном. Он и раньше особых проблем со сном не имел, кроме разве что короткого периода сразу после женитьбы на Любаше, пока не заставил себя смириться с неразумным браком. Теперь же, с учетом физических и умственных нагрузок, засыпал почти мгновенно. Таким образом, сожаления о несчастье, можно сказать, остались на больничной подушке, а нынче Потураеву было не до слюнтяйства.

И лишь когда управление производственным процессом удалось полностью наладить из дому, у Андрея появилось немного свободного времени для мыслей о собственной доле. Увы, по всему выходило — несладкой доле. Кому он, инвалид, нужен? Разве что Вика из жалости согласится взвалить на плечи такую ношу. Да ведь Андрей не привык быть обузой, и такие мысли буквально сводили с ума. Нет, он ни за что не позволит кому бы то ни было жалеть себя. И уж тем более строить на чувстве жалости отношения с женщиной. Да, он, Андрей Потураев, такой, он гордый! Пусть он инвалид, но, даже будучи инвалидом, он, прежде всего, остается мужчиной!

Однако гордость гордостью, а светлых перспектив впереди Потураев разглядеть не мог. Да и позади было не слишком-то светло. Женщины… Что за несносные создания? Разве можно им верить, разве можно доверять тайны? Раскрылся перед Викой в минуту слабости, так теперь уж сколько месяцев подряд ловит на себе ее жалостливые взгляды. И об отказе своем уже, поди, позабыла, вон ведь как смотрит каждый раз, практически призывает: 'Ну же, Андрюшик, смелее, смелее, давай, повтори свою просьбу — на сей раз я не откажу!' Еще чего не хватало. Он, Андрей Потураев, никогда не просил милостыни! И пусть в данном случае милостыня имелась в виду не в финансовом понятии, а сугубо в физическом, все равно милостыня всегда остается милостыней, к какому бы понятию ни применялась.

Порой ему казалось, что Викой движет не жалость, казалось, видит в ее глазах искреннюю любовь, и тогда всерьез обдумывал возможность связать горькую свою судьбинушку с нею. Однако долго он такую возможность рассматривать не мог. Нет, Вика, конечно, замечательный человек и красивая женщина, но она для него навсегда останется другом. Теперь он инвалид и всю жизнь будет ловить себя на мысли, что Виктория осталась с ним сугубо из жалости. Даже если отбросить в сторону соображения гордости, даже если забыть на минутку об инвалидности, хотя как о ней, проклятой, забудешь, когда, вместо того чтобы ходить по квартире собственными ногами, хотя бы опираясь для уверенности на тросточку, приходится руками крутить новые свои 'ноги' — колеса инвалидной коляски. Но даже если попытаться на минуточку забыть о своем печальном положении, может ли он воспринимать Викторию не как друга, а как любимую женщину, как спутницу жизни?