Татьяна Туринская - Когда меня ты позовешь

• Название: Когда меня ты позовешь
• Автор: Татьяна Туринская
• Жанр: Современные любовные романы

---

… Валера сам же их, те джинсы, и натянул обратно на Кристину. О чем говорил этот жест? О заботливости? Или о том, что он жалеет о поспешности своих действий? Как бы то ни было, а Кристина не стала дожидаться, пока он таким же образом вернет на место бюстгальтер и свитер. Нет, она сама…

И снова дождь монотонно барабанил по крыше. Но молчание было уже не напряженным, а неловким. Оба чувствовали, что поспешили, что необдуманно бросились в бездну чувств. Даже если это и было замечательно, но правильным это назвать ни у кого язык бы ни повернулся.

Кристина поправила джинсы на бедрах, подняла с пола плащ. Сказала пристыжено:

— Боже, какой ужас! Как свинья! У нас Любаша провалилась в ров, мы никак ее не могли оттуда выловить…

— Ты его очень любишь? — прервал ее сентенции Чернышев.

— Кого? — от неожиданности переспросила она.

— Мужа, — криво усмехнулся Чернышев. — Ты бы могла от него уйти?

Уйти? Сердечко заколотилось. Уйти?! Это намек? Или конкретное предложение? Или просто так, опять решил самоутвердиться? Потешить самолюбие?

Кристина не знала, что ответить. То ли сказать, что уже давно ушла, то ли спросить, зачем, с какой целью она должна уходить от мужа? Хотелось прижаться к нему и сказать, что ей никто не нужен, кроме него, что никакой муж не сможет его заменить, как бы ни пытался. Ведь какой бы высокой сексуальной техникой ни обладал Бессмертный, а ему в буквальном смысле ни единого разочка не удалось отправить Кристину в замечательное "мы". Ах, как хотелось наговорить ему кучу комплиментов! Но язык почему-то не поворачивался, Кристина только лихорадочно пыталась сообразить, что же всё-таки ответить…

— Знаешь, — продолжил Чернышев. — Мне было так обидно, когда ты… Собственно, мне и сейчас обидно. Но я никогда не буду тебя за это упрекать. Видимо, у тебя были веские на то основания. Я сам во всем виноват. Я должен был забрать тебя с собой. Должен был настоять на том, чтобы ты поехала со мной. Даже если бы ты там никуда не поступила, мы все равно должны были быть вместе. И то, что мне просто некуда было тебя забрать — не в общагу же, верно? — это не оправдание. В конце концов, я же мужик, я обязан был позаботиться о крыше над головой. Я должен был забрать тебя. Поэтому всю вину я беру на себя. И как бы мне ни было обидно — но я сам во всем виноват и получил по заслугам. И поэтому я тебя клянусь — ты никогда не услышишь от меня ни единого упрека…

Кристина слушала и ничего не понимала. То, что он должен был забрать ее в Москву, грело слух и сердце, но все равно оставалось непонятным. А самое странное — вот это обещание. Что он никогда не будет ее упрекать.

— За что? — искренне изумилась она. — За что ты можешь меня упрекать?!

Чернышев усмехнулся:

— Ты права! Хорошенькая клятва! Клянусь, тем самым напоминая и вроде как упрекая. Всё, всё, проехали. Больше никогда ни слова на эту тему.

— Нет, — воспротивилась Кристина. — Я хочу, чтобы ты ответил. О какой обиде речь? И о каких упреках? Что такого я сделала, что ты мог бы меня упрекать?

Чернышев отвернулся к окну. Кристина не узнавала его. Он всю жизнь был чрезмерно гордым и самоуверенным, а теперь в его голосе чувствовалась и боль и одновременно унижение. Странно, это ведь так на него непохоже. Непохоже уже то, что он, хоть и виноват кругом, но пришел к ней. Сам. Или нет, конечно, с Наташкиной подачи. А теперь как будто пытается простить ее за что-то. Видно, что ему очень больно, и он упрямо не желает говорить, чтобы вновь не поссориться. Но о каких упреках речь?! Ведь это Кристине в самую пору упрекать его!

— За что ты меня упрекаешь? — еще раз спросила Кристина. — Объясни пожалуйста.

— Не надо, — упрямо твердил Чернышев. — Я не хочу опять потерять тебя.

Уже одно это утверждение значило для Кристины неизмеримо много. Да что там много?! Это было самое главное! И все-таки?..

— Нет надо, — настаивала она. — У меня такое впечатление, что ты обижен на меня. Объясни, пожалуйста.

Чернышев вспыхнул:

— А ты полагаешь, я должен был обрадоваться твоему замужеству? Порадоваться за тебя, любимую?

Тут уже вспылила Кристина:

— Ах, вот оно что! Значит, я не должна была выходить замуж? И это после твоих-то слов, что это последний шанс! Ты вообще чем думал, когда ту телеграмму писал? Ты не подумал, что я после таких слов в петлю полезу? Или тебе было на это наплевать?

— Телеграмма? — удивился Чернышев. — Какая телеграмма? Какие слова? Какая петля?

— Веревочная, — оборвала его Кристина. — Всё, хватит, проехали. А то опять поссоримся.

И замолчала. Впрочем, что значит "а то поссоримся"? Уже поссорились. И зачем ему понадобилось выяснять отношения?!

— Знаешь, Валера, мы уже поссорились. И не сейчас, тогда. Когда ты прислал ту жуткую телеграмму. Я ничего не хочу выяснять. Объясни мне только одно. Почему ты написал про последний шанс? Мне ведь было двадцать два года. Почему последний шанс? Я больше ничего от тебя не хочу, только скажи мне, почему "последний шанс"? Ну хорошо, "достала любовью" — понимаю. Обидно, да, но хотя бы понятно. Просто я оказалась слишком надоедлива. Слишком часто писала письма, а в них слишком много о любви. Но почему "последний шанс"?! Ты, кстати, знаешь, что твою телеграмму вручили не мне, а соседке, потому что меня не было дома? И она ее, естественно, прочитала. Ты хотя бы отдаленно представляешь, сколько насмешек мне пришлось выдержать? Она ведь разнесла эту новость по всей округе! И ты еще смеешь укорять меня за замужество?!! Знаешь, Валера, иди ты вместе со своим последним шансом! И зря ты Наташку послушался. Не надо было тебе приходить. Я ведь ее просила: не лезь на глаза, не смей с ним разговаривать. И плевать мне на твою телеграмму. Прощай, Чернышев! Желаю творческих успехов!

Кристина, не надевая плаща, попыталась выскочить из машины, да Валера успел схватить ее за руку. Довольно резко вернул на место:

— Повторяешься. Ты это уже говорила. И причем тут Наташка? Если ты полагаешь, что это она меня сюда притащила — то сильно ошибаешься, я ее даже не видел. Давай-ка, коротко и внятно. Что за телеграмма?

Кристина дерзко посмотрела на него:

— А сам забыл? Пожалуйста! "Достала любовью. Когда успела полюбить или это последний шанс".

Чернышев не ответил, только на его лице проступило искренне недоумение. Впрочем, ему не удалось обмануть Кристину:

— Ну-ну, я знаю, что ты хороший артист, так что не надо тут изображать непонимание. Вот после этой-то телеграммы я и вышла замуж за первого встречного. Так что упреки твои не по адресу, хоть ты миллион раз поклянись, что не станешь меня упрекать. Что еще?

Чернышев вздохнул:

— И когда пришла эта телеграмма?

— Ой, — разозлилась Кристина. — Только не надо делать вид, что ты впервые о ней слышишь! Еще дату потребуй назвать! Сам знаешь! Осенью. После того, как ты уехал. Ты был на третьем курсе. Вспомнил? Или, может, ты не мне одной такие телеграммы рассылал? Оттуда и забывчивость?

— Нет, — Валера уверенно покачал головой. — Моя забывчивость из другой оперы. Я ее просто не писал и не отправлял. Ни на третьем курсе, ни на каком другом. Я вообще никогда такого не писал. Именно поэтому и не помню. Видимо, кто-то довольно зло подшутил.

— Ага, — ехидно воскликнула Кристина. — А чтобы я не перепутала, подписался полным именем: Валерий Чернышев.

— Валерий Чернышев? — удивился тот. — Именно так, официально? И тебя это не насторожило?

— А что меня должно было насторожить? Телеграмма — официальное оповещение о финале наших отношений. Вот и подпись официальная. Чего удивляться-то?

Чернышев тихо спросил:

— А как я вообще обычно подписывался?

— Как-как, — по-прежнему возмущенно ответила Кристина. — "Валерик"!

— Вот именно. Я бы и сейчас так же подписался. "Валерий Чернышев" — только для самых официальных документов.

Кристина иронично уставилась на него:

— Намекаешь, что это не ты писал ту телеграмму?

— Умница, — похвалил ее Чернышев. — Догадалась почти с лёту.

— И кто же, если не ты? — недоверчиво спросила Кристина.

— Не знаю. Самому интересно. Осень третьего курса, говоришь? Осень… Это когда ты перестала мне писать, да? Я не получил ответа на два письма, обиделся. Сначала беспокоился, может что случилось. А потом мама написала, что ты вышла замуж…

Кристина молчала. Молчал и Валерий. Потом высказал предположение:

— Знаешь, была одна сокурсница… Маша Толегова. Ты, может, ее видела в "Зимней сказке"? Она понемногу снимается, не сказать, что очень востребована, но так, случается… Она имела на меня некоторые виды. И как раз на третьем курсе. И жила в общаге. Часто отиралась в нашей комнате, я не знал, как от нее отделаться. Может, это ее проделка? Я вообще-то имел дурную привычку твои письма оставлять на видном месте. И даже специально их кругом бросал. Надеялся — она увидит и все поймет. А она, видишь, свои выводы сделала. Решила устранить соперницу, выходит…