Юрий Яблочков - Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном

• Название: Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном
• Автор: Юрий Яблочков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Комбинат в апреле расторг договор с Ижевской фирмой, и Дима из нашей комнаты съехал, устроив в комнате прощальный вечер, на который пригласил ещё двух своих друзей-земляков. Я с ними тоже хорошо выпил, заснял их на видеокамеру. Дураков лежал на своей кровати, не приглашённый к столу, а Дима всё просил моего разрешения дать ему «рвань», ибо физически не «переваривал» его.

Но я не разрешил, пожалел дурака, думал, он чего-то поймёт, но вышло как раз наоборот. Мы с Дураковым остались в комнате вдвоём, а у него, как я уже писал, с психикой не всё в порядке. Я с ним перестал совсем разговаривать, не хотел слушать его «бредни». Митя сильно обиделся на моё пренебрежение к нему: ведь чем глупее человек, тем выше у него самомнение.

К нам в цех устроился механиком бывший прапорщик, которого четырнадцать лет пытались уволитьть из армии, так как он был ничуть не умнее Дуракова, и, благодаря конверсии, он попал под сокращение. Любимая поговорка прапорщика была такая: «Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона». К прапорщику я относился так же, как и к Дуракову, то есть почти не разговаривал с ним, а вот они очень сдружились между собой.

Как-то, сильно простыв на работе, я лежал с температурой на своей кровати в комнате, поставил горчичники на грудь и уснул. Проснулся я от того, что сильно замёрз: на улице было очень холодно. Смотрю, а окно в комнате распахнуто настежь и дверь в комнату тоже полностью открыта. Дуракова с прапорщиком в комнате нет. Это, видимо, они решил меня так «залечить». Прапорщик как-то рассказывал, как они в армии так «залечили» какого-то принципиального капитана, которого «списали» из армии по болезни после такого «лечения» в палатке на учениях.

В мае мы закончили заказ по строительству домов, и, к сожалению, все «сели» на «голые» оклады. Мастера со своих четырнадцати тысяч оклада чистыми получают двенадцать с небольшим, да и у меня чистыми только пятнадцать тысяч шестьсот шестьдесят рублей. Да с августа ещё ввели у нас на комбинате оплату за общежитие тысяча четыреста за летний период и тысяча восемсот зимой.

А ведь только ИТР живут по два-три человека в комнате, а рабочие по четыре-шесть человек, и это при условии, что люди работают в разные смены. Доходы у всех работников нашего комбината не возросли, как говорят наши правители страны, а упали, да ещё и цены на продукты в последние месяцы увеличились на тридцать-пятьдесят процентов, даже что-то и на сто, хоть чиновники от власти и говорят, что у нас инфляция удерживается на десяти процентном уровне.

Взял я в середине июня очередной отпуск на две недели, съездил на три дня к дочери, навестил Аню, купил ей дорогой велосипед и вернулся в Москву. С Павлом Ивановичем я договорился в свой отпуск поработать у него на одном из объектов, то есть подзаработать и вспомнить свою специальность. С двумя кировскими мужиками за десять дней мы сделали ленточный фундамент с монолитной плитой под дом. Я хорошо поработал, загорел и отдохнул душой на природе. Строили мы в сосновом бору, на старых дачах работников генштаба министерства обороны.

После отпуска я вышел на работу, а прапорщика начальник цеха вскоре уволил за пьянку. В мой день рождения я «проставился», и зам. начальника цеха Антон тоже. Ему присвоили очередное воинское звание «старший лейтенант» через два года службы у нас на комбинате по контракту после окончания военного училища. Мы после работы вместе накрыли стол, и «дрогнуло» сердце у кодированного алкоголика-прапорщика, он «развязал». А вот быстро остановиться он уже не смог. А тут началась «напряжёнка» в цехе по механической части, и прапорщик сильно «подставил» начальника цеха перед директором.

Мне очень хотелось позаниматься своей книгой, доработать её. Анатолий Михайлович привёз в общежитие старенький компьютер от своей сестры, и я договорился взять этот «комп» на время себе. Я спросил Дуракова, когда он пойдёт в отпуск, но он мне ничего не ответил. Поздно вечером он пришёл в комнату и сразу набросился на меня, а я уже лежал на кровати. Быстро среагировав, я стал ногами отбиваться от его длинных рук, несколько раз ударил его голыми ногами в грудь и лицо, и Дураков от меня отстал.

Митя своей дурацкой башкой видимо напридумывал, что, пока он будет в отпуске, я приведу в нашу комнату женщину, и его переселят в другую. А этого он очень боялся, ибо с ним вместе никто не хотел жить. Оператор их цеха, когда ему предложили такое соседство, сказал, что сразу рассчитается с работы. А так как оператор был нужен производству, это вселение комендант отменил. Вот тогда бывший главный механик Олег и взял Дуракова в нашу комнату за хороший магарыч. Но Олег давно уехал в свою Уфу, а вот мне пришлось с Дураковым жить в одной комнате. А вот только чего можно ждать от дурака?

И вот дождался! Митя двадцатого ноября опять напал на меня и теперь уже спящего. Он навалился на меня всей массой и давай своими «граблями» со всей силы тыкать мне в лицо. Я долго не мог «въехать», что происходит, а поняв, попытался столкнуть Дуракова с себя. Но где там! Тогда я рассмеялся в «харю» Дуракову, а это его ещё больше «взбеленило».

Он ещё сильнее стал тыкать своими длинными руками мне в лицо. Тогда я сумел вытащить одну руку из-под Дуракова и схватил его за верёвку, на которой у него «болтался» крестик, хотел его задушить на ней. Но верёвка лопнула, и мне пришлось схватить Дуракова за «морду». Надо же мне было его как-то с себя стащить.

Как я сдержал себя, чтобы не убить его чугунной сковородой, когда Дураков с поцарапанной щекой слез с меня? Наверное, только благодаря Богу. Я, держа сковороду в руке, сказал, что не могу его убить, ибо «сидеть» за дурака не хочу. А он ответил мне: «Какая разница за кого сидеть?» Да, он даже не видит разницы. Но я бы себе никогда этого не простил, сам себя перестал бы уважать. Однако лицо Дураков мне сильно обезобразил, всё оно было красно-синее и под правым глазом небольшой синяк.

Утром я позвонил Анатолию Михайловичу, чтобы он зашёл ко мне. Я рассказал ему о произошедшем и на работу с таким лицом, конечно же, не пошёл. Начальник пообещал ходатайствовать об отселении Дуракова от меня, но тот наговорил коменданту, что это я на него напал, исцарапал его и себя тоже.

И ведь ему, видимо, поверили, по крайней мере, никаких мер к нему никто не принял, и он так и остался со мной жить. А я пять дней находился в своей комнате, практически не выходя из неё днём. Благо, я только привёз из «Пятёрочки» продукты, и мне всего почти хватило, кроме хлеба.

Но нет худа без добра. Зато я эти пять дней очень плодотворно поработал над книгой. Я ещё раз всю книгу внимательно перечитал и постарался её обработать, на сколько хватило на это моего ума. Конечно всё это делается очень трудно, ибо мои познания в филологии очень слабы.

ГЛАВА 7

Коль живёшь на Руси, будь готов ко всему, к произволу властей и халатности служб, к нищете и тюрьме… и учти: миллионы сограждан твоих через это проходят.

В. Мот.

В декабре у меня отпуск, надо бы поехать в Страсбург. Мне очень хочется подать в Европейский суд по правам человека на наше государство, коим является и МЧС, за фактическое убийство моего сына. Это я обязан сделать перед памятью Сергея; может, хоть там осудят этих нелюдей за их отношение к гражданам своей страны. Вот только отсутствие Шенгенской визы помешало мне это осуществить. Андрей Болев обещал мне сделать вызов, но за него «хозяин», видимо, не платит налоги, и ему сделать мне вызов отказали, а его жена Андриана не работает, занимается воспитанием детей.

Вот так я хотел закончить свою книгу. Всё, что я хотел сказать, вроде сказал. Конечно, я сильно сомневаюсь, что моя книга дойдёт до массового читателя, который способен критически всё оценивать. У меня нет денег, чтобы издать её большим тиражом, а издательства опубликовать её вряд ли захотят. Я давал на прочитку свою книгу «Мой друг Лужок» в два самых крупных издательства Москвы, но мне отказали. Да и Бог с ними — время рассудит, кто из нас прав: наша власть, которая строит по-сурковски «суверенную демократию»; или я, желая остановить скатывание России в очередную пропасть.

Кто-то, прочитав мою книгу в первом издании, которая как я считаю, была ещё сильно «сырая», очень её нахваливает, например писатель Виктор Мот, недавно опубликовавший свою книгу «Заметки смертного» в Московском издательстве «АГРАФ». Его афоризмы я взял в эпиграфы пятой части своей книги. Больно уж хорошо, от души он пишет. Столько метких выражений я не встретил ни у одного писателя или философа как древности, так и современности. Только жаль, что его книгу не увидит широкий читатель, ибо она издана на деньги издательства малым тиражом и стоимость её в красочном твёрдом переплёте более двухсот рублей, а это многим сейчас не по карману.

Вот уже и конец ноября 2007 года, приближаются выборы депутатов Государственной Думы и выборы президента страны. В этом году выборы в Думу впервые пройдут по партийным спискам. Проходной семипроцентный барьер не преодолеют ни «Яблоко» Г. Явлинского, ни СПС Н. Белых. А НБП Э. Лимонова объявили вообще фашистской партией, и её не допускают до регистрации участвующих в выборах партий. Хотя в его газете «Лимонка», пяток которых я взял у них в подпольном «офисе», большинство статей мне очень понравились, они очень точно и правдиво описывают существующую в нашей стране действительность.