Игорь Шафаревич - Социализм как явление мировой истории

• Название: Социализм как явление мировой истории
• Автор: Игорь Шафаревич
• Жанр: Философия

---

Исходя из этих примеров, можно попытаться сформулировать, в чем же заключается особая концепция равенства, присущая социалистической идеологии. Обычно, когда говорят о равенстве в применении к людям, то имеют в виду равенство прав, иногда — равенство возможностей (например, в связи с политикой социального обеспечения — пенсиями, стипендиями и т. д.). Но во всех этих случаях имеется в виду выравнивание внешних условий, не затрагивающее индивидуальности человека. В социалистической же идеологии мы встречаем понимание равенства, более близкое к тому, которое принято в математике (когда говорят о равных числах или треугольниках): речь идет, по существу, о тождественности, уничтожении различий в поведении и внутреннем мире индивидов, составляющих общество. С этой точки зрения становится понятным загадочное, на первый взгляд, противоречивое свойство социалистических учений: они прокламируют полнейшее равенство, разрушение иерархии, существующей в окружающем нас обществе, и — по большей части — такую скрупулезную регламентацию всей жизни, которая невозможна без абсолютного контроля всесильной бюрократии, возрождающего несравненно большее неравенство. Противоречие в этой картине исчезнет, если обратить внимание на то, что термины «равенство» и «неравенство» понимаются здесь в двух разных смыслах. Равенство, прокламируемое в социалистической идеологии, есть тождество индивидуальностей. Иерархия, против которой она борется, — это иерархия, основанная на индивидуальных качествах: иерархия происхождения, богатства, образования или авторитета. Но этому не противоречит утверждение иерархии внутренне тождественных личностей, лишь занимающих различное положение в общественной машине, подобно тому, как идентичные детали могут быть расположены в разных частях механизма. Аналогия между социалистическим идеалом общества и машиной, построенной из человеческих элементов, конечно, не нова. Например, говоря о древних государствах Месопотамии и Египта, которые, как мы видели, в значительной мере были основаны на социалистических принципах, Л. Мамфорд высказывает мысль, что в их общественном строе была впервые заложена идея машины, элементами которой были жители государства. Он иллюстрирует эту мысль, в частности, рисунками того времени, на которых воины и рабочие изображаются совершенно тождественными, как стереотипные детали машины (141, с. 150, рис. 16–17). Более убедительно свидетельство человека, явно глубоко компетентного в этом вопросе: И. В. Сталина. Он высказал однажды свой общественный идеал, назвав жителей управляемого им государства «винтиками» и провозгласив тост за здоровье винтиков. А в Китае и сейчас газеты прославляют героя Лэй Фэна, записавшего в дневнике желание «быть нержавеющим винтиком председателя Мао».

Предшествующие рассмотрения приводят к выводу, что по крайней мере 3 составные элемента социалистического идеала: уничтожение частной собственности, уничтожение семьи и равенство — могут быть выведены из одного принципа: ПОДАВЛЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ. Можно найти и ряд прямых свидетельств тому, что социалистическая идеология враждебна индивидуальности. Вот несколько примеров. Маздак учил, что смешение света с тьмой, ненависть и зло проистекают из индивидуальности и что идеальное состояние не может быть достигнуто, пока люди не избавятся от своих частных особенностей. Фурье считает, что «коренной ствол страстей», на котором будет основываться будущее общество, составляет страсть, называемая «унитеизмом». Эта страсть не действует при цивилизации. Противоположная же ей страсть есть «эгоизм или собственное „Я“».

«Эта отвратительная наклонность имеет различные наименования в мире ученых: у моралистов она называется эгоизмом, у идеологов — собственным „Я“, термин новый, который, однако, не вносит ничего нового и является лишь бесполезной перефразировкой эгоизма»

(97,с.105).

К этому следует добавить, что эгоизм в обычном понимании вполне укладывается в мировоззрение Фурье, считающего наиболее полезными для будущего общества тех, кто наиболее склонен к наслаждениям, объявляющего долг — выдумкой философов и предлагающего такой список самых важных для нового строя страстей: лакомство, страсть к наслаждениям, страсть к разнообразию, соревнование, самолюбие. По-видимому, в приведенной выше цитате «эгоизм» надо понимать в некотором расширительном, а «человеческое я» — в прямом смысле. В марксизме не раз высказывается мысль, что человек как индивидуальность, а не член определенного класса, — просто не существует, является выдумкой философов, что порочны взгляды, отстаивающие «вместо интересов пролетариата — интересы человека, который не принадлежит ни к какому классу и вообще существует не в действительности, а в туманных небесах философской фантазии». Маркс говорит:

«сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В свой действительности она есть совокупность всех общественных отношений».

Маркса интересовал вопрос: почему при полной политической эмансипации все же сохраняется религия? С его точки зрения это свидетельствует, конечно, о том, что в обществе сохраняется некоторый «недостаток», но причину этого недостатка следует искать в самом существе государства. Религия уже не представляется для нас причиною, но лишь проявлением внерелигиозной ограниченности. И вот в чем он видит сущность этой ограниченности:

«Политическая демократия является христианской, поскольку в ней человек — не человек вообще, но каждый человек — считается суверенным, высшим существом, притом человек в своем некультивированном, не социальном виде, в случайной форме существования, человек, как он есть в жизни, человек, как он испорчен всей организацией нашего общества, потерян, отрешен от самого себя, словом, — человек, который еще не есть действительно родовое существо»

(3, т. 1, с. 368).

В современном левом движении мотив борьбы с индивидуальностью особенно силен. Идеологи этого движения различают ряд аспектов революции (или ряд «революций», как они говорят) — социальную революцию, расовую, сексуальную, художественную, пси ходелическую. Среди них психоделическая революция (коллективное употребление наркотиков и оглушающая рок-музыка) и определенный аспект сексуальной революции («групповой брак», идущий гораздо дальше группового брака первобытных племен, так что не только личность, но и пол сексуального партнера не играют роли) — особенно воспринимаются как средства уничтожения «буржуазной индивидуальности».

Это тенденция приводит даже к стремлению преодолеть, сравнять различия полов. Так, в современном левом журнале читаем: «Капитализм развил становящуюся бесчеловечной поляризацию полов… Служащий только подавлению культ различия теперь снимается осознанием сходства, „тождественности“».

Автор цитирует другого представителя того же течения:

«Оба пола проявляют тенденцию к общей Человечности»

(142, с. 25).

Г. Маркузе предсказывает новое общество, в котором фантазия, подавленная сейчас разумом, откроет новый путь контакта с реальностью. При этом в понимании характера фантазии он следует Фрейду, ссылаясь, в частности, на его мысль: «Однако фантазия сохраняет структуру и тенденции психики, более ранние, чем ее организация, подчиненная реальности, предшествовавшие тому, как она стала „индивидуальностью“,противостоящей другим индивидуумам. Тем самым, как и Ид, которому она подчинена, фантазия сохраняет „память“ о предысторическом прошлом, когда жизнь индивида была жизнью рода, образ непосредственного единства частного и всеобщего под властью принципа удовольствия». Именно в процессе распада этого единства и возникает principium individuationis, враждебный фантазии. И одной из важнейших заслуг Фрейда Маркузе считает разрушение

«одного из самых неприступных идеологических укреплений современной культуры — а именно, понятия автономного индивидуума»

(119, с. 57).

Интересны в этой связи взгляды Сартра. Он говорит, например:

«…я думаю, что мышление группы — вот где истина».

«Я так устроен. Я так думаю с детства. Я всегда считал, что мышление группы это лучше, чем мыслить одному»

(143, с. 170).

«Я не верю, что отдельный индивид способен на что-либо»

(143, с.171).

Особенно ему антипатично такое индивидуальное действие, как жертва:

«Тип, приносящий жертву, это тип, ограниченный от природы… Это чудовищный тип. Всю жизнь я воевал с духом жертвы»

(143, с. 183).

И в осуществленных моделях социализма мы встречаем те же черты. Так, обсуждая то воздействие, которое строй империи инков оказал на психику индейцев, Бодэн пишет: