Челси Ярбро - Служитель египетских богов

• Название: Служитель египетских богов
• Автор: Челси Ярбро
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12663-5

Египет начала XIX столетия…

Раскопки, ведущиеся в Долине царей, и связанные с ними открытия отнюдь не помогают постичь тайны далеких эпох, а, напротив, ставят перед исследователями все новые и новые загадки. И никому не ведомо, что есть человек, способный пролить свет на события, происходившие на этой земле несколько тысячелетий тому назад, — человек, который жил во времена фараонов и был свидетелем расцвета и падения Древнего Египта. Только ему, бессмертному графу Сен-Жермену, известна истина.

---

Фальке вздохнул.

— Паломники где попало не останавливаются. Думаю это место в каком-то смысле освящено. И если мы собираемся… — Он понял, что первым высказал крамольную мысль, и осекся на половине фразы.

— Если мы собираемся стать любовниками, — спокойно договорила Мадлен, — то лучшего места нельзя и желать. Кроме того, — поспешила продолжить она, сообразив, что подобное рассуждение может его покоробить, — в последние годы туда никто не наведывается. Пути паломников, видимо, изменились, тогда как наши вот-вот сойдутся. — Мадлен поднялась со скамьи. — Идемте. Я не могу больше ждать.

Фальке медленно встал и тут же обнял ее, словно боясь пошатнуться.

— Вам не пристало так говорить, а мне не пристало слушать.

— Чепуха, — отмахнулась Мадлен и деловито спросила — Возле конюшни, кажется, есть калитка, которой никто не пользуется? — С виду такая собранная и решительная, она не смела взглянуть ему в глаза, опасаясь прочесть в них отказ.

Он крепко обнял ее за плечи и повел в глубину сада, потом приостановился и чмокнул свою пленницу в лоб.

— Я… немного побаиваюсь.

Мадлен коротко усмехнулась.

— Я тоже, — сказала она.

Фальке нахмурился.

— Нет, я не о том Меня волнует, что будет после. — Не зная, как выразить свою мысль, он попытался отделаться шуткой: — Вдруг ты потом скажешь, что я принудил тебя силой.

— Не скажу, — пообещала она. Взгляд ее прояснился, а на губах заиграла улыбка. — Во-первых, это практически невозможно, а во-вторых на судебном разбирательстве обязательно выяснится, что принудила тебя именно я.

— Ничего подобного, — сказал Фальке и зашагал дальше, наслаждаясь прикосновениями ее бедер.

— Тогда уболтала, — засмеялась Мадлен и вдруг притихла, ощущая, как в ней поднимается страх. Сейчас, конечно, все идет хорошо, но… Что, если он не захочет принять ее целиком? Он ведь наверняка поостерегся бы вступать с ней в интимную связь, если бы знал ее истинную природу.

— Что с тобой? — Фальке уже тянулся к массивной задвижке, укрепленной на металлической створке калитки, но, ощутив что-то неладное, тут же отдернул руку.

Мадлен взглянула ему в глаза, не желая ничего от него скрывать и сознавая, что это, увы, невозможно. Должно пройти какое-то время, а уж тогда…

— Вдруг я совсем не та, что тебе нужна? — серьезно спросила она.

— Не говори ерунды. — Его поцелуй был поцелуем мужчины, который впервые позволил себе не сдерживать свою страсть.

Она задохнулась от радости и тут же себя одернула: «Нельзя показывать, что чувственные позывы тебя будоражат. Он усомнится в тебе, сочтет легкомысленной, так что лучше разыграй изумление или испуг. Возможно, позже вы оба еще посмеетесь над этим притворством. Возможно, когда-нибудь для него не будет иметь значения, какова ты на деле».

Она шла рядом с ним, переполненная восторгом, и все же в душе ее оставалось достаточно места и для привычного одиночества, и для Сен-Жермена, который некогда обронил, что ей при любых романтических обстоятельствах никак не грозит опасность его потерять. Однако Мадлен не была в том уверена, страшась, что любовь к синеглазому немцу отнимет у нее частицу любви к Сен-Жермену. Это было невыносимо, и не важно, насколько сильно волновал ее Фальке и какие чувства он в ней пробуждал.

Сад за стеной, окружавшей бывший приют пилигримов, был маленьким, но его разросшиеся деревья все равно дарили двоим заговорщикам узорчатую лунную тень, в которой они могли без помех обменяться первыми робкими ласками.

У дверей заброшенного строения Фальке резко остановился.

— Ты уверена, что здесь пусто?

— Брат Гюрзэн говорит, что сюда не забредают и нищие. В худшем случае, мы наткнемся на крыс.

— Я не брезглив, — усмехнулся Фальке, потом сказал другим тоном — Ты действительно вознамерилась со мной переспать?

— Да, — кивнула Мадлен.

Он глубоко задумался, потом объявил:

— Это рискованно.

Мадлен поняла, что кавалер пытается выяснить, насколько его дама осведомлена о возможных последствиях предстоящего шага.

— Знаю, — сказала она, сознавая, что они говорят о разных вещах.

— Я… — Фальке махнул рукой и вдруг улыбнулся, отчего в углах его глаз залучились морщинки, а на щеках обозначились ямочки, такие обворожительные в узорчатой лунной тени.

Именно этого знака Мадлен бессознательно и ждала. Его улыбка подобно лавине смела в ней все барьеры, за какими прятались тени прошлого. Лицо ее вспыхнуло, грудь высоко поднялась, фиалковые глаза засияли.

Фальке, ошеломленный этой метаморфозой, вдруг задохнулся, а когда вновь обрел способность дышать, не узнал сам себя. Подобно многим своим соотечественникам, он привык считать, что женщины — это капризные, сумасбродные существа с непомерными аппетитами и необузданными страстями, не способные без надлежащего руководства вести мало-мальски приличную жизнь. С юных лет Фальке старался держать себя с ними в рамках, сознавая, что пользоваться их слабостями для порядочного человека по меньшей мере позорно. Но сейчас все эти представления словно выдуло из его головы, и свободный, раскрепощенный он потянулся к возлюбленной.

— Смотри, это твой последний шанс пойти на попятный.

— Если бы я собиралась уйти, то давно бы ушла, — усмехнулась Мадлен, очень довольная, что именно он ведет ее вглубь помещения, а не она тащит его за собой. — У дальней стены стоят обитые войлоком топчаны. Слишком хлипкие, на мой взгляд, но там же лежат четыре свернутых тюфяка. Что ты предпочитаешь?

Он взглянул на нее с насмешливым любопытством.

— Ты ведешь себя так, словно мы на рынке и должны выбрать дичь.

— Вовсе нет, — рассмеялась она. — Так что же? Тебе подсказать или как?

— Тюфяки практичнее, — сказал Фальке, ощупью продвигаясь вперед. — Два таких мата, положенных рядом, позволят нам… — Он запнулся и покраснел, благословляя спасительный полумрак.

— Я тоже так думаю, — сказала Мадлен, подтаскивая к себе один из рулонов и заодно воздавая хвалу собственной предусмотрительности. Нет, все же не зря она приказала обкурить эту ночлежку, а то неизвестно, что бы полезло из этих стареньких тюфяков. — Если сегодня все пройдет хорошо, то к следующему свиданию мы подготовимся лучше. У нас ведь будут другие свидания, а?

— Помилуй, — запротестовал Фальке. — Стыдно вслух говорить о подобных вещах.

Мадлен бросила скатку на пол.

— Я ничего не стыжусь. Не стыжусь смотреть на тебя и ласкать тебя взглядом. Не стыжусь тебе себя предлагать. В моих чувствах к тебе ничего не изменится, если только ты не станешь вести себя со мной как с какой-нибудь шлюхой. — Или как с шлюхой, восставшей из мертвых, что еще хуже, добавила она про себя. Вторая скатка плюхнулась рядом с первой. — Помоги мне разрезать веревки.

Фальке обиженно задрал полу хирургического халата и достал из кармашка жилета небольшой перочинный нож.

— Подойдет?

— Реши это сам. — Мадлен вдруг почувствовала, что вся эта возня жутко ей надоела. — И поцелуй меня. Немедленно. Прямо сейчас.

Фальке, едва успевший перерезать веревки, передернул плечами.

— Поцеловать?

— Да. Я ведь не овца, которую притащили на случку. Я женщина и хочу получить от тебя нечто большее, чем несколько торопливых движений. — Она намеренно подбирала самые грубые и язвительные слова. — Или ты думаешь, что я стану твоей покорной подстилкой?

— Я?!! — взревел Фальке. Недоумение в его глазах сменилось бешеной яростью. Он отшвырнул в сторону нож и набросился на Мадлен.

Они как безумные срывали друг с друга одежду, стремясь поскорее добраться до того, что скрывалось под ней. В их действиях не было слаженности, ибо страсть каждого все возрастала, а телам их, словно двум вибрирующим магнитам, лишь мешали совпасть, чтобы тут же расплавиться, беспорядочные движения рук.

Насыщение наступило внезапно. Они замерли, обессиленные, потрясенные, словно два моряка, выброшенные штормом на сушу. Его лицо было погружено в спутанную гриву блестящих волос, губы женщины припали к мужской шее.

Несколько позже, когда луна полностью осветила огромный храм на западном берегу Нила, Фальке очнулся от забытья, привстал на локте и убрал темные волнистые пряди с лица той, что лежала с ним рядом.

— Мадлен!

— Что? — отозвалась она, поворачиваясь, чтобы поцеловать его руку.

— Ну и кто я теперь? — спросил он в смятении.

Мадлен улыбнулась и хотела ответить шуткой, но синие глаза были серьезны.

— Эгидиус Максимилиан Фальке, врач. Отважный ученый и сильный мужчина.

— Твой соблазнитель. Вот кто я есть. — Он уставился на потолок, впервые заметив, что тот является всего лишь изнанкой вороха пальмовых веток, заменявшего хижине крышу. — Что касается остального… не знаю.