Валерий Губин - Старая фея

• Название: Старая фея
• Автор: Валерий Губин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Губин Валерий Дмитриевич Старая фея

Валерий Дмитриевич ГУБИН

СТАРАЯ ФЕЯ

Фантастический рассказ

- У вас есть балкон? - спросила меня дородная высокая старуха, похожая на актрису Раневскую, когда я помог ей донести вещи от остановки до подъезда. - Если нет, я могу сделать вам балкон - очень удобная вещь: белье сушить, ящики поставить можно. Жена ваша обрадуется.

- Почему именно балкон? - удивился я.

- Мне так хочется вас отблагодарить. Я ведь фея, волшебница. Но просто так могу делать только обычные вещи. Вот лыжи могу еще, польские горные, желтого цвета. Или, например, бинокль театральный. Жена ваша обрадуется, а то каждый раз платить по тридцать копеек. Ну что же еще? она пожевала губами, припоминая. - Нет, сейчас ничего больше не могу вспомнить.

- Спасибо. Не надо ничего. Мне совсем не трудно было помочь вам.

- Не отказывайтесь. Должна же я хоть иногда применять свое искусство, а то совсем разучусь. Меня так редко просят!

- Неужели редко?

- Да, представьте! Или не верят, или стесняются. И согласитесь, мало я похожа на волшебницу - дряхлая старуха.

- А по-моему, вы очаровательная пожилая женщина.

- Спасибо, - вздохнула она и нагнулась за своими вещами, - вы очень воспитанный молодой человек.

Мне стало жаль ее.

- Если не возражаете, я занесу ваши вещи к вам домой.

- Право, неловко вас затруднять, большое спасибо, - она семенила за мной, не отставая, хотя я шел довольно быстро, - только теперь вы обязательно должны принять от меня подарок.

- Лыжи у меня есть, а бинокль...

- Ну, может быть, я еще что-нибудь интересное и нужное вам вспомню, перебила она.

Квартира оказалась коммунальной с длиннющим коридором и множеством дверей.

- Почему бы вам не сделать себе отдельную квартиру с балконом?

- Я уже делала. Но в отдельной так скучно. А здесь хорошие люди живут. Правда, - прошептала она, открывая свою дверь, - они считают, что я немного с приветом. Но я не обижаюсь. К тому же я редко здесь живу. У меня старший брат в Киеве, на Подоле. Он тоже волшебник, но совсем старый, почти ничего не может. Я езжу за ним ухаживать, - непрерывно тараторя, она усадила меня за стол, покопавшись в узлах, достала какой-то сверток и объявила, - сейчас будем чай пить. С моим любимым персиковым джемом. Только я сначала должна переодеться.

Она ушла за ширму, а я принялся разглядывать комнату. Сразу было видно, что здесь жил старый одинокий человек: мало мебели, много фотографий в рамках по стенам, горка с посудой и ветхозаветная этажерка с книгами у окна.

- Ну, как я вам? - она вышла из-за ширмы, одетая в халат с огромными зелеными драконами по желтому полю. Такой я, по-моему, видел лет тридцать назад у кого-то из родственников.

- Потрясающе!

- Брат подарил ко дню рождения. А теперь поворачивайтесь к столу и будем пить чай.

Я повернулся и остолбенел. На столе стояли дымящиеся чашки, пузатый фарфоровый чайник, банка джема, печенье в вазе и что-то еще.

- Вот это да! - вырвалось у меня.

- Это Кузнецов, - гордо сказала старуха, полагая, что я имею в виду сервиз.

- А арбуз?

- Что арбуз?

- Могли бы вы, к примеру, арбуз? Хотя, наверно, сейчас еще не сезон.

- Ах, боже мой! Вам хочется арбуз? Это прекрасно! Возьмите его, он лежит под столом у ваших ног.

Я нагнулся, выкатил на свет огромный полосатый арбуз и растерянно сказал:

- Два рубля!

- Что два рубля?

- Такие сейчас на рынке у корейцев два рубля за килограмм.

- Не знаю, я на рынке очень давно не была, - немного обиделась волшебница.

Некоторое время мы молча пили душистый чай, потом я решился спросить:

- Вы сказали, что просто так можете подарить только балкон, бинокль и что-то еще. Ну, а не просто так, что-нибудь более серьезное?

- А вы все-таки решили что-то у меня попросить?

- Да нет, - я смущенно пожал плечами, - если подумать, то мне вроде бы ничего и не надо. Смешно, наверное, было бы просить у вас дачу или совершенное знание французского...

- Я французский почти забыла, практики нет, - покраснев, пробормотала она.

- Да это все и не нужно мне, строго говоря. А того, что мне действительно нужно, я хотел бы сам добиться, а не получить в подарок.

- Вот это большое заблуждение, - возразила моя хозяйка. - Разве вы не замечали - когда чего-нибудь долго добиваешься, прилагаешь много трудов и усилий, то достигнутое, как правило, не приносит никакой радости.

- Наверное, это так. То есть это действительно почти всегда так.

- Знаете, Пришвин говорил, что он многого добился своим упорным трудом. Но однажды его мать подарила ему сад, просто так взяла и подарила. Сад на него как с неба свалился. И от этого подарка он испытал гораздо большую радость, чем от своих достижений.

Я задумался.

- Может быть, это вредная мысль. Нельзя же ждать, когда с неба свалится.

- Ждать подарка - не значит сидеть, сложа руки. Но как бы человек ни старался, он самое главное получает как подарок, а не как результат его усилий. Хотя без усилий подарка не будет, но он непосредственно из них не вытекает.

- Как это? - не понял я.

Тут в дверь постучали, и в комнату прошмыгнула полная женщина маленького роста.

- Ах, извините, у вас гости, а я думала - дай зайду проведаю, не надо ли чего. А тут у вас гости, извините, - быстро говорила она и, несмотря на извинения, нахально пыталась усесться за стол, сверля меня выпученными глазками.

- У вас, милая, суп бежит, - строго сказала моя хозяйка.

- Ах, что вы, бог с вами, Анна Андреевна, я только-только газ включила.

- А я вас уверяю, что он бежит, и притом вовсю.

Глядя недоверчиво, соседка метнулась назад к двери, приоткрыла ее, мы услышали громкое шипение, и в комнату вполз резкий запах гари.

- Да как же так! Действительно, бежит! - вскрикнула толстушка и умчалась.

Довольно улыбнувшись, старуха обратилась ко мне:

- Так вот, чтобы вам было понятно про подарок. Например, любовь. Она либо придет, либо нет. Любовь - всегда подарок, причем самый большой. Ее нельзя ни заслужить, ни добиться, ни вымолить.

- Любовь в подарок, - пробормотал я, - сад в подарок... Действительно, вот и Цветаева писала: "За этот ад, за этот бред пошли мне сад на старость лет".

- Пошли мне сад на старость лет, - как эхо повторила она.

Пока мы говорили, надвинулись сумерки, в комнате потемнело, и все вокруг - и нелепая этажерка, и накрытые чехлами стулья - стало выглядеть незнакомо и загадочно, как и должно было выглядеть в комнате волшебницы.

- А знаете, я подумала, что могу вам кое-что подарить. И вы это примете без всякого смущения. Я подарю вам память.

- Память? Но я не жалуюсь на свою память.

- Я подарю вам особую память, вы вспомните абсолютно все, что с вами было, начиная с самых ранних лет, все, что вы видели или слышали.

- Спасибо большое, но есть многое, что я хотел бы забыть и забыл.

- Вы вспомните другие, более серьезные вещи, которые, к сожалению, забывают, а между тем их обязательно нужно помнить. Это и будет мой подарок.

- Ну что же... подарите мне, пожалуйста, такую память, если, конечно, это вам не трудно.

- Нисколько не трудно, я уже подарила. Идите домой, ложитесь спать, а утром проснетесь и почувствуете мой подарок.

Совсем стемнело, и комната освещалась теперь только уличными фонарями и фарами пробегающих машин. Мы еще немного посидели молча, словно все уже было сказано, потом волшебница проводила меня до дверей и, встав на пороге, смотрела, как я спускаюсь по лестнице, не улыбаясь смотрела, строго и внимательно.

Я долго ворочался без сна, примериваясь к своей новой памяти, но ничего особенного не приходило. Вспоминалось только обычное и вполне заурядное: работа, друзья, долги, дни рождения родственников. "Пошутила, наверное, бабуля", - подумал я, и тут в голове всплыла необычная фамилия Кильдиш. - "Какой еще Кильдиш? Ах, да! Ведь это мой одноклассник Миша Кильдиш, хромой бледный мальчик, хвастун и отличник".

Всего три первых года я учился с этим классом. Потом мы поменяли квартиру, переехали в другой район, и школу тоже пришлось поменять. Я думал, что забыл начисто тех своих товарищей, ведь прошло столько лет, а тут вот вдруг вспомнил Мишу Кильдиша. Не особенно напрягаясь, я вспомнил Толю Озолина, Люду Шабаршину и чуть позже поименно всех тридцать пять человек, даже лица вспомнились. Давно забытые, совсем стертые временем детские лица.

Полежав некоторое время в полной тишине, я услышал песенку - пел то ли Бунчиков, то ли Нечаев: "А парень с милой девушкой на лавочке прощается". Я пытался прервать песню, но ничего не получалось. Назойливый мотивчик крутился в голове, не умолкая, и пришлось дослушать до конца.

"Если такая ерунда будет часто оживать во мне, это сильно осложнит жизнь. Однако, где же то, особо важное, на что намекала старуха?" Ничего больше не вспомнив, я уснул и проснулся словно от толчка, когда за окном уже серело, и в доме напротив одно за другим зажигались окна. Я сразу вспомнил все - волшебницу, расторможенную память, одноклассников, - но что-то еще цеплялось, задевая какие-то невидимые, легко рвущиеся связи, и никак не могло выплыть в сознание. Оно словно стучалось в закрытую дверь и обшаривало все щели в поисках выхода. А я пытался сорвать эти двери, освободить мою память, выпустить ее. Наконец мне это удалось.