Василий Розанов - В темных религиозных лучах. Купол храма

• Название: В темных религиозных лучах. Купол храма
• Автор: Василий Розанов
• Жанр: Философия
• Год: 1994

---

169

«Реже и реже», потому что стали расти «плевелы» науки и школьного образования, появились «тернии» всяческих забот, экономики, нужды, фабрик. В терновском скиту — прекрасная природа, мягкий климат, обеспеченность, большая собственность: и — закопались. Как не закопаться? И Бокль говорит, что «благосостояние и досуг суть условия расцвета наук и искусств», ибо «дают свободному от заботы человеку углубиться». Вот и «углубились» — сперва в книги, а потом на три аршина в землю. В. Р-в.

170

Самый ужасный, острый способ. Самый томящий для воображения. «Сгорел во время пожара» — это годы помнят. Отчего же это избрано? Но отчего природа вырабатывает яды и заставляет умирать от них невинных птичек, прекраснейших и беззаботнейших (змеиный яд)? Вопросов много, ответов нет; вопросы так страшны, что, пожалуй, лучше для человека никогда не знать на них ответа. В. Р-в.

171

Ужасно! О, что перед этим и ужасы инквизиции! В. Р-в.

172

Как я уже говорил, пост есть начало этого: а пост везде, всегда, в каждом дому. «Ось», на которой едет «колесо Православия». Никто и никогда не «морил себя голодом», как выражается проф. Сикорский, а все «запащивались» — как ему докладывали в скиту, да он не расслышал или не дослушал. «Поститься» просто (по-нашему), «поститься истово» (мужики), «поститься строго» (монастыри), «поститься очень строго» (схимники, юродивые, «блаженные», святые), «держать великий пост» (великие святые Египта и Сирии, первых веков христианства), «запоститься, умереть» (ревностные люди старой веры у нас). Явно, что здесь везде мы имеем градации одного явления — нажим одного винта, в одну гайку, в одном направлении. В. Р-в.

173

Д. И. Сапожников. Самосожжение в русском расколе. Москва, 1891 г., стр. 15. Примечание проф. Сикорского.

174

Вот! «до подробностей». Нечего и размазывать, все ясно… В. Р-в.

175

«Так называемых» — и успокоился. Но «называемых» еще не значит «объясненных». Хорошо «эпидемическое явление», которое в каждом единичном месте и случае приготовляется, зреет всю жизнь, которое основано на книгах, которые эти несчастные взяли с собою в могилу, и тем сказали: отчего они умирают и для чего умирают, сказали так ясно, мудро и просто (слова Ф. Ковалева)! Рассуждая как Сикорский, можно начать говорить, что океан имеет приливы и отливы на «исторической почве», или что луна так светит «по причине своей меланхолии, melancholia», и, наконец, что профессора обычно врут «по причине врожденного слабоумия, dementia» [безумие, помешательство — лат.]. Словом, тут défaut de science [недостаток знания — фр.], и можно не продолжать и не возражать. В. Р-в.

176

Ну, тоже мудрец! Да ведь «преследование»-то будет еще завтра; для чего же сегодня-то гореть? Ну, был ли хоть один пример в истории, чтобы «преследуемый» разбойником несчастный, — добежав до ножа на кухне, взял да и зарезался сам? «Правительственное преследование» было только последней каплей горечи в жизни постоянно горькой, было толчком, поводом, случаем, почти придиркою. Да очень часто вот те, что «топили маленьких детей», делали это и без всякого «правительственного преследования». Скорее они гибли не от «преследований», а среди общего равнодушия: но само это равнодушие-то опять выработалось под впечатлением вечной религиозной меланхолии, в которой жил несчастный народ. Затем, как в данном ужасном случае, все «преследование» заключалось в опросе сказать свою фамилию. Ясно, что это повод, песчинка на горе! Им раньше хотелось умереть — «прекрасной этой смертью», «христовой смертью», в «венце колючем» мучений, чтобы уподобиться «святым»… Это «путь святых» христианства, мученический всегда, везде, — и неужели нужно это доказывать? В терновском скиту случился акт такой веры, actum fidei, auto-da-fe, но только над собою, не над иноверцами, перед которым все подвиги Египта, Сирии, Радонежа, Задонска, Сарова кажутся слабыми… В. Р-в.

177

То-то. И нечего было упоминать очевидно побочное обстоятельство. «Сгорел дом». — «Отчего?» — «В Китае растет чай, от этого». — «Как?» — «Связь ясная: там растет чай, у нас его пьют, и вот раз, попивши чайку, закурили папироски, обронили огонь, не заметили его, и дом сгорел. Дом сгорел от табаку и чая». Подумавши: «Дома горят от табаку, от чая, но есть удостоверенные случаи, что они горят и без чая и без табаку». Хорошее естествознание. В. Р-в.

178

То-то и дело. Совсем «Китай» ни при чем, что горит Россия. В. Р-в.

179

Психологическое еще можно допустить: тут — метафизика духа человеческого. Но едва произнесено слово «психиатрическое объяснение», как мы чувствуем, что ученый надевает на явление мешок, чтобы не дать никому ничего в нем увидеть. Этот мешок он тащит к себе как «собственность», но из «собственности» этой не получается ничего, кроме вещей, подобных вот этой брошюре. Насколько в ней высок человек, любящий братьев своих, оставивший о них единственный памятник внимания, заботы и фактической осведомленности, — настолько же в ней человек науки говорит все о «Китае» и «чае». В. Р-в.

180

Ну, вот — выходит на настоящий путь. История рассказанная — просто глава в «Истории христианства», даже без упоминания о Православии. Тут не католичество, не православие, а просто один толчок, толкнувший все, весь мир, и православия, и католичества. «Царство ты, царство, духовное царство», — как поют Божии люди у нас. Вот океан. И вода в нем везде горька. И до того она велика и всеобъемлюща, что даже и неинтересно, что сожглись или закопались. Как христиане, поистине, и не интересуются даже, кто из них закапывается и кто сожигается: до того всем грустно и до того не до них; наконец, до того приблизительно так же все себя ощущают. В. Р-в.

181

Вот, вот! Здесь проф. бьет в самый центр дела: и только бы взять ему скальпель и расчленить в одной скорлупке («русская вера», «церковь», «европейское христианство») два ядрышка: ядро натуральной нации — «Русь», от ее пресловутой — «святости». Это, судя по данным, сообщенным в его же труде, — люди добрые, спокойные и ясные; если не очень деятельные, то и не преувеличенно бездеятельные; однако в некоторых случаях, лицах — чрезвычайно деятельные, гениальные. Второе ядрышко — это «то, чему они учились», славянская печать, тексты. В. Р-в.

182

Вот! Чудное объяснение. Это уже наука. В. Р-в.

183

Просто момент возбуждения чувства — «великая отечественная война» веры. «Побеждаем Антихриста», «воюем с ним», «победим или не победим?» — «Если сойдем в яму, утопимся, сожжемся — то победим; останемся живы — победит Антихрист, жизнь». Ведь и сказал Он: «Радуйтесь, Я победил мир»; а любимый Его ученик добавил: «Не любите мира, ни того, что в мире: все что в мире — похоть очей и гордость житейская». Ну, вот «в яме» они и избыли все это, против чего предостерегал Апостол людей: он, значит, и привел их сюда. В «яме» они одержали такую победу, как Русь при Бородине, англичане при Ватерлоо! Так все понятно — и зачем столько слов для объяснения? В. Р-в.

184

Большая повышенность чувства, «великая отечественная война» веры. В. Р-в.

185

«Китай при пожарах»… Это Виталия-то «слабое и неправильное явление», «болезненная и слабая личность»!!! В. Р-в.

186

Да о «лучшем будущем» христианство и не учит нигде — как это точно указал К. Н. Леонтьев, возражая Достоевскому и Толстому («Наши новые христиане»). В. Р-в.

187

Просто очень нежные натуры, которые грубость государственную, едва задевающую грубых же людей, чувствуют, как бы по коже их дерет лошадиная щетка. Нежные натуры — и только. Так и пьянство ведь всегда было: но как апостолы и христиане первых веков закричали от боли при виде римских попоек, даже едва ли очень значительных. В. Р-в.