Константин Шаповалов - Недремлющий глаз бога Ра

• Название: Недремлющий глаз бога Ра
• Автор: Константин Шаповалов
• Жанр: Юмористическая проза

Живо, весело, авантюрно и неожиданно...

Книга первая заняла заслуженное первое место на интернет конкурсе Русский переплет, но по неизвестным причинам опубликована была только в рамках конкурса по адресу http://www.pereplet.ru/ohay/shapoval.html.

Книга вторая, являющаяся прямым продолжением первой, публиковалась отдельными главами в интернет-журнале "Вечерний гондольер" http://gondola.zamok.net. Было опубликовано 12 глав, но кажется это не всё…

---

— Вооооооздух! Ложись! — заорал Голливуд и кубарем покатился в расщелину.

Мы бросились за ним, а следом прогремел жуткий взрыв, едва не разорвавший барабанные перепонки. Ударная волна швырнула нас на камни и присыпала ворохом обломков, однако, не считая ссадин и царапин, никто серьезно не покалечился. Гул винтов нарастал.

Тут, уже забравшийся в укрытие дядя Жора, выскочил, геройски подцепил оглушенную принцессу за воротник, и поволок под защиту каменного козырька. А следом пристыжено поползли мы с Жужей.

Едва спрятались, по перепонкам хлестнула пулеметная очередь, к грохоту которой присоединился дьявольский визг рикошетящих пуль и дробь просыпавшейся градом каменной крошки; вертолет принялся обстреливать палатки. Достать нас он не мог, мешала противоположная стена ущелья, нависавшая в опасной для него близости. Однако не было ни малейшей гарантии, что не попытается — мы все это прекрасно понимали.

— Нукося, Химик с Венькой, быстрой мухой подать мне вон ту банку с краской! — принялся вдруг командовать дядя Жора. — Че пялишься, как золотарь на парашу? А ну, мухой, пакетку с бумаги скрути, и краски залей, щас мы этого горыныча приголубим…

Сам он, тем временем, отстегнул подтяжки, и принялся связывать на манер пращи. Мы бросились помогать: Жужа скрутил кулек из подвернувшегося обрывка полиэтилена, а я наполнил его масляной краской из покореженной банки, заброшенной сюда взрывом. Изготовленный на скорую руку снаряд не отличался дизайном, но зато вместил почти литр качественной охры. Но как только мы приготовились к бою, шум винтов начал удаляться.

— Уйдет, гад! — с сожалением сказал Веник. — Может, выскочить, дулю ему скрутить?

— Я те выскочу! — с угрозой помахал подтяжками бомбардир. — Не уйдет, не боись, я их ментовские повадки знаю. Щас развернется, и на второй круг…

Будто подчинившись команде, гул снова начал нарастать. Голливуд отобрал у Веника снаряд, и строго сказал:

— Значит так, сокол иорданский, я щас спрячусь за камушек и сготовлюсь, а ты за небом следи. Как горыныч мордой ко мне повернется, дашь отмашку. Да гляди, свою-то рожу из расщелины не суй, у тебя шнопак демаскирующий — всякая пуля примагнитится.

Веник согласно кивнул, покосился на Лису и достал из кармана маленькое овальное зеркальце:

— А мы перископ подымем.

— Ну смотри, не проворонь супостата! — наставительно произнес дядя Жора, и ящерицей скользнул за камень.

Однако, меня не устраивала роль пассивного наблюдателя:

— Давай, ты дашь отмашку Голливуду, а я — тебе?

— Тоже медальку хочешь? — понимающе улыбнувшись, Веник отдал зеркальце. — Лучше грудь в крестах, чем голова в кустах! Поднимай перископ, а я остаюсь на главном командном пункте.

У края расщелины я, с помощью зеркала, осмотрел лагерь: картина более чем плачевная, ни одной целой палатки не осталось. Вся площадка была усеяна разношерстным хламом, посреди которого лежал один из египтян — бритая голова залита кровью, грудь разворочена. Помощь ему уже не требовалась.

Поводив зеркальцем, поймал в фокус желто-голубой вертолет; с великой осторожностью он перемещался по скальному коридору, намереваясь зависнуть напротив каменного козырька, чтобы мы попали в сектор обстрела. Нетрудно было догадаться, что управлял машиной пилот экстра класса — сияющие круги винтов вращались в считанных метрах от скальных выступов.

Обернувшись, я заметил, как притаившийся за каменным столбом Голливуд раскручивает над головой свое метательное оружие — зрелище было не для слабонервных. Хотя, мне и раньше приходилось такое видеть, когда он на вражеских котов охотился: распахнет окошко, раскрутит пращу и бемс — влюбленный кабальеро мчится с диким мяуканьем в подворотню, рану перевязывать. Благодаря необычайной меткости дяди Жоры наш двор в марте был самым тихим.

Вертолет, между тем, приблизился настолько, что можно было рассмотреть фигуру летчика. Я поднял руку, дав Венику сигнал приготовиться.

— Говномет к бою!!! — заревел тот, перекрывая гул винтов. — Стрелять по моей команде!

Через мгновенье машина поравнялась с каменным столбом и начала медленно разворачиваться; я махнул рукой.

— Говномет, пли! — Веник запрыгал как ненормальный. — Огонь! Смерть фашистским оккупантам!

Голливуд выскочил из укрытия и, прежде чем летчик успел среагировать, метнул в лобовое стекло пакет с краской. Снаряд плюхнулся точно в центр, лопнул, и мазучая охра залила тупую вертолетную морду непроницаемыми потеками.

— Получи фашист гранату от народного мстителя! — пританцовывая, продолжал надрываться Веник. — За наших египетских вдов, сирот и матерей!

Вертолет попытался развернуться и улететь, но, попав под воздействие странного заклинания, неосторожно чиркнул винтом о скальный выступ; раздался звук лопнувшей гигантской струны, в воздухе мелькнули разлетевшиеся куски лопастей, и машина, заваливаясь набок, спикировала в ущелье. Последовавший затем глухой удар и вознесшееся в небо облако сизого дыма увенчали нашу победу своеобразным салютом.

Глава восьмая

Мы дружно бросились к обрыву, но насладиться видом поверженного врага не удалось, от него только круги на воде остались. Вероятно, ударившись о крутой склон, машина соскользнула в реку — потому и не взорвалась.

Только-только развоевавшийся Веник огорченно плюнул в воду, поискал по горизонту другую жертву, и, не найдя, исполнил зажигательный танец смерти (похоже на лезгинку, но руки удерживаются за лацканами). Тем временем Лиса с чувством расцеловала не привыкшего к подобным знакам внимания и потому смутившегося снайпера.

— Ви есть настоящи Давид, профессор. Побить громадный Голиаф. Ах!

— Какой Давид? — искренне удивился профессор.

— Библейский герой, — пояснил я, — который великана камнем уложил.

Голливуд презрительно скривился:

— Какого великана? Шмакодявку с пропеллером? Да ну, ерунда, с такой близи в нее шнырь мусорным бачком не промажет. А вот на зоне у нас был один казах, тоже генетик, так он со ста метров часовому на вышке в глаз попадал.

— Конечно, со ста! — заревновал Веник. — Еще скажи, с километра. У него что, подтяжки с оптическим прицелом?

— Зачем с оптическим? У казаха глаз — алмаз, круче всякой оптики, потому и держали триста лет иго над Русью. Наш, русак, пока прищурится, пока резкость наведет, казах десять раз шмальнуть успеет — щуриться-то не надо ему!

Веник усмехнулся:

— Не казахи, а татаромонголы.

— А казахи кто, по-твоему? — дядя Жора посмотрел на него участливо, как вождь пролетариата на дремучего крестьянского ходока. — Казахи, киргизы и узбеки произошли от татар, также самое и якуты с удмуртами. Когда князь Дмитрий Донской разбил ихнее поганое войско, часть татар рванула когти за Урал, где перекрасилась бурятами, чукчами, коряками и каяками. Другая часть сделала ноги на юг, к Краснодару, и стала адыгейцами, а кто в степи ушел — те казахами и таджиками. Все, заметь, демоны косорылые, хотя промеж них много замечательно душевных людей с понятиями: в юрту зазовут, бешбармаком угостят, все чин по чину, а не как наше рассейское жлобье.

— Вроде бы каяк не национальность, а лодка, типа пироги, — с сомнением возразил Веник. — Или коряк — лодка?

— Ну правильно! — не растерялся Голливуд. — Коряки плавают на каяке, но главное я тебе скажу: ты к ним с душой, и они к тебе с душой! Косорылые — самые верные друзья на свете. Потому что обычаи чтят, а не как наши морды барыжные — к маме сходить, проведать, и то их ломает. Вот ты, к примеру, Химик, когда в последний раз к матери ходил? А ты, Венька?

Лиса, мало уразумевшая суть исторических изысканий Голливуда, наградила его восхищенной улыбкой, а мы с Веником, понурив головы, поплелись обратно в лагерь. Точнее, туда, где он был.

На площадке царил ужасающий погром: тут и там валялись клочья палаток, разодранные спальные мешки, искореженные обломки оборудования, и какой-то еще разношерстный дымящийся хлам — спасибо, хоть не горел.

— О поле, кто тебя усеял мертвыми костями… — с тоской продекламировал Веник.

Однако, мертвых костей оказался только один комплект: второго египтянина найти не удалось — то ли сбежал, то ли взрывом с обрыва сбросило. Мы завернули тело убитого в брезент, отнесли в расщелину и присыпали камнями. И стали обдумывать план действий.

Оставаться в разгромленном лагере не было смысла, да и не безопасно — как только об исчезновении вертолета станет известно тем, кто его посылал, жди новых неприятностей. Что они предпримут: бомбардировщик пришлют или ракету? Решили двигаться на встречу с союзниками. Шанс найти их живыми казался мал, но все-таки существовал. А главное — альтернативы не просматривалось, поскольку радиостанцию прямым попаданием разнесло на полупроводники.