Вилис Лацис - К новому берегу

• Название: К новому берегу
• Автор: Вилис Лацис
• Издательство: Известия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1959

В романе «К новому берегу» показан путь латышского народа к социализму. В 1950-к годы Лацис написал эту книгу, в которой пытался объективно показать судьбу латышского крестьянства в сложных условиях советских социально-экономических экспериментов. Роман был встречен враждебно советскими ортодоксальными критиками, обвинившими Лациса в «сочувствии к кулачеству». Однако в 1952 году в «Правде» было опубликовано «Письмо группы советских читателей», инспирированное И. В. Сталиным и бравшее писателя под защиту, хотя сам вождь, по словам К. М. Симонова, этот роман не любил, но считал его выход нужным по политическим мотивам. Постановлением Совета Министров СССР Лацису Вилису за роман «К новому берегу» была присуждена Сталинская премия первой степени за 1951 год.

---

Финогенову и Гайде не удалось найти среди местной молодежи более трех желающих участвовать в состязаниях по легкой атлетике: деревенские парни и девушки робели, боялись попасть в смешное положение. Сначала они хотели посмотреть выступления настоящих спортсменов, запомнить их приемы и только потом, без зрителей, испробовать свои силы. Иное дело велокросс, который весьма кстати был включен в программу состязаний: пурвайские парни и девушки с малолетства исколесили на велосипедах все проселки, узкие лесные, полевые тропинки и чувствовали себя на велосипедах, как рыба в воде, поэтому без всяких увещеваний чуть ли не все выехали участвовать в велокроссе. Для парней установили примерно двадцатикилометровую дистанцию вокруг Змеиного болота, для девушек — восьмикилометровую по пересеченной местности от стадиона до волостного исполкома и обратно.

Первой стартовала женская команда — двенадцать девушек на обычных велосипедах во главе с Гайдой Римша. Минут через пять, когда девушки скрылись за первым пригорком, дали старт мужской команде. После того как парни исчезли в лесу, начались легкоатлетические состязания с участием рижских гостей. С большим интересом следили юноши и девушки, как стартовали хорошо натренированные столичные спортсмены в беге на сто метров, как прыгали в высоту и длину, как дискоболы, раскачивая диск и повернувшись вокруг оси, красиво выбрасывали его вверх, а особенный интерес вызвало появление двух скороходов — один из них был чемпионом Советского Союза.

Пятка — носок, пятка — носок… быстро мелькали перед глазами зрителей ноги скороходов. Только что они были у «трибуны», а вот уже на той стороне поля. Многие зрители думали про себя: «Ничего, это и у меня пойдет…»

Жан Пацеплис очень жалел, что не участвует в кроссе. Когда Гайда вышла со своим велосипедом на старт и сразу после взмаха флажка вырвалась вперед, глаза его восторженно заблестели, а сердце защемило от досады: ну почему он сидит среди зрителей, когда у него дома ржавеет купленный прошлой осенью прекрасный велосипед. Он ведь тоже мог бы сейчас показать свое мастерство перед всей волостью.

Жан очень обрадовался, когда на опушке леса у Змеиного болота показалась далеко оторвавшаяся от своих соперниц девушка. Зрители гадали — кто же кандидатка в победительницы, но Жан с первого взгляда узнал Гайду. Метров за тридцать до финиша у нее что-то случилось с цепью, но девушка не растерялась. Спрыгнув с велосипеда, она пустилась бежать и на полминуты раньше следовавшей за ней соперницы коснулась ленточки финиша.

Гайда стартовала от коллектива МТС, Драва был очень доволен ее успехом и так хвастался, будто сам был победителем в женском велокроссе.

— Вот что значит правильно поставленная физкультурная работа! — восклицал он. — Мы с Финогеновым днем я ночью заботились об этом. Само собою ничего не дается. Самый лучший талант может заглохнуть, если не создать ему подходящих условий.

Он еще больше возгордился, когда узнал, что достижение Гайды можно считать республиканским рекордом.

— Берегитесь, рижане, в будущем году мы отнимем у вас звание чемпиона в женском велокроссе! — ликовал Драва.

Финогенов улыбался, добродушно наблюдая за Дравой; теперь физкультура пойдет в гору, если самого директора так волнуют успехи спортсменов. Воспользовавшись настроением Дравы, он заметил, что машинно-тракторной станции не мешало бы организовать свою футбольную команду.

— Конечно, не мешает! — отозвался Драва. — Обязательно надо создать команду. Кое-когда и я соглашусь быть судьей.

— Тогда придется обзавестись двумя футбольными мячами и по крайней мере одной парой бутсов.

— Ну и что же? У нас ведь еще осталось несколько тысяч рублей от премиальной суммы за победу в социалистическом соревновании. Как хорошо, что не истратили все сразу. Теперь как раз пригодятся.

В мужском кроссе победил с хорошим результатом представитель колхоза «Ленинский путь» — сын завхоза Эвальд Индриксон. Теперь настала очередь радоваться Регуту и всей колхозной семье. Председатель уездного комитета физкультуры и спорта, присутствовавший на торжественном открытии стадиона, обещал послать молодого Индриксона и Гайду в Ригу на республиканский велокросс.

«Но ведь я с ручательством обгоню его, — думал Жан Пацеплис — Если б я принимал участие в кроссе, не Эвальда, а меня послали бы в Ригу… вместе с Гайдой…»

У парня испортилось настроение, и состязания уже не доставляли ему никакого удовольствия. Он оживился, лишь когда закончилась официальная часть и на стадионе осталась одна молодежь. Предоставленные самим себе, молодые люди стали пробовать свои силы. Одним лучше удавалось толкание ядра, другим прыжки в высоту, но в беге на сто метров у некоторых парней оказались настолько равные силы, что трудно было решить, чьи показатели лучше.

С того дня на бывшем загоне каждый вечер царило оживление. Босиком, в одних трусах, тренировалась дотемна местная молодежь. Часто на большаке можно было видеть парней, упражняющихся в ходьбе, а маршрут кросса проделали почти все, у кого был велосипед.

В волости организовались две футбольные команды: колхоз не хотел отстать от МТС. Нередко по воскресеньям, когда происходили товарищеские встречи между командами пурвайцев и соседних волостей, на футбольном поле можно было видеть Драву с судейским свистком в руке. Но ему было трудновато поспевать за резвой молодежью, поэтому он скоро окончательно утвердился в роли зрителя. Радоваться или рвать на себе волосы по случаю забитых и пропущенных в ворота мячей все-таки было легче, чем бегать по полю и руководить игрой. Если побеждала команда МТС, Драва весь вечер просиживал с футболистами, пророчил им славную будущность — чуть ли не победу в состязаниях на кубок республики, но если им случалось проиграть, он заболевал от огорчения и ни с кем не хотел разговаривать.

Гайда Римша и Эвальд Индриксон участвовали в республиканских состязаниях, и не только в кроссе, но и в шоссейных гонках. В одной из шоссейных гонок Гайда вышла на третье место, а в кроссе очутилась в числе первых пяти. Молодой Индриксон в последнем круге кросса, идя позади велосипедиста, занявшего второе место, наехал на сосну и сломал руль. Остальной путь — около двух километров — он пробежал пешком, но попасть в первый десяток ему все же не удалось.

Узнав об этой неудаче, Жан плюнул с досады:

— Несется, как шальной! Не видит, куда едет! Со мной никогда бы этого не случилось. Подожди, Эвалдынь, в будущем году увидим, о ком из нас будут говорить…

Вечерами, если Жан не работал во второй смене и Гайда была свободна, они вместе ездили по лесам и полям, выбирая самую труднопроходимую местность и самые тяжелые маршруты. Много разговаривать в таких случаях не удавалось, но Жану было достаточно и того, что Гайда здесь же, рядом.

2

В последнее время Жан пользовался велосипедом не только для тренировочных поездок; в середине июля, как и предполагалось, раудупский отводный канал был дорыт до берега Змеиного болота у самой усадьбы Сурумы, и экскаватор перевели на новую трассу к речке Инчупе. За неделю до этого Дудум закончил на втором экскаваторе рытье отводного канала от озера Илистого до болота и теперь углублял русло Инчупе. Другие машины проводили мелкую сеть по обе стороны магистралей. Огромный лемех канавокопателя, который тащили два мощных трактора, оставлял в заболоченной земле почти готовую открытую канаву, по которой вода потекла к магистральному каналу. Бульдозер и грейдер разравнивали вырытую землю, сметали все кочки и неровности, а кусторез снимал заросли можжевельника. Там, где хлеба и сено были убраны, пускали в работу болотный плуг; он выворачивал и опрокидывал мощные пласты поросшей мохом и клюквой, десятилетиями нетронутой целины, открывая слои плодородной почвы. Острые ножи тяжелой дисковой бороны разрыхляли ее, и колхозники получили возможность впервые засевать отвоеванную у природы землю. В обработанных местах заболоченная почва заметно садилась. До того как отправить экскаватор на Инчупе, Айвар несколько дней пытался продолжать работы на самом болоте, но из этого ничего не вышло: тяжелая машина вязла в трясине, не помогали ни подпорки, ни двойной бревенчатый настил.

— Нечего здесь время терять… — решил Айвар. — Дождемся зимы. Сам дед-мороз построит мост для наших экскаваторов.

Вот поэтому Жану Пацеплису и приходилось два раза в день по проселкам, сырым тропинкам выгонов спешить на своем велосипеде на работу, и каждая такая поездка была настоящей тренировкой.

В конце июля, когда отводный канал прошел через землю Сурумов, Антон Пацеплис переселился на конеферму, где ему отвели отдельную комнату. К этому его побудили многие обстоятельства. Во-первых, от строений было мало проку: коровник покосился, изба грозила обвалом, и только старую клеть, которая еще кое-как держалась, можно было разобрать и перевезти в колхозный центр. Во-вторых, ни у Анны, ни у Жана не было времени ухаживать за скотом и обрабатывать приусадебный участок. Кроме того, осенью Анна собиралась уехать в Ригу учиться, и в усадьбе совсем некому было вести домашнее хозяйства.