Николай Горностаев - Мы воевали на Ли-2

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Мы воевали на Ли-2"
Описание и краткое содержание "Мы воевали на Ли-2" читать бесплатно онлайн.
Книга ветерана Великой Отечественной войны, старейшего специалиста Аэрофлота Николая Михеевича Горностаева посвящена авиатехникам, механикам, вооруженцам. Их напряженная и очень ответственная работа часто оставалась незаметной, считалась второстепенной. Её важность становилась очевидной только при авариях и боевых неудачах. Автор раскрывает героизм «чернорабочих» войны.
Эта книга с сайта «Военная литература», также известного как Милитера.
Где-то он сейчас, Мазурук, улетевший воевать в Арктику? Где десятки других моих товарищей, работавших в мирном небе и вынужденных теперь вести в нем бой?!
— Слышь, браток, покурить не найдется? — Я приподнял голову, повернулся. Рядом со мной лежал пожилой боец, всю грудь его стягивали бинты.
— Нельзя тебе, батя, — сказал я. — Ранен-то в грудь.
— Достал он меня, — глухо сказал боец. — От самой границы, почитай, до Москвы топали. Из-под Могилева. А когда его гнать начали, достал меня. Как считаешь, увезут меня отсюда?
— Тяжелых увозят.
— Увезут. Курить смерть как хочется.
— Потерпи, — сказал я, и он затих.
Пришла нянечка, опустила светомаскировочные шторы, зажгла керосиновые лампы. Я задремал. Разбудили меня санитары. Моего соседа перекладывали на носилки.
— Почему они так тяжелеют, мертвые? — спросил один из них. — Когда живого несли, он легче был.
— Земля к себе тянет, — сказал напарник. — Который это уже сегодня?
— Не считал.
Они ушли, а мне вдруг стало горько от того, что не дал я человеку покурить перед смертью. Может, последнее у него желание было.
Дни тянулись медленно, монотонно. Койка, столовая, перевязочная — вот и весь мой маршрут. Иногда глухо вздрагивала земля, значит, упала бомба. Тоскливо сжималось сердце. И снова воспоминания уносили в прошлое.
…Повестку из райвоенкомата я ждал как манны небесной. Казалось, если не получу ее в течение одной-двух недель — и повоевать не успею. Но дни шли за днями, вести с фронта поступали все тревожней, и я понял, что орденов хватит и на мою долю. В начале июля вернулся домой после длительных режимных испытаний двигателя в боксе моторной станции. Сухой жаркий вечер тлел в переулке. Уставший до чертиков в глазах, кое-как открыл дверь в комнату и тут заметил бумажку в почтовом ящике. Достал ее. Повестка. Синими чернилами обозначен и мой рубеж между мирной жизнью и войной. Стая воробьев беспрестанно чирикала за окном. «Откуда ночью воробьи? — подумал я. — Они что, с ума сошли?» Подошел к раскрытому окну. Настороженная темнота стояла в переулке. И только тут я сообразил, что в ушах у меня все еще звенит отзвук рева двигателя, очень похожий на чириканье воробьев.
Спать почти не пришлось. Собрал вещмешок, написал письмо своим на Кубань, попрощался. Вспомнил радостные лица жены и дочери, когда я провожал их в дорогу. И вот как все повернулось. Может, больше свидеться и не удастся. Снял со стенки их фотографии, сунул в нагрудный карман.
Ранним утром пришел в военкомат. Однако передо мной уже стояла длинная очередь. Надо ждать. Солнце поднялось, утреннюю прохладу унес ветерок.
— Горностаев!
Усталый, измотанный капитан тускло глянул на меня воспаленными глазами. Разговор был коротким, я получил предписание явиться в авиационную часть. Пришел в институт, доложил начальнику о том, что призван в армию. Мне оформили расчет, пожали руку, похлопали но плечу: «До встречи на фронте!» И я ушел.
На следующий день навел порядок в комнате, прикрыл газетами стол, стулья, кровать… Постучал к соседке Анисье Ивановне. Она вышла, кутаясь в пальто, наброшенное поверх ночной рубашки. И сразу все поняла.
— Коля, милый, — охнула она. — Уже?
— Да, — сказал я. — Ключ приберегите. Может, мои вернутся.
…Полдня пришлось ждать на сборном пункте. С облегчением подумал о том, что хорошо уже то, что некому меня провожать. Плакали чьи-то жены, молчали дети, все было сказано, оговорено. А о нас словно забыли. Лишь к обеду пришел военком, проверил документы, спросил каждого про его специальность. Я знал, что нередки случаи, когда летчиков отправляли в пехоту, а грузчиков — в авиацию. Дошла очередь до меня.
— Из ГВФ?
— Да, — сказал я.
— Приказ наркома обороны СССР от 9 июля сего года знаешь?
— Личный состав ГВФ, непосредственно зачисленный в особые авиагруппы ГВФ, считается призванным в Красную Армию…
— Хорошо. Вот и двигай в отдел кадров Главного управления ГВФ.
Я «двинул». И получил назначение в особую авиагруппу связи ГВФ старшим техником по обслуживанию самолетов и восстановительному ремонту авиационных двигателей.
Встретили меня хорошо. Со многими будущими сослуживцами я был знаком. Первым меня обнял двигателист Сергей Тюрин.
— Николай! И ты к нам?!
Я огляделся. Улыбались мне Георгий Семенович Мешалкин, опытный специалист по сборке двигателей, Володя Жигалин — по ремонту агрегатов, Дмитрий Иванов — знаток в области дефектации деталей самолетов… Всех их я знал, раньше они работали в Быково.
— Нашего полку прибыло, — пробасил Семеныч. И навалилась работа. Нужна была связь — Генеральному штабу со штабами дивизий и армий, Наркомату обороны — с фронтом. И мы обеспечивали эту связь. Нужны были медикаменты и консервированная кровь — мы доставляли их в медсанбаты, обратными рейсами вывозили в тыл тяжелораненых солдат и офицеров. Мы работали не покладая рук, шершавых от авиационного бензина, со ссадинами, синяками, с мозолями на подушечках пальцев. Спали урывками, если можно назвать сном короткое темное забытье на нарах, покрытых соломой в неотапливаемом общежитии. И все же рейсы наших Ли-2 и ПС-40, уходивших в небо из Мячково, а У-2 и Р-5 — из Быково, становились все короче. Враг двигался к Москве.
С середины октября над аэродромами, где мы базировались, стали появляться фашистские самолеты-разведчики «Фокке-Вульф-189», прозванные «рамой». По нескольку раз в день они обстреливали нас, а ночью волна за волной шли бомбардировщики, и бомбы рвали летное поле в Быково, крушили корпуса авиаремонтного завода, сносили рельсы железной дороги на перегоне Люберцы — Раменское…
Фронт огненной кровавой полосой полз к Москве, тревога за судьбу столицы сменялась тревогой об улетавшем на боевое задание экипаже, дни и ночи слились воедино, и казалось, конца не будет этой нервотрепке, бомбежкам, потерям, сводкам Совинформбюро, в которых уже звучали: Крюково, Красная Поляна, Волоколамск…
Самолеты садились, изорванные пулями и снарядами, к ним спешили мы, техники, и, оставляя клочки кожи на злом от мороза металле, возвращали их в строй. Мы знали цену каждому вылету, потому что враг стоял под Москвой. Мы знали цену каждому самолету. Она была неизмеримо высокой, потому что машин фронту не хватало. И берегли их, как могли, и спасали, если был хоть один шанс из тысячи на спасение.
21 декабря, когда фашистов уже гнали от Москвы, в районе Наро-Фоминска пулеметной очередью пробило маслобак и трубопровод одного из наших У-2. Я узнал об этом вечером. Утром вылетели к подбитой машине. Приземлились удачно. На ремонт ушел день. Заменил бак, трубопровод, заправил масло, опробовал мотор. Не выключая его, передал машину летчику. В заднюю кабину втиснулся офицер связи. Взлет — и У-2 затерялся в сумерках. Следом отправились и мы. Я задремал, усталость брала свое. Очнулся от резкого броска вниз. У-2 сорвался в пике, и над нами с ревом прошел «мессершмитт». Я оглянулся. Стабилизатор и руль поворота изорваны в клочья. До земли оставалось полсотни метров, когда летчик вырвал машину из пике и крадучись повел ее к востоку. Истребитель потерял нас из виду. Дотопали чудом, сели. Была глубокая ночь, луна сияла мертвенным светом. Зачехлили мотор, я остался, чтобы слить масло в бочку. Потом тоже пошел к штабу.
Последнее, что я услышал, был вой бомб. Одна из них взорвалась рядом, голову обожгло и, теряя сознание, я почувствовал, как взрывной волной меня рвануло и воздух и бросило к земле. А потом, выбравшись из забытья, я увидел, что снег подо мной почернел от крови…
— Надоело у вас, пустите «домой».
— Шустрый какой, — без улыбки сказал хирург. — Тебя еще шатает от стены к стене.
— Две недели валяюсь. Рана зажила.
— Не ной, без тебя тошно.
Я заводил этот разговор с точностью метронома, едва переступал порог перевязочной. Фронт отодвигался, и я боялся, что мне не удастся вернуться из госпиталя в свою часть. То ли надоел я доктору, то ли рана моя заживала без осложнений, но меня выписали и направили в родную авиагруппу.
— Долечишься в санбате, — сказал хирург. — Осточертели вы мне со своим нытьем. Войны, что ли, не хватит?..
Что говорил он еще, я не слышал, потому что спешил к каптерке, где хранилась моя фронтовая форменная одежда. Получил унты, портянки, ватные брюки, гимнастерку, ушанку. Торчал из нее клок ваты, вырванный осколком. «В сорочке родился, — подумал я, — чуть пониже, и в висок». С наслажденьем вдохнул запах масла, которым пропиталась одежда, и стал одеваться. Меня ждали в Быково…
Глава вторая
Фашистов гнали от Москвы. Линия фронта откатывалась на запад. С высоты полета наших тихоходных У-2 хорошо было видно, что враг ни метра оккупированной земли не отдавал без ожесточенного сражения. Изрытые воронками поля чернели, будто земля болела оспой. Искореженные автомашины, танки, пушки валялись в кюветах, стояли в самых неожиданных местах. Сожженные, разрушенные населенные пункты казались навсегда лишенными жизни. А войска шли и шли вперед. Увеличивался и радиус полетов наших машин.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Мы воевали на Ли-2"
Книги похожие на "Мы воевали на Ли-2" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Николай Горностаев - Мы воевали на Ли-2"
Отзывы читателей о книге "Мы воевали на Ли-2", комментарии и мнения людей о произведении.