Ф. Ильясов - Русский МАТ

• Название: Русский МАТ
• Автор: Ф. Ильясов
• Издательство: Издательский дом Лада М
• Жанр: Языкознание
• Год: 1994
• ISBN: 5-7106-0283-3

Русский мат показан в книге как многогранное явление. В Антологию включены "матерные" произведения из фольклорного наследия, работы известных и неизвестных авторов — поэзия, сказки и проза, пословицы и поговорки, эпиграммы, частушки, потешки. Значительная часть текстов публикуется впервые. Специально для Антологии составлены толковый словарь русского мата и словарь синонимов и эвфемизмов.

---

В одной деревне жил веселый старик. У него было две дочери — хорошие девицы. Знали их подруги, и привычны были к ним на посиделки сходиться. А старичок сам был до девок лаком, завсегда по ночам, как только они уснут, так и полезет щупать, и какой подол не заворотит, ту и отработает; а девка все молчит, такое уж заведение было. Ну, мудреного нет, таким образом, может, он и всех-то девок перепробовал окромя своих дочерей.

Вот и случилось, в один вечер много сошлось к ним в избу девок, пряли и веселились, да потом разошлись все по домам: той сказано молотить рано поутру, другой мать ночевать наказала дома, у третьей отец хворает. Так все и разошлися, а старик храпел себе на полатях и ужин проспал, и не видал, как девки-то ушли. Проснулся ночью, слез с полатей и пошел ощупывать девок по лавкам, и таки нащупал на казенке большую дочь, заворотил ей подол и порядком-таки отмахал, а она — спросонок-то — отцу родному подмахнула. Встает поутру старик и спрашивает свою хозяйку:

— А что, старуха, рано ли ушли от нас ночевщицы?

— Какие ночевщицы? Девки еще с вечер, а все по дворам ушли.

— Что ты врешь! А кого же я на казенке дячил?

— Кого? Вестимо кого, знать, большую дочуху. Старик засмеялся и говорит:

— Ох, мать ее растак!

— Что, старый черт, ругаешься?

— Молчи, старая кочерга! Я на дочку-то смеюся, ведь она лихо подъебать умеет.

А меньшая дочь сидит на лавке да обертывает онучею ногу, хочет лапоть надевать, подняла ногу и говорит:

— Ведь ей стыдно не подъебать-то, люди говорят: девятнадцатый год!

— Да, правда, евто ваше ремесло!

ПРИБАУТКИ

…Иду по-над рекою, а там прачка: я етую прачку кляпом в срачку, она в воду, я на колоду, высек из пизды лобок и уехал на тот бок.

Стоит поп на льду, подпер хуем бороду. Ебена мать — дочку ебли на лубочку: лубочек вот гнется, черна пизда трется-потирается, разъебается. Трах, трах, трах! Ебет старуху монах на осиновых дровах — три полена в головах.

В пизде черви завелись, немножко проточили — три кареты проскочили. Гарнизонный капитан в пизде роту обучал, сам на секеле стоял, да и саблею махал, нигде края не достал.

БОЯЗЛИВАЯ НЕВЕСТА

Разговорились промеж себя две девки.

— Как ты — а я, девушка, замуж не пойду!

— А что за неволя идти-то! Ведь мы не господские.

— А видала ль, девушка, тот струмент, каким нас пробуют?

— Видала.

— Ну что же — толст?

— Ах, девушка, у другого толщиною будет с руку.

— Да это и жива-то не будешь!

— Пойдем, я потычу тебя соломинкою — и то больно! Поглупей-то легла, а поумней-то стала ей тыкать соломинкой.

— Ох, больно!

Вот одну девку отец приневолил и отдал замуж. Оттерпела она две ночи, и приходит к своей подруге.

— Здравствуй, девушка!

Та сейчас ее расспрашивать, что и как.

— Ну, — говорит молодая, — если б да я знала, ведала про это дело, не послушалась бы ни отца, ни матери. Уж я думала, что и жива-то не буду, и небо-то мне с овчинку показалось!

Так девку напугала, что и не поминай ей про женихов.

— Не пойду, — говорит, — ни за кого, разве отец силою заставит, и то выйду ради одной славы за какого-нибудь безмудого.

Только был в этой деревне молодой парень, круглый бедняк; хорошую девку за него не отдают, а худой самому взять не хочется. Вот он и подслушал ихний разговор.

— Погоди ж, — думает, — мать твою так! Улучу время, скажу, что у меня кляпа-то нет! Раз как-то пошла девушка к обедне, смотрит, а парень гонит свою худенькую да

некованую клячу на водопой. Вот лошаденка идет, идет да и споткнется, а девка так смехом и заливается.

А тут пришлась еще крутая горка, лошадь стала взбираться, упала и покатилась назад. Рассердился парень, ухватил ее за хвост и начал бить немилостиво да приговаривать:

— Вставай, чтоб тебя ободрало!

— За что ты ее, разбойник, бьешь? — говорит девка. Он поднял хвост, смотрит и говорит:

— А что с ней делать-то? Теперь бы ее еть да еть, да хуя нет!

Как услыхала она эти речи, так тут же и уссалась от радости и говорит себе:

— Вот Господь дает мне жениха за мою простоту! Пришла домой, села в задний угол и надула губы.

Стали все за обед садиться, зовут ее, а она сердито отвечает:

— Не хочу!

— Поди, Дунюшка! — говорит мать, — или о чем раздумалась? Скажи-ка мне. И отец говорит:

— Ну что губы-то надула? Может, замуж захотела? Хошь за этого, а не то за этого?

А у девки одно в голове, как бы выйти замуж за безмудого Ивана.

— Не хочу, — говорит, — ни за кого; хочете отдайте, хочете нет, за Ивана.

— Что ты, дурища, взбесилась, али с ума спятила? Ты с ним по миру находишься!

— Знать, моя судьба такая! не отдадите — пойду утоплюсь, не то удавлюсь.

Что будешь делать? Прежде старик и на глаза не принимал этого бедняка Ивана, а тут сам пошел набиваться со своей дочерью.

Приходит, а Иван сидит да чинит старый лапоть.

— Здорово Иванушка!

— Здорово, старик!

— Что поделываешь?

— Хочу лапти заковыривать.

— Лапти? Ходил бы в новых сапогах.

— Я на лыки-то насилу собрал пятнадцать копеек; куда уж тут сапоги?

— А что ж ты, Ваня, не женишься?

— Да кто за меня отдаст девку-то?

— Хочешь я отдам! Целуй меня в самый рот!

Ну и сладили. У богатого не пиво варить, не вино курить; в ту ж пору обвенчали, отпировали, и повел дружка молодых в клеть и уложил спать. Тут дело знамое: пронял Ванька молодую до руды (крови), ну да и дорога-то была туды!

— Эх, я дура глупая! — подумала Дунька. — Что и наделала? Уж ровно бы принять страху, выйтить бы мне за богатого! Да где он кляп-то взял? Дай спрошу у него.

— Послушай, Иванушка! Где ты хуй-то взял?

— У дяди на одну ночь занял.

— Ах, голубчик, попроси у него еще хоть на одну ночку. Прошла и другая ночь; она опять говорит:

— Ах, голубчик, спроси у дяди, не продаст ли тебе хуй совсем? Да торгуй хорошенько.

— Пожалуй, поторговаться можно.

Пошел к дяде, сговорился с ним заодно и приходит домой.

— Ну что?

— Да что говорить! С ним не столкуешься; 300 рублёв заломил, эдак не укупишь; где я денег-то возьму'?

— Ну, сходи, попроси взаймы еще на одну ночку; а завтра я у батюшки выпрошу денег — и совсем купим.

— Нет уж, иди сама проси, а мне, право, совестно!

Пошла она к дяде, входит в избу, помолилась Богу и поклонилась.

— Здравствуйте, дядюшка!

— Добро пожаловать! Что хорошего скажешь?

— Да что, дядюшка, стыдно сказать, а грех утаить; одолжите Ивану на одну ночку хуйка вашего.

Дядя задумался, повесил голову и сказал:

— Дать можно, да чужой хуй беречь надыть!

— Будем беречь, дядюшка: вот те крест! А завтра беспременно совсем у тебя куплю.

— Ну, присылай Ивана!

Тут она кланялась ему до земли и ушла домой. А на другой день пошла к отцу, выпросила мужу 300 рублев и купила она себе важный кляп.

ЗАГОНИ ТЕПЛА

Жил-был мужик; у него было три сына: два умных, а третий дурак. Стал он их спрашивать:

— Дети мои любезные! Чем вы меня под старость будете кормить?

Старшие братья сказали:

— Работою.

А дурак по-дурацки отвечал:

— Чем тебя больше кормить, как ни хуем!

На другой день старший сын взял косу и пошел косить сено; идет дорогою, попадается ему навстречу поп.

— Куда идешь? — спрашивает поп.

— Ищу работы, где бы сена косить.

— Поди ко мне, только с уговором: я дам тебе сто рублей, если моя дочь не пересикнет того, что ты накосишь за день, а коли пересикнет — не заплачу тебе ни копейки.

— Где ей пересикнуть! — думает парень и соглашается. Поп привел его на полосу:

— Вот здесь коси, работник!

Парень сейчас же начал косить и к вечеру накосил такую кучу, что страшно посмотреть. Но поповна пришла и пересикнула. Пошел он домой, не солоно хлебавши!

Со средним братом случилось то же самое. Ну, пошел и дурак:

— Дай-ка, — говорит, — я пойду, поищу-ка своему хую работы.

Взял косу и идет; попадается ему навстречу тот же самый поп и зазвал его к себе работать с таким же уговором.

Начал дурак косить; прошел одну линию, скинул портки и стал раком. Тут пришла старшая попова дочь и спрашивает:

— Работник, что же ты не косишь?

— Подожди, дай мне тепла в жопу загнать, чтоб зимою не мерзнуть.

— Загони и мне тепла, пожалуйста, а то мы зимой в гости ездим — всегда зябнем.

— Становись раком, заодно загонять!

Она стала раком, а дурак вздрочил махалку, да как хватит ей в пизду и давай загонять тепло: до тех пор загонял, что с ней аж пот градом льет. Как его забрало, он и говорит:

— Ну, будет с тебя, хватит на одну зиму!

Она побежала домой и сказала двум своим сестрам:

— Ах, душечки сестрицы! Как славно мне работник тепла в жопу загонял, с него и с меня даже пот лил!