Олег Романько - Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945)

• Название: Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945)
• Автор: Олег Романько
• Издательство: Антиква
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-2930-56-6

В монографии рассматривается комплекс вопросов, связанных с историей создания и деятельности белорусских коллаборационистских формирований в силовых структурах гитлеровской Германии. На базе обширного исторического материала из архивов Украины, Белоруссии, России, Германии и США прослеживается процесс организации, подготовки и боевого применения белорусских частей и подразделений в составе полиции, Вермахта и войск СС.

Книга рассчитана на специалистов-историков, преподавателей ВУЗов, студентов и всех, кто интересуется историей Второй мировой войны.

---

Вопрос о присоединении к КОНР был только верхней точкой конфликта между БЦР и сторонниками Радько. Фактически, он возник еще в июле 1944 г., когда командир «Дальвица» начал обвинять Островского в срыве эвакуации из Белоруссии, в результате чего были потеряны почти все белорусские национальные формирования. Кроме того, они считали, что БЦР является обыкновенной немецкой марионеткой, и только присоединение к КОНР может реабилитировать его в глазах белорусской общественности. Так, что декабрьские события были только логическим продолжением, но не завершением, этого конфликта. Ответ генерала Езовитова не успокоил Радько и его мятежных офицеров, а только еще больше усилил противоречия между ними и советом. В результате, в январе 1945 г. Радько отказался от дальнейшего сотрудничества с Островским и выразил сожаление, что делал это раньше[274].

Указанная дискуссия была, фактически, позицией только двух групп белорусских националистов. Однако была еще одна, небольшая, группа, члены которой все-таки присоединились к Власовскому движению, войдя в КОНР. Их взгляды, в целом, отличались и от взглядов Островского, и от взглядов Радько. Поэтому для полноты общей картины белорусского национализма, на истории этой группы следует остановиться подробнее. Фактически, она оформилась еще до издания Пражского манифеста – летом-осенью 1944 г. Интересно, что, как и в предыдущем сюжете, инициаторами сотрудничества с Власовским движением стали военные. В конце лета – начале осени 1944 г. в Берлине образовалась провласовская группа – Белорусский руководящий комитет. Эта группа состояла из бывших советских офицеров-белорусов, наиболее активными из которых были подполковник М. Подлазник, капитан К. Вишневский и лейтенант Ю. Левкович. Несколько позже к ним присоединился капитан М. Пугачев, фигура в белорусских коллаборационистских кругах довольно известная: с февраля по июнь 1944 года он являлся уполномоченным Штаба БКА в Минском округе. Убежденный антисталинист, но этнический русский, этот бывший советский офицер вскоре понял, на кого работают лидеры БЦР, и уже в эмиграции порвал с Островским. Однако прежде, чем начать переговоры с власовцами, эти офицеры постарались перетянуть на свою сторону ряд видных националистических деятелей. В результате, к комитету присоединились Н. Будзилович (вскоре стал его председателем), Н. Демченко, В. Гутько и ряд других, более или менее известных политиков. Главной удачей «комитетчиков» стал переход на их сторону Е. Кипеля – бывшего председателя 2-го Всебелорусского конгресса[275].

В октябре 1944 г. в предместье Берлина Далендорфе состоялась встреча «белорусской организационной группы» с генералом Власовым и его ближайшими сотрудниками – В. Малышкиным, Г. Жиленковым и Д. Закутным. По воспоминаниям Кипеля, целью этой встречи было «высказать свой, белорусский, взгляд» на готовящийся Пражский манифест. К слову, он остался недоволен результатами переговоров. И опять-таки из-за позиции власовцев решать национальный вопрос только после победы над большевизмом. На совещании же доминировала точка зрения Будзиловича, явного русофила и сторонника безоговорочного подчинения Власову.

Поэтому уже после встречи в Далендорфе Кипель созвал на совещание тех сотрудников комитета, которых считал преданными «белорусскому делу». Здесь он поставил только один вопрос: сотрудничать или не сотрудничать с Власовым. При этом Кипель подчеркнул, что если они откажутся от такого сотрудничества (весьма, на его взгляд, перспективного), Власов найдет себе «других белорусов». И поможет ему в этом Будзилович. Понятно, что последний на это совещание приглашен не был. Те же, кто присутствовал на совещании, решили сотрудничать с будущим КОНР[276].

Как уже было сказано выше, 14 ноября 1944 г. на заседании в Праге КОНР был торжественно провозглашен. От белорусов в его президиум был избран Будзилович. В свою очередь, белорусский офицер лейтенант В. Дубовец (бывший до этого военнопленным) подписал Пражский манифест этой организации. Показательно, что уже после войны Кипель называл этот документ, «шагом вперед», и именно потому, что там был параграф о самоопределении народов – как мы помним, главный объект недоверия лидеров других национальных организаций. Но, это все-таки была далекая перспектива. Для решения же текущих национальных вопросов и обеспечения представительства народов России в руководящем центре антисталинского фронта были созданы соответствующие органы – национальные советы и комитеты. И среди них – Белорусский национальный комитет (БНК / КОНР), во главе которого был поставлен Н. Будзилович (кроме него в комитет входило еще 8 чел.). Это произошло 17 декабря 1944 г. на втором заседании КОНР[277]. Нет необходимости говорить, что под этим названием скрывался уже официально признанный власовцами Белорусский руководящий комитет, речь о котором шла выше. В целом, его работа шла по следующим направлениям: организация воинских частей (капитан М. Пугачев и подполковник М. Подлазник); вербовка белорусов в Вооруженные силы КОНР (Н. Демченко); осуществление пропаганды (В. Дудицкий); и военные вопросы общего характера (подполковник М. Подлазник)[278].

Первоначально «комитетчики» хотели издавать отдельную газету для белорусов, которые находились во власовских частях. Однако из этой затеи ничего не вышло. Более успешно шли дела у капитана Пугачева. Он провел целый ряд встреч с белорусскими офицерами, на которых из их числа были назначены ответственные за формирование белорусских частей Вооруженных сил КОНР. Кроме того, Пугачев лично разработал знаки различия будущей белорусской униформы. Другой сотрудник комитета, Демченко, очень активно посещал лагеря «остарбайтеров», где призывал их присоединяться к власовской армии. Наконец, была подготовлена (но так и не опубликована) брошюра о «большевистских злодеяниях в Белоруссии»[279].

Плодотворно, но противоречиво, складывались отношения комитета с Власовым и его ближайшим окружением. Несмотря на то, что Кипель, в целом, положительно оценил Пражский манифест, он считал его «национальный пункт» совершенно неважным и бессодержательным для «русского руководства комитета». В этом позиция Кипеля несколько сходна с позициями тех националистов, которые вообще отказались от кооптации в КОНР. Тем не менее, он там оставался, хотя и считал положение белорусов очень далеким от политической самостоятельности. Дошло до того, что на одном из заседаний комитета Кипель и его сторонники поставил перед Власовым вопрос о признании полной независимости Белоруссии. Естественно, это требование не было выполнено. Более того, против своего комитета выступил даже его председатель – Будзилович. Между ним и Кипелем уже давно зрел конфликт. Последний был признанным, хотя и негласным, лидером, КОНРовских белорусов, Будзилович же пользовался поддержкой только одного из членов комитета – Демченко. Поэтому, последующий ход событий был вполне предсказуемым: председатель был исключен из рядов белорусской секции КОНР и остался просто членом его президиума. Этот шаг не понравился Власову, однако, никаких репрессивных мер против белорусов принято не было, так как обе стороны очень нуждались друг в друге (сыграла свою роль и положительное отношение Кипеля к бывшему советскому генералу). Власов даже пошел на уступки. По словам Кипеля, он обещал рассмотреть их требования[280].

В целом, в тех условиях удалось провести только несколько полноценных заседаний белорусского комитета (как до, так и после выезда из Берлина). Известно, что на одном из них – 25 февраля 1945 г. – было принято постановление о переименовании БНК в Белорусский национальный совет (БНС / КОНР). Это было последнее заседание комитета в Берлине. В начале марта КОНР переехал в чешский город Карлсбад (совр. Карловы Вары). Здесь прошло еще несколько (не больше двух) заседаний белорусского совета, на которых был принят еще целый ряд решений. Так, отныне личный состав всех белорусских батальонов Вооруженных сил КОНР должен был носить свои национальные знаки различия, а вся пропаганда, направленная на «остарбайтеров» и советскую Белоруссию, должна была вестись исключительно на белорусском языке. Кроме того, капитан Пугачев представил на рассмотрение совета проект «Белорусского военного устава», который он готовил к переизданию[281]. Интересно, что, по словам ближайшего соратника Власова генерал-майора Малышкина, белорусская секция КОНР уже, фактически, не функционировала к этому времени. В своем дневнике он записал, что в марте 1945 г. она, фактически, развалилась. И виной тому интриги Островского[282].

Общая эвакуация КОНР в апреле 1945 г. захватила и его белорусских членов. В результате, они оказались на швейцарской границе, у Боденского озера, где и встретили капитуляцию Германии. Большинству членов Белорусского национального совета удалось пережить Власова. Правда, не всем. Еще во время эвакуации совет потерял своего бывшего председателя Н. Будзиловича: он и еще несколько белорусских офицеров погибли под бомбежкой в г. Платтлинге[283].