Мартти Ларни - Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле

• Название: Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле
• Автор: Мартти Ларни
• Жанр: Юмористическая проза

Имя Мартти Ларин (наст. фамилия — Еханнес, род. 1909 г.), финского писателя и публициста, хорошо знакомо российскому читателю. Большой популярностью пользуются его остросатирические романы и памфлеты. Роман `Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле` (1957, русский перевод 1959), построенный в основном на действительно происходивших событиях. Едкая сатира писателя на американский образ жизни неувядаема, бесподобно остроумна и любима многими поколениями читателей. 

---

Профессия учителя всегда немного беспокойна, поскольку хорошие советы легче давать, чем принимать. Он решил продолжать урок, как будто совершенно ничего не произошло.

— Итак, наиболее глубоко эмоциональный и в то же время наиболее непосредственный литературный жанр — это лирика. Но пойдем дальше!

Он повернулся, чтобы написать на доске слово «драма», однако оно застряло на первой букве, потому что класс начал теперь широкое наступление. Тухлые яйца и гнилые помидоры взрывались, точно гранаты. Как бывший солдат, Джерри бросился животом на пол и уполз по-пластунски за доску, в укрытие. Протухшие до появления на свет цыплята растекались у него по спине и по плечам, распространяя отвратительное зловоние сероводорода. Обстрел на мгновение прекратился. Джерри воспользовался передышкой, улучив удобный момент, поднялся и выскочил из класса. Неожиданно для Бобо, углубившегося в изучение классного журнала, он вбежал в учительскую.

— Уже кончился урок? — спокойно спросил психолог, не отрывая глаз от огромной книги.

— Да, — ответил Джерри, с трудом переводя дыхание. — И вместе с ним окончилась моя учительская карьера в школе свободного воспитания. Я слишком старомоден. Не гожусь в учителя современной молодежи.

Бобо закрыл журнал и встал, чтобы подивиться виду своего друга.

— Тебе не хватает психологической смекалки. Ты, очевидно, не знаешь, что психический процесс нельзя пытаться задержать или приостановить. Э-э… Ч-чем это здесь пахнет?

Бобо потянул воздух своим простуженным носом и только теперь заметил пятна на костюме Джерри.

— Что случилось? Джерри, что ты наделал?

— Я учил, — коротко ответил Джерри.

— Учил?

— Вот именно. Преподавал начала литературы. А в награду был удостоен гнилых томатов и куриных зародышей. Бобо, я думаю уходить.

— Нет, Джерри. Я обещал мистеру Тэккеру, что мы будем исполнять обязанности учителей в течение недели. Ты должен приучить себя к новым манерам, или, вернее, забыть все старые привычки. Я уверен, что злость твоя пройдет, как только ты начнешь исследовать ее интроспективно. Например, экспериментальная психология…

— Перестань, — оборвал его Джерри. — Ты сумасшедший.

— Ты это говорил и раньше.

— И ты до сих пор мне не веришь? Мистер Нюгард был прав: с учениками этой школы надо разговаривать с пистолетом в руках и противогазом на лице. По классному журналу видно, что здесь еще ни один учитель не продержался больше недели. Я хорошо понимаю, почему они уходили. И я уйду тоже.

Бобо вздохнул:

— Все это оттого, что учителя не способны решать психологические проблемы. Они не понимают, что обучение надо начинать с тренировки человеческих взаимоотношений. Когда я был профессором психологии в Бостоне… Ты не слушаешь?

— Нет. Я иду наверх чистить костюм, а потом к дворнику за ключом от машины.

— Действительно! Мы ведь можем воспользоваться нашей служебной машиной и в перерыв съездить в Пэйнсвилль, — воодушевился Бобо.

Джерри удалился, не говоря ни слова. Бобо пожал плечами и запустил пятерню в свою косматую гриву. Он весь горел учительским вдохновением. Он намеревался посвятить урок теме «Психология и этика» — у него были сделаны уже кое-какие заметки.

Очаровательно улыбаясь, он вошел в класс, наполненный запахами тухлых яиц, гнилых помидоров и прогорклого табачного дыма. Ученики ответили на его улыбку сдержанными смешками, и Бобо ощутил первое конкретное соприкосновение со своими воспитанниками.

— У вас принято курить на уроках? — спросил он с той же сияющей улыбкой.

— Принято, — ответил маленький, чахлого вида мальчик, имя которого — согласно схеме класса, имевшейся на учительском столе, — было Дэвид Бентон.

— Хорошо, — сказал Бобо. — Может быть, вы и меня угостите сигаретой?

По классу прокатилась волна сдержанного шепота. Соседка Уэсли Кэтзервуда достала из сумочки и бросила Бобо сигарету.

— Благодарю вас, барышня! — воскликнул Бобо, закурил и сел к столу.

Сделав затяжку, Бобо заметил на последней парте паренька и девочку, которые целовались.

— А целоваться на уроках у вас тоже принято? — спросил учитель.

Никто не отвечал.

— Если рассмотреть психологически, — продолжал Бобо, — целоваться гораздо удобнее на переменах или по пути домой. Но если кто-нибудь из вас испытывает непреодолимое желание целоваться на уроках, то прошу заявить об этом мне.

В классе стало тихо, как в церковной ризнице. Таким образом, Бобо выиграл первый раунд.

— А теперь споем! — энергично предложил он детям и встал.

Предоставив инициативу выбора ученикам, Бобо услыхал три новейшие, самые модные песенки: «Хи-лили, хи-ло», «Только ты, мой милый» и «Целуй меня сильнее, Джон!»

Обстановка была свободная и непринужденная, настолько свободная, что паренек на задней парте, имя которого, согласно схеме, было Джон Блэкшиф, начал взасос целовать темноволосую девочку. Чтобы приступить к теме урока, Бобо начал с обстоятельств переживаемого момента.

— Дорогие друзья! Ни один человек не может недооценивать значение поцелуя. — Вначале это пустяк, невинная привычка, но потом это уводит очень далеко. В современных романах поцелуй — это зачастую гвоздь всей книги, вокруг которого вертится большое количество побочных, второстепенных событий. Если рассматривать механически, поцелуй — это как бы печатное произведение, которое, однако, исполняется устно. Также можно сказать, что поцелуй есть соединение, или контакт, двух сосущих органов. Дома вы наверняка замечали, что ваши маленькие братишки и сестренки получают поцелуи свободно. Но молодым людям зачастую приходится их воровать, а старикам — покупать. Первый поцелуй бывает в жизни только один раз, и он остается в памяти даже после того, как последний поцелуй уже забыт. Поцелуй рождает у молоденькой девушки веру, у замужней женщины — надежду, а у старой девы или у пожилой одинокой женщины — христианскую любовь.

С последних парт поднялась волна шепота и покатилась через весь класс, разрастаясь в тихий ропот. Кто-то произнес довольно громко:

— В этом же нет ничего нового… Старая болтовня…

Бобо заглянул в свои записи. Тема «Психология и этика» требовала — все-таки более обстоятельной разработки. Поэтому он снова принялся мотыжить почву следующими словами:

— Профессор бактериологии Бриан из колледжа Балтимор Сити исследовал опасность заражения болезнями через поцелуй и установил, что с каждым поцелуем из уст в уста передается в среднем сто сорок три бактерии. Из них от пятнадцати до семидесяти двух — болезнетворные. Передача бактерий находится в прямой пропорциональной зависимости от продолжительности и страстности поцелуя. Итак, чем дольше и горячее ваш поцелуй, тем вернее вы получите сами или передадите в подарок другому бактерии…

— Это неправда! — перебил Станислав Валентин с длинной и сложной фамилией, которую слишком трудно произносить, писать и набирать.

— Это правда, — подчеркнул Бобо. — Профессор Бриан научно утверждает, что бактерии лучше всего чувствуют себя в пухленьких, нежных губах юных школьников, но зато избегают холодных и сухих губ стариков. Когда целуются курильщики, опасность заражения оказывается втрое меньше нормальной. Всем этим я хочу только сказать, что поцелуй вообще является бактериологически сомнительным актом. Если же мы приступим к рассмотрению предмета в свете психологии и этики, то…

Тут Бобо пришлось получить первый помидор, который вдрызг разбился о его грудь.

Искренне удивляясь, он начал протирать очки, забрызганные красным соком.

Теперь мы дадим немножко поработать воображению читателя и, оставив на некоторое время Бобо лицо к лицу с его учениками, отправимся по лестнице на второй этаж школьного здания, в учительскую квартиру, где Джерри Финн наслаждался в это время утренним кофе в обществе школьного дворника, мистера Редмэна.

— И, как сказать, господин профессор, — говорил дворник с южным акцентом, — машина всегда в вашем распоряжении. Она только немножко застыла, застоялась; но если ее чуточку подтолкнуть, так она прямо ой-ой как пойдет.

— Хорошо, мистер Редмэн. Я думаю съездить с профессором Минвегеном в Пэйнсвилль.

— Так я выкачу машину из гаража во двор. Кстати, доктор, как вам у нас нравится?

— Превосходно! Хотите еще кофе?

— Нет, довольно. Это хорошо, что вам нравится. Вы и в Европе были учителем?

— Да, в Финляндии.

— Вот как! Говорят, это очень холодная страна. Снег и лед лежат зимой и летом. Как же там могут жить люди?

— Так и этак…

— Вот то-то я и думаю. Впрочем, эти финны ведь, кажется, монголы?

— Ага…

— А вы, доктор, совсем похожи на человека, то есть…

— Вы мне льстите, мистер Редмэн.

— Ничуть. Я родом из Техаса. Техас после Соединенных Штатов — самая большая страна на свете. Поэтому там неграмотных так много. Но грамотность ведь и не очень-то нужна. Доллар, во всяком случае, каждый умеет отличить.