Джильс Флетчер - О государстве Русском

• Название: О государстве Русском
• Автор: Джильс Флетчер
• Издательство: Захаров
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-8159-0195-4

Сочинение Джильса Флетчера «Of the Russe Common Wealth» («О Русском Государстве») появилось в Лондоне в 1591 году.

Сочинение Флетчера делится на три части: в первой части даются сведения о космографии, географии и природе страны (гл. I–IV); вторая содержит в себе характеристику государственного строя (гл. V–XIII), суда (гл. XIV), военных сил (гл. XV–XX) и церковного устройства (гл. XXI–XXV) Московского государства; наконец, в третьей части рассматривается экономический и частный быт русского народа (гл. XXVI–XXVIII).

По ясности и стройности изложения, по богатству содержания, по образованности автора (который был доктором прав) книга Флетчера занимает почетное место среди сочинений иностранных писателей о России в XVI веке.

Несмотря на одностороннюю окраску, приданную автором своему описанию, на тенденциозность многих его известий, на поспешность делаемых им обобщений, книга Флетчера является незаменимым источником сведений о состоянии Московской Руси после царствования Иоанна Грозного, и изучение ее необходимо для всякого занимающегося историей России в XVI столетии.

---

Несмотря на то, они хитрее, нежели можно думать, судя по их варварскому быту. Делая постоянные набеги и грабя своих пограничных соседей, они очень сметливы и изобретательны на всякие хитрости для своих выгод. Это доказали они, например, в войне с Белою IV, королем Венгерским, когда, сделав на него нападение с 500 000-м войском, одержали над ним блистательную победу. Убив, между прочим, королевского канцлера, Николая Чиника, они нашли у него собственную печать короля. Такой находкой воспользовались они тотчас для составления поддельных грамот от королевского имени во все города и селения, лежавшие близ того места, где происходило сражение, с предписанием, чтоб жители ни в каком случае не выступали сами и не вывозили пожитков из своих жилищ, но остались бы спокойно, ничего не опасаясь, и не предавали бы разоренное отечество в руки столь презренного и варварского неприятеля, каковы татары (придавая себе еще множество других позорных названий), ибо хотя и утратил он свои снаряды и лишился нескольких бродяг, шедших в беспорядке, однако не сомневается возвратить потерянное и одержать сверх того решительную победу, если только дикие татары осмелятся сразиться с ним в поле. С этой целью они заставили некоторых молодых людей, взятых в плен, написать грамоты на польском языке и, приложив к ним королевскую печать, отправили их во все части Венгрии, лежащие подле места сражения. Тогда венгерцы, собиравшиеся уже бежать со своим имуществом, женами и детьми, по получении известия о поражении короля, успокоившись этими подложными грамотами, остались дома и таким образом сделались добычей татар, которые напали на них внезапно всей своей массой и захватили их прежде, нежели они успели принять какие-либо меры.

При осаде города или крепости они всегда вступают в продолжительные переговоры и делают заманчивые предложения, чтобы убедить к сдаче, обещая исполнить все, что только потребуют жители, но, овладев местом, становятся вполне неприязненными и жестокими. В этом случае у них есть правило быть справедливыми только со своими. Они не любят вступать в бой, но у них есть некоторые засады, куда (показавшись однажды и сразившись слегка) они тотчас же удаляются, как будто от страха, и таким образом, если возможно, завлекают сюда неприятеля. Но русские, зная хорошо их обычаи, бывают с ними весьма осторожны. Когда они делают набег с небольшим числом войска, то сажают на лошадей чучел в виде людей, чтоб их казалось более. Устремляясь на неприятеля, бросаются они с большим визгом и кричат все вдруг: Олла Билла, Олла Билла (Бог в помощь, Бог в помощь). Смерть до того презирают, что охотнее соглашаются умереть, нежели уступить неприятелю и, будучи разбиты, грызут оружие, если не могут уже сражаться или помочь себе.

Из этого видно, какая разница между татарином, который предается столь отчаянной храбрости, и русским или турком. Солдат русский, если он начал уже раз отступать, то все спасение свое полагает в скором бегстве, а если взят неприятелем, то не защищается и не умоляет о жизни, будучи уверен, что должен умереть. Турок же обыкновенно, как скоро потеряет надежду спастись бегством, начинает умолять о жизни, бросает оружие, протягивает обе руки и поднимает их вверх, как бы дозволяя связать себя, надеясь, что его оставят в живых, если он согласится быть рабом неприятеля.

Главную добычу, которой татары домогаются во всех войнах своих, составляет большое число пленных, особенно мальчиков и девочек, коих они продают туркам и другим соседям. С этою целью они берут с собой большие корзины, похожие на хлебные, для того, чтобы осторожно возить с собой взятых в плен детей; но если кто из них ослабеет или занеможет на дороге, то ударяют его оземь или об дерево и мертвого бросают. Рядовые не обязаны стеречь пленных и другую добычу, дабы не отвлекаться от военных занятий; но у них есть особые отряды в войске, которые определены нарочно для того, чтобы принимать и стеречь пленных и другую добычу.

Русские, смежные с ними (привыкнув к ежегодным их нападениям в летнее время), держат у себя очень мало скота, кроме свиней, которых татары не трогают и не угоняют, потому что они одной религии с турками и не употребляют в пищу свиного мяса. О Христе и Спасителе нашем у них те же понятия, какие принимают турки в своем алкоране, т. е. что Он родился от Ангела Гавриила и Девы Марии, что Он был великий пророк и будет судьей вселенной в последний день. Во всех прочих предметах они сообразуются также с правилами турок, испытав силы турецкие при взятии ими у них Азова, Каффы и других городов близ Евксинского или Черного моря, которые прежде того платили дань крымским татарам. Таким образом, теперь даже в Крымские Ханы обыкновенно избирается один из дворян, назначаемых турецким государем, и этим путем турки дошли наконец до того, что крымские татары отдают им десятую часть своей добычи, приобретаемой войной с христианами.

В религиозном отношении отличаются они от турок тем, что у них есть истуканы, сделанные из шелка или другой материи наподобие человека, которых они привязывают к дверям своих походных жилищ для того, чтобы они были янусами, или сберегателями их дома. Не всякий может делать таких идолов, а только некоторые освященные женщины, заведывающие этими и другими подобными предметами. Кроме того, у них есть изображение их государя или Великого Хана, в огромном размере, которое они выставляют в походах на каждой стоянке и перед которым должен преклоняться каждый, мимо его проходящий, будь он татарин или иностранец. Они имеют большую веру в волшебство и во всякие предзнаменования, что бы им ни случалось видеть или слышать.

При вступлении в брак они не уважают ни свойства, ни кровного родства. Нельзя только жениться на матери, сестре, дочери, и хотя новобрачный берет молодую к себе в дом и живет с нею, но не признает ее своей женой до тех пор, пока не будет у них потомства. Тогда берет он у ее родственников приданое, которое заключается в лошадях, овцах, коровах и проч.; если же по прошествии известного времени она окажется бесплодной, то отправляет ее назад в ее семейство.

Первые у них лица после их царя суть некоторые князья, называемые юли мурзами или dueeu-мурзами, из коих каждый имеет в своем распоряжении отдельный отряд, известный под именем орды и состоящий из 10, 20 или 40 тысяч человек. Если царь имеет в них нужду для войны, то они обязаны явиться и привести с собой известное число своих солдат так, чтобы у каждого было по крайней мере две лошади, одна для езды, другая на убой, когда дойдет очередь есть его лошадь, ибо их пищу составляет большей частью лошадиное мясо, которое они едят без хлеба и без всего другого. По этой причине, если русскому случится взять в плен татарина, то он наверное найдет у него лошадиную ногу или другую часть лошади, привязанную к седлу.

В прошедшем году, в бытность мою в Москве, приезжал сюда Кириак-Мурза, племянник теперешнего крымского царя (которого отец прежде был царем), с 300 татар и двумя женами, из которых одна была вдова, оставшаяся после его брата. Угостив его весьма хорошо по русскому обычаю, отправили к нему, на дом, по случаю его приезда, для того, чтобы приготовить ему ужин вместе с его товарищами, две очень большие и жирные лошади, изрубленные в куски и положенные в сани. Это мясо они предпочитают всякому другому, уверяя, что оно питательнее бычачьего, бараньего и проч. Но удивительно, что, хотя все они выезжают на войну на лошадях и все едят лошадиное мясо, все-таки, сверх того, каждый год приводят в Москву для обмена на другие произведения от 30 до 40 тысяч татарских лошадей, которых называют конями. Они держат также большие стада коров и черных овец более для шкуры и молока (которое возят с собой в больших бутылях), нежели для мяса, хотя изредка едят и его. Отчасти употребляют они также рис, винные ягоды и другие плоды; пьют же молоко или теплую кровь, мешая обыкновенно вместе эти оба напитка. Иногда на пути кидают лошади кровь из жилы и пьют ее теплой, пока она течет.

Городов они не строят, равно как вообще постоянных жилищ, но у них есть подвижные дома, называемые по-латыни вежами, устроенные на колесах, подобно пастушеским хатам. Эти повозки они берут с собой, когда отправляются на другое место, и туда же перегоняют скот свой. Прибыв на новую стоянку, они расставляют свои повозки рядами в большом порядке, так что между ними образуются улицы, и все он вместе имеют вид большого города. Таким образом жизни довольствуется и сам царь, у которого нет никакой другой столицы во всем царстве, кроме Агоры, или деревянного города, который перевозят за ним всюду. Что касается до постоянных и прочных зданий, какие строят в других государствах, то, по мнению их, они вредны для здоровья и неудобны.

Переселение на новые места, вместе с домами и скотом, начинается у них весной, по направлению от южных стран их владений к северным. Таким образом, подвигаясь все вперед до тех пор, пока не истравят всех лугов, до самой отдаленной границы своей земли на севере, возвращаются они после того опять тем же путем на юг (где и зимуют), останавливаясь на каждых десяти или двенадцати милях, ибо между тем трава уже подрастет и становится удобной для пищи скота на возвратном пути. От пределов Шелкалы по направлению к Каспийскому морю до русской границы страна их весьма удобна, особенно на юге и юго-востоке, но лежит без пользы, не будучи обработана.