Лен Джованитти - Кавалер ордена Почета

• Название: Кавалер ордена Почета
• Автор: Лен Джованитти
• Издательство: Ордена Трудового Красного Знамени Военное Издательство Министерства Обороны СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1981

Эта книга — исповедь американского солдата, участника агрессивной войны США во Вьетнаме.

Автор с негодованием рассказывает о зверствах американской военщины в отношении мирного населения страны. Герой книги направляет свое оружие не против вьетнамцев, а против конкретных виновников совершаемых преступлений.

Книга обличает разбойничьи нравы, дарящие в американской армии, ее грязный моральный облик.

---

— А что, если они разделятся и прикроют обе дорожки?

— Тогда будет соотношение один к одному. Но гуки нас не ожидают. Они будут следить за тропинкой, а мы будем под прикрытием деревьев. В любом случае мы Добьемся успеха.

Я все еще испытывал беспокойство, но мои доводы были исчерпаны.

— Хорошо, — согласился я наконец.

Мы замолчали и ускорили шаг. Дойдя до развилки, остановились осмотреть Местность, перед тем как разойтись. Через деревья проглядывало лежащее внизу поле. В лучах восходящего солнца оно выглядело таким безмятежным, что трудно было поверить, что оно может стать ареной огневого боя.

— Я думаю, они еще не прошли, — сказал Хэммер. — Ну, желаю удачи, Гласс. — Он осклабился и зашагал в гущу деревьев влево.

Я как вкопанный стоял у развилки. Я надеялся, что вьетконговцы кончили завтракать и давно ушли и мне не придется убивать. Я был плохо приспособлен к окружающему меня чуждому миру и не смог бы что-либо предпринять. Меня трясло от страха и возмущений. Гнев мой был направлен на лейтенанта Колдрона. Я был уверен, что он решил избавиться от меня. Прошло довольно много времени, прежде чем я наконец сошел с тропинки и углубился в лес вдоль правой дорожки. Пройдя метров сорок подлеском, я достиг опушки леса, граничащей с полем, занял позицию в тени деревьев, откуда хорошо было видно поле и вход в правую ветвь тропинки, и стал ждать. Пока ничего не было заметно. Я поднял винтовку и, глядя через прицел, медленно повел ствол поперек поля. Это сужало поле зрения и позволяло лучше разглядеть детали. В прицеле поле резко разделялось на отдельные участки травы, колеблющейся и расходящейся в стороны под теплым ветром.

Не обнаружив ничего подозрительного, я перевел прицел на линию деревьев слева и уловил отблеск света в темной листве. Я пригляделся. Это был ствол винтовки, сверкающий на солнце и высунутый, как палец, в открытое поле. Я сразу понял, что это винтовка Хэммера, обшаривающая, как и моя, поле. С чувством облегчения я опустил винтовку и остановил взгляд на блестящем стволе. Он точно указывал мне местонахождение Хэммера. Теперь оставалось только ждать. Хотя я старался сосредоточить внимание на поле, но то и дело оглядывался на ствол винтовки, неподвижно направленный вперед. Прошло несколько минут, и меня стало разбирать любопытство, во что это целится Хэммер. И тут я увидел, в чем дело.

В тридцати метрах от его позиции над высокой травой подпрыгивали две головы. Они двигались к югу параллельно опушке леса. Хэммер, должно быть, заметил, как они приближаются слева, и терпеливо следил за ними. Я поднял винтовку и поймал их в прицел. Это в самом деле были вьетконговцы с автоматами на ремне, покачивавшимися с каждым шагом. Они проходили позицию Хэммера и были метрах в двухстах от меня, приближаясь медленным шагом, глядя перед собой и не подозревая об опасности, грозящей с опушки леса. Я положил палец на спусковой крючок и ждал, пока Хэммер откроет огонь. Они были близко от него, метрах в сорока, но удалялись и приближались ко мне по линии, проходящей в тридцати метрах от моей позиции. Я не понимал, почему Хэммер не стреляет. Это были бы верные выстрелы, на которые он надеялся. По мере приближения вьетконговцев я чувствовал, как сжимаются мышцы на груди. У меня дрожали руки. Пот заливал глаза, и я мигал, чтобы лучше видеть, и старался твердо держать винтовку. Вьетконговцы были слева от меня под углом в пятьдесят градусов в приближались к вершине треугольника между позицией Хэммера и моей, когда я понял, что Хэммер выжидает наилучшего положения для перекрестного огня. В момент, когда, по моим расчетам, вьетконговцы достигли вершины треугольника, я, затаив дыхание, прицелился в первую из двух подпрыгивающих голов и весь обратился в слух. Прошло несколько секунд, и раздались два выстрела подряд. В момент второго выстрела голова в моем прицеле дернулась влево и исчезла. Я сделал несколько выстрелов и, отпустив спусковой крючок, взглянул поверх прицела. В том месте, где были два вьетконговца, в ярком солнечном свете блестела трава. Ничто не шевелилось. Я не знал, убил ли Хэммер вьетконговцев, или только ранил, или вообще промахнулся. В ограниченном поле зрения прицела я только заметил, что голова, в которую целился, исчезла до того, как я сделал первый выстрел.

Я оставался на своей позиции и выжидал, блуждая взглядом от поля к тому месту на опушке леса, где видел винтовку Хэммера. Она исчезла, и в тени деревьев не видно было никаких его признаков. Куда он девался? Мы не договаривались, где снова встретимся. Я было подумал отправиться обратно через лес к его позиции, но решил, что не стоит. Пусть он сам найдет меня. Он должен знать, где я, по моим выстрелам.

Хэммер появился внезапно из тени деревьев. Встав на краю поля и подняв винтовку, он подавал мне знаки. Это меня удивило. Я не ожидал, что он рискнет выйти на открытое место. Должно быть, он уверен, что убил вьетконговцев. Неужели так верит в свои снайперские способности? Два выстрела — две головы. Я не был так уверен. Однако, увидев, как Хэммер машет винтовкой в мою сторону, я подумал, что проявил чрезмерную осторожность. К тому же Хэммер был не из тех, кто стал бы так глупо рисковать. Ведь он не решался входить в хижины один. Я вышел из своего укрытия на солнечный свет и помахал ему. Он дал мне знак подойти. Я сделал два-три шага, осторожно пробираясь сквозь густую траву, когда раздался выстрел. Я не видел, когда он выстрелил. Пуля просвистела слева от моей головы, и в следующий момент я уже лежал вниз лицом на траве. Я почувствовал, что с моего уха стекает теплая струйка, и не сразу понял, что это кровь. Наверное, пуля все же задела меня, хотя я не чувствовал боли. Я лежал неподвижно и не произносил ни звука. Кровь постепенно заполняла ухо, но я не стал ее вытирать. Я затаил дыхание и прислушался. Ни звука. Я приподнял голову, но не увидел ничего, кроме слабо колышущейся травы. Чтобы задеть левую сторону моей головы, надо было стрелять с опушки леса. Должно быть, в тот момент, когда выстрелил Хэммер, я смотрел вниз. Он был самое большее в ста метрах от меня, и мысль, что он подкрадывается ко мне, заставила напрячься все мускулы тела. Я боялся пошевелиться. Зажатая в руке винтовка лежала подо мной. Надо ее высвободить, пока он не подойдет ближе. Слава богу, она была установлена на автоматическую стрельбу. Я медленно перевернулся на правый бок, осторожно подтянул винтовку к груди и замер. Единственным выходом для меня было притвориться мертвым и ожидать, когда он подойдет. Он должен был убедиться, что попал в меня. Казалось, прошла целая вечность, пока я не услышал зловещий звук шагов, ломающих сухую траву. Потом раздался голос Хэммера, окликнувшего меня по имени. Хитрый дурак! Я прикинул, что он был метрах в двадцати от меня, когда шаги затихли. Наступила невыносимая тишина, когда мы оба прислушивались к звукам, исходящим от другого. Я боялся дышать. Наконец опять захрустела трава, и шаги приблизились. Я увидел его метрах в десяти. Он стоял неподвижно; в просвете между травой и краем моей каски виднелось его туловище. Ствол винтовки был направлен вниз. Помедлив секунду, он двинулся вперед, на поясе поперек его живота болтались гранаты. Хэммеру так и не пришлось поднять винтовку. Я поспешно дал очередь ему в живот. От пуль взорвались гранаты, отбросив его на несколько футов назад в траву. Вскочив на ноги, я встал над ним. Он лежал на спине. Гранаты распороли ему живот и грудь, внутренности забрызгали лицо. Я отвернулся. У меня дрожали ноги, я опустился на колени, и меня вырвало. Волна радости охватила меня: я сумел перехитрить Хэммера и остался жив. К счастью, меня еще раз вырвало, облегчив напряжение в желудке. Я с наслаждением глубоко втягивал в легкие свежий воздух.

На обратном пути я обдумал, как буду докладывать о происшедшем. Я легко придумал подробности, а зацепившая меня пуля служила отличным доказательством. Кровь в ухе запеклась и засохла ручейками на левой стороне липа. Это меня не беспокоило, и я нарочно не стал ее вытирать.

На полпути позади меня прозвучали две короткие очереди. Это начальник патруля предупреждал, что в долине появились новые вьетконговцы, но теперь это не имело значения. Было слишком поздно, чтобы встревожить меня или… Хэммера.

Когда я вышел из леса, начальник патруля и другой солдат — Лоутон — были на холме и наблюдали за долиной. Они резко повернулись на звук моих шагов, потом опустили винтовки.

— Что случилось? — спросил начальник патруля, увидев мое окровавленное лицо. — Ты ранен?

— Пустяки. Пуля задела кончик уха.

— Что случилось? — повторил он.

Я коротко рассказал ему всю историю, придерживаясь подлинных фактов вплоть до момента, когда мы взяли вьетконговцев под перекрестный огонь.

— Я слышал, как вы стреляли, — сказал сержант, — но потом стало тихо, а затем раздалась еще очередь. Вы уничтожили их?