Аглая Оболенская - Исполни волю мою

• Название: Исполни волю мою
• Автор: Аглая Оболенская
• Жанр: Современные любовные романы

Продолжение предыдущей книги, написанное задолго до нее. Аня Гаранина (кстати, одноклассница сына Инны) встречает во сне женщину, которая просит спасти ее сына. Это становится для девушки чуть ли не смыслом жизни, найти его и спасти.

---

— Что это?

— Тайное увлечение братца Рика. Он с детства мечтал стать градостроителем. А стал… тем, кем стал, — Ромка взял Анину руку и несильно сжал. — Ань, у тебя есть заветная мечта?

— Мир во всём мире.

— Я серьёзно!

— И я серьёзно.

— А у меня мечта — выздороветь и всё исправить.

Что мог исправить этот добрый больной мальчик? В ожидании трансплантации он бледнел, терял вес, покрывался язвочками. Движения давались ему с трудом и болью. Особенно мучительно было глотать, даже несмотря на то, что горло регулярно смазывали какой-то пахучей синей жидкостью. Ромкин "затяжной" хронический лейкоз стремительно ускорялся, переходя в стадию "бластного криза". От Раи и Ирочки Аня узнала, как опасна такая стадия. Она похожа на агрессивный острый, когда шансов выжить мало и помочь может только операция. И то не всегда…

Марка в пролёте между третьим и вторым этажами поймала запыхавшаяся Ирочка. Она неслась за ним со всех ног и не рассчитала дыхание, зато прическа, предусмотрительно удерживаемая рукой, не растрепалась. Ирочке очень нравился загорелый мускулистый блондин, его загадочная полуулыбка и редкое имя. Марк. Отдышавшись, девушка выпалила:

— Марк! Извините, Вас просит зайти Андрей Валентинович, — и с чувством коснулась его плеча. — Едва догнала!

Испуг на лице молодого человека сменился растерянностью.

— Я думал — что-то с Романом…

Она потянула его за рукав:

— Не-а, с ним всё в порядке, — тут же поправила себя, — в относительном. Тем более у него Аня.

Интересно будет взглянуть на незнакомую Аню-пилюлю.

Главврач "А.В. Смирнитский" стоял в своём кабинете спиной к окну, опираясь пятой точкой на подоконник.

— Здравствуй, Марк. Проходи, садись. Вот, смотрел бумаги, которые ты привез из Петербурга. Необходимо кое-что уточнить.

— Хорошо.

Андрвал выглядел встревоженным — это состояние передалось и Марку:

— Я собрал не все бумаги?

— Да нет. Не в том дело. Анализов больше чем достаточно и гистосовместимость приближена к максимальной. Тебя уже ввели в курс дела: Роману после полного облучения трансплантируют не костный мозг, как предполагалось раньше, а стволовые клетки периферической крови.

— Да, я в курсе. Мне всё равно, что у меня возьмут, мозг или кровь, лишь бы помогло.

Доктор тяжело вздохнул и устало посадил себя в кресло:

— А мне не всё равно. Опускаю момент, связанный с суммой денег, которую твои родители заплатят за операцию. И то, как Роман перенесёт разрушение собственного костного мозга. Речь идёт о тебе.

— Обо мне? Со мной что-то не так?

— Дело в том, что успех операции напрямую зависит от здоровья донора. С одной стороны, анализы показывают, что ты здоров и вполне можешь быть полезным…

Марк нервничал, ему переставал нравиться ход беседы:

— Андрей Валентинович, к чему Вы клоните?

— В твоей биографии есть пробел, Марк. Длиною в два с половиной года. Обрати внимание — наш городской педиатр начал наблюдать тебя в неполные три.

— Ну и что? — Марк проигнорировал записи. — Раньше мои родители жили в другом городе. Скорей всего старая медицинская книжка потерялась при переезде! Какая разница? Вы сами только что сказали — я здоров и могу быть донором. Тем более — время поджимает…

Андрвал внимательно посмотрел на Марка поверх очков:

— Да, согласен с тобой, времени мало. Но я не имею права упустить ни одной малейшей детали. Для того, чтобы твой костный мозг начал давать в кровяной ток большое количество нужных стволовых клеток, тебе в течении пяти дней будут колоть стимулирующий препарат. Название вряд ли что скажет, но боль в костях запомнится надолго. Тебе не надо объяснять, что любое вмешательство в работу организма, добровольное или невольное, является насилием. Боюсь гадать, не располагая в полной мере твоей медицинской историей, но операция может отразиться на твоём здоровье не лучшим образом.

— Меня же проверят на восприимчивость!

— Разумеется, проверят. Я говорю о перспективе. Это не просто таблетка от кашля, Марк. Это стимулирующий препарат, способный провести революционные изменения в организме. Такие явления иногда называют — разбудить спящую собаку. Понимаешь?

Марк поднялся со стула и вытер вспотевшие руки о свитер:

— Плевать мне на это. Я намерен видеть брата живым, здоровым и сделаю всё от себя зависящее, чтобы так и было!

Андрвал поднялся следом:

— Твоё желание достойно всяческих похвал. Вот оценит ли такую жертву Ромка? Хотя, может быть, наш разговор беспредметен и твоё младенчество так же безоблачно, как и детство, отрочество, юность. Ступай с миром. Завтра пришли кого-нибудь из родителей. И перетрясите всё шкафы, антресоли — мне нужна эта медкарта. И не нужен грех на душу.

Непредвиденная отсрочка, возникшая на горизонте точно грозовая туча, вытеснила из головы мысли и набила её ватой из пористого тумана. Марк проскочил было мимо палаты брата и вовремя спохватился. Идти, не идти? Чем порадовать?

Сквозь просвет жалюзи, под углом друг к другу виднелись две тени: одна вертикальная, другая ближе к горизонту. Там, наверное, Ромкина медсестричка. Не спугнуть бы. Любопытство победило деликатность, Марк решительно открыл дверь. Роман и Аня тихо разговаривали между собой. В основном говорила она. Несла какую-то белиберду про свою подругу-романистку: стиль, тематика, образы. Младший брат слушал её внимательно, проглатывая каждое слово, едва оно срывалось с губ. Её, Аню, девочку-женщину, которую он любил и, после минувшей ночи, считал самым близким человеком на свете. Ромка держал крошечную Анину ладонь в своей, а она гладила его руку кончиками пальцев. Марку стало по-настоящему нехорошо: мало воздуха, света. Как будто это всё когда-то уже с ним происходило. Дежавю… Увы, в данном случае он не мог позволить себе жалеть себя. Просто не имел права.

Роман заметил брата первым. Аня перехватила его взгляд, обернулась и тут же вскочила. Но слова произнести не успела — Марк быстро перебил:

— Здравствуйте! Вы та самая новенькая сестра милосердия, которая всех в отделении покорила своим обаянием?

— М-м-м… — его имя рассосалось на её губах, умерев в зачатке. — Здравствуйте…

Слава богу, малыш ничего не понял:

— Ань, знакомься, это мой старший брат. Братец Рик.

— Какое дурацкое имя… То есть, очень приятно…

— Полностью согласен, — с чем, уточнять не стал. — Извините, я вам помешал. Но всё-таки брат родной, ну… вы меня понимаете!

— Честно говоря, с трудом, — она держалась за Ромкину руку, как утопающий за соломинку. — А почему Рик?

Ромка оценил стоящего в дверях брата и подмигнул ему, мысленно прося разрешение открыть страшную тайну:

— Когда мы были маленькими, его сначала звали Марик. А мне это имячко не поддавалось, вот и сократил до Рика… — он сглотнул боль в горле и продолжил. — Кстати, вон ту груду на подносе спроектировал Рик. Зря только вместо архитектурного пошел в юридический…

— Действительно зря, — вмешался Марк, — в людях я разбираюсь гораздо хуже, чем в геометрии.

Аня дёрнулась, как от пощечины, восприняв его слова на свой счет.

— А почему ты вернулся? — Роман и не догадывался о том, что является свидетелем их Эзоповой речи.

— Кое-что уточнить надо было. Меня Андрвал вернул с полдороги, — стараясь не смотреть на Аню, улыбнулся брату, — пойду домой. Устал. Завалюсь спать на сутки. Держись!

Молча кивнул девушке и вышел. Резко и неожиданно, как и вошел. Смысл его последних слов — не жди меня сегодня. Или вообще не жди?

Первый порыв — догнать. Схватить крепко-крепко, вжаться в его плоть до потери дыхания. Заглянуть в глаза. Но Ромкина рука корабельным якорем искала в её руке пристанища от волн, влекущих никуда…

Дома Марк застал лишь отца, который сидел на кухне с початой бутылкой коньяка и "Правдой" на коленях. Он посмотрел как всегда исподлобья и спросил:

— Откуда так поздно?

— Из больницы.

— Что Роман? — неслось уже в спину. Марк разулся и заглянул поочерёдно в гостиную и спальню. Лилечки нигде не было.

— Ромка держится. А где мама?

Эдуард Петрович опрокинул хрустальный напёрсток с молдавским "Черным аистом" и заел куском шоколадной плитки, поломанной прямо на столе:

— Уехала в командировку. На два дня.

Сын сделал себе бутерброд с ветчиной, налил остывающий кофе и подсел к столу.

— Чего всухомятку питаешься? Мать там наготовила всего — курица в духовке, бульон.

Правильно, отец заботливый! О здоровье ребёнка печется, как бы ни так.

— О чем пишут?

— Очередного депутата в Москве грохнули. Мы сводку утром получили. Объявили "Сирену", а кого там! Убивает один, заказывает другой. Концов не найдешь…

Марк изобразил на лице понимание.