Джейн Линдсколд - Седьмое боевое искусство

• Название: Седьмое боевое искусство
• Автор: Джейн Линдсколд
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-003708-2

Мы привыкли думать, что все бабушки совсем отстали от современной жизни и ничему новому научить своих внуков уже не могут. Но у бабушки Рю и Юкари есть один маленький секрет…

У всех боевых искусств один и тот же дух, начиная от пинка под зад до тончайших манипуляций руками. Все они уводят тебя в одно и то же место, если ты хочешь следовать за ними…

---

Джейн Линдсколд Седьмое боевое искусство

Минута и сорок пять секунд — долгое время. Как ни странно, бабушка никогда об этом не задумывалась, пока ее дочка не установила на маленькой бабушкиной кухоньке микроволновую плиту. Сатоко настояла на том, что эта машина облегчит бабушкину жизнь, однако та пользовалась ею редко, предпочитая старые почерневшие кастрюльки, рисоварку и маленький медный чайник с птичкой на носике.

Сегодня, однако, очнувшись от дремотных мечтаний о своих юных днях в старом Киото, она увидела красные глазки цифровых часов, с укоризной извещавшие ее о том, что уже три двадцать семь и дети с минуты на минуту придут домой и не увидят перед собой дымящихся кружек с какао, которые должны спасти их от холода зимнего полдня. Забеспокоившись, она поставила кружки с молоком в микроволновку, надеясь, что все сделала правильно.

В жизни оставалось так мало вещей, которые она делала правильно.

Микроволновка взвизгнула как раз в тот момент, когда входная дверь заверещала: «Клик! Клик! Дзинь!» и дети ворвались в квартиру, принеся с собой аромат мороза и более слабый запах угольного дыма, горячих крендельков и жареных каштанов от тележки разносчика.

Узловатыми, артритными пальцами бабушка нажала на кнопку, открывая дверцу микроволновки, и вытащила кружки. Молоко было чуть теплым — совсем недостаточно для какао.

В растерянности она посмотрела на Юкари, которая стаскивала с себя задорно-красную зимнюю куртку. Когда она стянула с головы вязаную шапочку, черные волосы встали дыбом из-за статического электричества. Бабушка удержалась от того, чтобы пригладить волосы девочки. Юкари, или Кэри — на этом имени она настаивала в последнее время, — уже исполнилось десять, и она становилась упрямой. Вместо этого бабушка растерянно застыла с кружками в руках.

— Они чуть теплые, — сказала она, — но я поставила то время, какое мне сказала твоя мама.

— Ох, бабушка. — Командирское выражение на лице Юкари смягчилось, когда она увидела, что бабушка не на шутку расстроена. — Бабушка, это время требуется для одной чашки молока. Когда ставишь две, нужно и время ставить больше, иначе энергии будет недостаточно.

— А, понятно, — протянула бабушка, хотя, если честно, она не поняла. — В кастрюльке проще. Вы с Рю подождете свое какао?

Она осмотрела прихожую, только сейчас осознав, что внука там не было.

— А где Рю? — Она взглянула на холодильник, где рядом с детскими рисунками висело аккуратно написанное расписание. — Он сегодня не должен был задерживаться. Опять что-нибудь случилось?

Юкари колебалась.

— Ронни нужно встретиться с мальчиками из школы. Он скоро придет.

Внимательно глядя на внучку, бабушка покачала головой. Может, она и старая, но не глупая. Нежно, но твердо она подтолкнула Юкари в кухню.

— Приготовь какао, внучка, — скомандовала она, снимая с вешалки свое тяжелое зимнее пальто и шарф. — Пойду поищу твоего брата. Где он встречается с мальчиками?

— У библиотеки, — неохотно ответила Юкари. — Я пойду с тобой.

— Нет, оставайся дома и принимайся за уроки. Я не задержусь.

Закрыв за собой дверь квартиры, бабушка услышала щелчок замка, а затем более слабый писк микроволновки. Опираясь на перила, зажав палку под мышкой, она осторожно спустилась по темным грязным ступеням. Добравшись до первого этажа, она глубоко вдохнула пряный аромат, доносившийся из ресторана «Тигриный Коготь», где до сих пор еще иногда подрабатывала по выходным или во время наплыва туристов. В этих случаях она не чувствовала себя слишком старой: она еще была нужна. Как правило, самоирония не покидала ее, но сегодня она была слишком сосредоточена на том, чтобы отыскать Рю и привести его домой.

Морозный воздух покусывал щеки, остатки утреннего снега, грязные и заледеневшие, жались вдоль бордюров и сточных желобов. К счастью, тротуары были чистые. Повернув налево, она помахала разносчику и направилась к городской библиотеке, постукивая палкой при каждом шаге.

Когда до библиотеки оставался один квартал, неясное беспокойство, выгнавшее ее из теплой квартиры, окончательно оформилось. Она вспомнила, что библиотека сегодня закрыта, как всегда по средам, из-за сокращения бюджетных ассигнований. Совершенно очевидно, что Рю пошел туда не учиться; у него никаких оснований встречаться там с кем-то.

Трость застучала чаще, подгоняя распухшие ноги по тротуару. Когда из-за угла показалась библиотека, бабушка сунула трость под мышку и пошла дальше почти бесшумно в своих мягких сапогах.

Перед небольшим зданием со стеклянной дверью никого не было. Одинокая лампочка светилась за разноцветными объявлениями, приклеенными к окну, но бабушка вспомнила, что за библиотекой был тихий, укрытый со всех сторон дворик. В теплое время года туда стекались старики с газетами и мамаши с детьми. Сейчас, вероятно, двор пустынен — подходящее место для всяких безобразий.

Ну что ж. Безобразия — не обязательно удел молодых.

Заглянув за угол, она увидела двенадцатилетнего Рю: темные блестящие волосы высоко подбриты на висках, кожаная куртка с толстыми плечами и вышитой на спине битвой тигра с драконом. В руках у мальчика что-то круглое и белое, от него исходит сладковатый дымок, немного напоминающий запах трав, которые ее рефлексотерапевт сжигает на своих иголках.

Рю — самый маленький в группе и самый юный, подумала она, он болезненно спешит вырасти и доказать всем, на что способен.

Подобрав газету, которую ветер прибил к скамейке, она засеменила за угол, покачиваясь больше, чем нужно, — старушка в поисках тихого местечка. Она постарается дать возможность мальчику сохранить достоинство, даже ценой потери своего собственного достоинства.

Мальчики увидели ее. Их было шестеро, они топтались, согревая озябшие ноги. Рю был единственным азиатом среди них. Двое черных, двое латиноамериканцев, пятый — огненно-рыжий, с веснушками. Все не старше четырнадцати.

Когда бабушка появилась из-за угла, мальчики сделали вид, что не заметили ее, но при этом затараторили быстрее. Когда же она начала сметать со скамейки хрустящий снег яростными ударами палки, они больше не могли ее игнорировать. Один из черных мальчиков ушел. Остальные начали хихикать, все, кроме Рю, которому удалось только выдавить кривую улыбку.

— Эй, Ронни, — донесся до нее голос рыжего мальчика, — ты не знаешь эту безумную леди?

— Какую, Пэт? — спросил Рю, оглядываясь с притворным удивлением.

Долгую минуту он смотрел на нее, а дымок, струящийся из его полудетских пальцев, становился все слабее. Она притворилась, что не слышит их, сбивая лед со скамейки, но холод глубже проникал в нее при мысли о том, что Рю не признает ее.

— Это подруга моей мамы. — После паузы Рю сказал полуправду. — Наверное, мне лучше отвести ее домой.

Он захрустел по снегу, направляясь в ее сторону; она почувствовала, как его рука ухватила ее за толстый рукав.

— Увидимся позже, ребята! — крикнул он мальчикам. Она позволила увести себя со двора.

Они не разговаривали, пока не вошли в квартиру. Юкари сунула ей в руки чашку с дымящимся чаем, а Рю — кружку с какао.

— Тебе не удастся остановить меня, — сказал Рю, словно они спорили уже несколько часов. — У тебя нет такой возможности. Ты слишком стара, чтобы гоняться за мной, а если ты скажешь маме, что я не прихожу домой, ей придется записать меня и Кэри в какой-нибудь центр досуга школьников, и ты нас больше не увидишь.

Он сделал большой глоток какао и постарался напустить на себя важность; но тонкие молочные усики придали ему такой забавный вид, что даже Юкари не удержалась и прыснула.

— Я уже слишком взрослый, чтобы сидеть с нянькой, — продолжал Рю. — Мне здесь скучно. Мне нужны действие и настоящая компания.

Бабушка потягивала чай, обхватив пальцами донышко фарфоровой чашки. От чая исходил аромат воспоминаний, свежий и приветливый. Что ей за дело до этого американизированного паренька? Насколько проще было бы уйти в тень, не думать о нем.

Между тем негодование Рю, не встретив сопротивления, понемногу таяло. Бабушка с грустью смотрела на него.

— Есть много способов остановить тебя, не рассказывая ничего моей дочери, — медленно произнесла она, — так же, как существует множество способов сражаться, не нанося ударов и не применяя оружия.

Она позволила словам повиснуть в воздухе, вспомнив, какую силу имеет недосказанная угроза, а также еще кое-что, о чем почти успела позабыть. Рю внимательно посмотрел на нее и потянулся за своей сумкой. Юкари поплелась вслед за ним в нишу, где стоял обеденный стол, со своим домашним заданием.

Вечером, после того как Сатоко забрала детей, бабушка погрузилась в воспоминания.

Бабушка не всегда была бабушкой; когда-то она была девочкой по имени Аюми, и у нее самой была бабушка. Бабушка у Аюми была художницей и убежденной синтоисткой. Буддизм, говорила она, хорош только для похорон. Давным-давно, в старом Киото, Аюми любила сидеть у ног бабушки, пока та выводила свои суми-э — рисунки быстрыми росчерками кисти, в которых скорее угадывались, нежели изображались, реальные образы.