Владимир Щербаков - Асгард - город богов (история открытия)

• Название: Асгард - город богов (история открытия)
• Автор: Владимир Щербаков
• Жанр: Научная Фантастика

---

— У меня было такое ощущение, что это он говорит, понимаете? — Так она выразила эту мысль, и мне стало не по себе уже через несколько минут.

Потому что человека этого нет.

Брусникин погиб во время перестрелки с рецидивистами. Его машина оказалась между ними и патрулем. И когда патрульная машина стала настигать их, они открыли пальбу. События происходили вечером.

— Понимаете, он наклонился, щекой прижался к рулевому колесу, и пуля прошила его, и вышла в пластмассу сигнальной кнопки, в самую середину ее. А он мне рассказывал, что рулевое колесо его машины необычное. Он заказал его по своему эскизу. Оно сделано было в форме кельтского креста. Это круг и четыре луча особой формы. Он объяснял, зачем это, но я плохо помню… Не то амулет, не то память о каком-то событии, связанном с таким крестом. Ну вот. Я не хотела говорить этого, но почему-то решилась. Это важно для вас?

— Не знаю, не знаю, что и сказать. Когда это произошло?

— В семьдесят третьем.

— А месяц помните?

— Да. В сентябре.

— В сентябре! — невольно воскликнул я. — В конце месяца?

— Да, пожалуй, а точнее, во второй половине. Если это так важно, могу назвать число: девятнадцатого сентября. Вы чем-то взволнованы?..

— Да, простите меня, ради бога. Я сам заставил вас рассказать об этом… но еще один вопрос, когда, во сколько часов вечера это случилось?'

— По-моему, около восьми часов вечера. А может быть, около девяти, точно сказать не могу.

— Видите ли, — сказал я, — в том же году, и в тот же день того же месяца, разве лишь тремя часами раньше мне было очень плохо. Очень!

Она молча кивнула, словно ждала от меня именно этого странного признания, и я рассказал ей, как тонул у дикого пляжа, как прощался с жизнью, как перенесся в другой мир, в Город света. Ну и как после этого у меня и на Земле пошло все иначе: асы, альвы, ваны, древо мира, роща Гласир… Это все, равно, что жить внутри сказки, и конца этому не предвидится.

— Он тоже был таким. Рассказывал мне о Шамбале, о шамбалитах, об Агарти, столице Шамбалы. Он повторял, что Агарти — это и есть другое название Асгарда. Скандинавские мифы говорят о самой таинственной стране нашей планеты Шамбале, а страна эта где-то в горах Тибета.

Она помнила, что Брусникин рассказывал о немецком инженере и его супруге, с которыми приключилось вот что: они прогуливались, как вдруг налетела буря с мокрым снегом, в тридцати метрах от них появился четырехметровый светящийся шар, он приблизился и окутал их. Они оказались внутри этого шара, в облаке яркого света, но не ощущали тепла.

— Он считал это проявлением сил Шамбалы. Это не летающий объект и не шаровая молния. Воплощение света Агарти.

— В Асгарде свет золотистый. А в этом облаке?

— Да, я вспоминаю: теплый золотистый свет, и эта немецкая чета как бы ожидала тепла, но его не было. Помню, когда это случилось — в тысяча девятьсот четвертом году. Очень давно. Вы верите в Шамбалу?

— Милая Вера, я не могу, к сожалению, верить во все сразу. Туда, далеко в горы, бежали от всяких нашествий или просто переселялись потомки парфян и древних иранцев, то есть ариев. Они принесли с собой сказания. Так Асгард стал называться Агарти. Обещаю как-нибудь рассказать вам об этом подробнее.

Сегодня утром, перед отъездом в Симферополь, она проходила мимо моей временной обители и услышала громкий разговор двух бабусь:

— Уехал сегодня один, так надо же, оставил привязанную птицу на балконе, меня уборщица зовет, я как увидела, ну, думаю, надо ее освободить. Пошла, а это чайка, здоровущая, злая такая, не подступишься.

— Ну и что же?

— Ничего. С ним второй жилец, уехал тоже, но, поди, вернется. Только сосед сказал: уберите эту птицу, у меня жена больная, давление, а она кричит, крыльями хлопает, что делать, Степановна?

Вера подошла к ним, сказала:

— Я птицу могу взять к себе.

Они поднялись на этаж. Там еще была уборщица, которая показала открытую дверь номера и назвала чайку хулиганкой. Странно вела себя чайка. Как только Вера подошла к балкону в сопровождении уборщицы, она притихла. Вера отогнула звено проволочной цепи и так, на цепи, повела чайку через холл на улицу. Почему эти женщины объявили чайку собственностью уехавшего Леонида? Да потому, что она была привязана на его половине лоджии. А на другой половине я размещал для ночлега свой матрац! Может быть, он упоминал о чайке в холле в их присутствии? Не берусь судить. Я остался за кадром этой истории, получившей огласку. Удивительно, что они мне даже не сказали ни слова после моего возвращения из Симферополя. Скорее всего, я внушал им уважение, которое несовместимо, конечно же, с хулиганившей и отбившейся от рук птицей.

— Где она сейчас?

— Птица? Я все поняла, увидела шины из бамбука и сразу же доставила ее в пионерский лагерь, который, представьте себе, называется "Чайка". Это рядом. Там обещали вызвать ветеринара и вообще помочь птице. Ее поместили в отдельной комнате. Вы бы видели, какой восторг вызвала чайка у всех! Расскажите об Албании!

— От Албаны ничего не осталось. Когда-то в окрестностях Дербента, где она должна была находиться, по сообщениям греческих историков, я исходил все окрестности. Но, конечно же, ничего не смог там найти. Я был молод, почти юн и прошел тогда много километров, увидел южные базары Шамхора и Баку, Дагестан, Каспий, горы и скалы, которые в эддических исландских песнях сравниваются с костями ящеров и драконов — это те самые горы, как я надеюсь, возможно, и Крымские тоже. Ведь и но здешним перевалам пролегали пути сарматов, скифов, албанских племен, готов.

Я прочитал ей мои стихи о прошлом.

Пророки Библии грозили
Своему грешному народу:
Позовут-де народ другой
Ему в наказание, вызовут народ,
Языка которого он не знает и
Не будет понимать, наведут на Израиль
Народ древний, народ сильный
Колчан его как открытый гроб,
Люди его храбры.
Съедят они жатву твою, Израиль,
Поработят дочерей твоих и сыновей,
Съедят волов и овец,
Виноград и смоквы.
Слово древних пророков
Готовило наказание.
Ныне же вызови их дух,
Вдохни жизнь в слова те снова,
Оживи страх — и услышишь то же.
Грозный народ, владевший Палестиной, — скифы
С колчанами, открытыми, как гроб.
Израиль, будь настороже!
Скифы могут вернуться,
Повинуясь слову.

За что же грозил Господь Израилю устами пророков? Да все за то же: за поклонение иноземным богам, за предание забвению своего прошлого, за его поругание.

В Асгарде земном, в Копетдаге, своих предков и государей чтили как богов. И вот с тем же, на том же, так же становились на ноги государства. Было бы самым невероятным делом, если хоть одно государство, в котором все поставлено с ног на голову, смогло бы устоять. Будущее вырастает только из прошлого. Отсюда — понятное желание иных деятелей кастрировать именно прошлое, потому что непосредственно будущее им недоступно.

Она легко пожала мне руку, кивнула, как будто мы давным-давно знакомы, и быстро пошла по набережной. Мне даже показалось, что наша завтрашняя встреча состоится на том же месте. И только когда я вошел в кафе, чтобы от нечего делать выпить еще одну, двойную чашку кофе, мной овладели сомнения. Я нарочно использую выражение из старых длинных романов, чтобы прояснить ситуацию. Даже не сразу овладели, а постепенно. Два-три глотка, и я встрепенулся: мы что, договорились с ней о завтрашнем дне? Нет! Кажется, нет! Еще глоток, я толкнул столик и услышал слово "бегемот". Это по моему адресу. Странно, правда, что сказал это верзила с такими плечами, что они загораживали от меня соседний столик.

Я не стал отвечать. Еще два глотка, и, ожегши губы, я выскочил из кафе к розарию. Было уже темно. Вприпрыжку, стараясь не задеть прогуливающиеся парочки, поскакал я наподобие серой лошадки на ипподроме, которую ждет приз. Только на этот раз все ставки плакали бы: сто, двести, четыреста, шестьсот метров в возрастающем темпе, а золотоглазой, золотоволосой знакомой моей не было. Куда же я устремился после этого? За поворот? Туда, где набережная взбегает на горку и ведет в город? Ничуть не бывало. Я повернул назад и медленно добрался до злополучного кафе. Там еще сидел широкоплечий верзила, который вдруг подмигнул мне, как хорошему своему знакомому. Я глотнул снова жидкого горячего южного напитка по цене бразильского кофе. И заметил ненароком, что верзила ухмыльнулся. Припомнился обидный эпизод с бегемотом. Я старше и дал бы ему в ухо, если бы он вел себя сейчас так же непристойно; к тому же я был расстроен.

И вот, бывает же, я понял, что совершил ошибку: мне нужно было все же подняться по набережной, взять такси, даже просто так называемую кооперативную машину по тройной цене или, на худой конец, автобус — за наличные. Все, что угодно, но не останавливаться у поворота. Теперь было уж поздно!