Анатолий Безуглов - Преступники

• Название: Преступники
• Автор: Анатолий Безуглов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детектив
• Год: 1987

В приключенческом романе действуют следователь по особо важным делам Чикуров и его стажер — следователь Дагурова. Они успешно разоблачают опасных преступников, которые корысти ради совершают обман, хищения социалистической собственности. Автор ставит целый ряд правовых и нравственных проблем, связанных с воспитанием молодежи.

---

— Вижу, у вас и до сих пор дела «Интеграла» вот здесь, — показал на сердце Чикуров. — Хотелось бы, наверное, в нем работать? — бросил он пробный камень.

— При мне еще не было «Интеграла», — не ответил на вопрос Ганжа. — Просто Березкинское комплексное производственное объединение… Это уже при Ростовцеве его перекрестили в экспериментальное научно-производственное объединение «Интеграл».

— Сменили вывеску, и только?

— Да нет, совсем другой статус. Коли научное — платить стали больше, особенно тем, кто имеет ученую степень… Экспериментальное — тоже не зря. Это значит самостоятельности прибавилось. В вопросах структуры, штатов, в системе оплаты и расчетов со смежниками… У «Интеграла» и размах другой. Масштаб! Не случайно гремит на всю страну. Несомненно это заслуга Ростовцева. Хватка у него была — дай бог каждому.

— Кто его рекомендовал на должность директора?

— Даже затрудняюсь сказать, кто первый назвал его имя. Знаю лишь одно: когда меня «ушли» из объединения и спросили, что я думаю по поводу кандидатуры Аркадия Павловича, я ответил: если вас не устраивает Семизоров, то против Ростовцева у меня возражений нет.

— Вы были уже с ним знакомы?

— Был. Он приезжал изучать опыт безотходного производства. Рассказывал о своей дезинтеграторной мельнице. По его мнению — машину он назвал РАП, — мельницу ожидало колоссальное будущее. А в Москве, в том институте, где он работал, проектирование и внедрение РАПов здорово тормозили. К сожалению, такое бывает. И нередко. А в «Интеграле» эти дезинтеграторные мельницы применяют вовсю. Технология знаменитого «Бауроса» невозможна без этой машины. Если Ростовцева и Баулина даже на премию выдвинули, это о чем-то говорит. Не правда ли?.. И просто в голове не укладывается, что Евгений Тимурович в больнице, а Ростовцева нет… Не понимаю, что это — рок, случай? Или еще что? — Ганжа вопросительно посмотрел на следователя.

Чикуров не счел нужным открывать собеседнику то, что было известно следствию, и спросил:

— Сергей Федорович, вы сказали: когда меня «ушли»… Но насколько я знаю…

— Ох, Игорь Андреевич, — протяжно вздохнул Ганжа. — Уж я-то лучше, чем кто-либо, знаю… Меня действительно «ушли». Если спросите кто, отвечу: мои инфаркты… После первого я и не думал сдаваться, а вот после второго… Может, я и на этот раз остался бы на посту, но врачи… Да и жена. Сколько она слез пролила! Ну скажите мне, кому хочется получить еще один инфаркт, который может стать последним? — Ганжа помолчал, затем добавил: — Инфаркты просто так не бывают… Меня ведь доконали анонимки…

— Анонимки? — переспросил Чикуров.

— Они, проклятые… Строчил их какой-то «доброжелатель», — криво улыбнулся Ганжа.

— Как вы сказали? — напрягся следователь, помня, что у него с собой анонимное послание с подобной подписью.

— «Доброжелатель», — повторил Сергей Федорович.

— А в чем он вас обвинял?

— Легче сказать, в чем не обвинял! — с горечью проговорил Ганжа. — В том, что, переехав в Березки, продал свою городскую квартиру; тут же разогнал всех специалистов и взял на их места своих людей; что даю зеленый свет рвачам, хапаю от них взятки… Это когда я внедрил бригадный подряд!.. Ну буквально каждый мой шаг отражался в писульках этого «доброжелателя»!.. И по каждому сигналу — комиссия! Приедет, проверит, убедится, что все клевета, и уезжает… А мне каково? Сначала я не особенно переживал, но капля, говорят, камень точит… Если раньше я даже не знал, с какой стороны у меня сердце, то скоро забыл, когда оно не болело… Схлопотал ишемию. Допекло так, что хотелось белугой реветь!.. А тот радетель за правду в кавычках знай строчит! До такой глупости доходило, вы и представить себе не можете!.. Мол, Ганжа запретил отлавливать в Березках бешеных собак… Ну что вы на это скажете?

— Действительно, не знаю, что и сказать, — покачал головой следователь. — С чего только он взял это?

— Насчет собак — было. Но совсем не так. Понимаете, прочитал я, что в Пущине — это академгородок под Москвой — считают: бесхозные псы тоже нужны. Они как бы выполняют роль своеобразных санитаров — подбирают остатки пищи на городских улицах и во дворах, а посему всех их отлавливать не стоит… Я возьми да брякни на сессии поссовета: в Пущине, мол, не дураки, ученые все-таки, не мешало бы нам прислушаться к их рекомендации… Вот так было на самом деле! О бешеных собаках ни полслова не сказал!.. Комиссия из областной санитарной инспекции все-таки приехала… В другой раз «доброжелатель» обвинил меня в том, что я приказал продавать в магазинах крысиное мясо…

— Да, фантазии этому деятелю не занимать, — усмехнулся Игорь Андреевич.

— Он не такой простак, — поднял вверх палец Ганжа. — Видите ли, у нас в объединении разводят нутрий. Знаете такого зверька?

— Разумеется. Пол-Москвы носит шапки из меха нутрии.

— Но у нее не только мех! Как и кролик, этот зверь «безотходный», — помимо шкурки, очень полезное мясо. И вкусное, добавлю, не хуже говядины и крольчатины. Зачем же его выбрасывать? Тем более его продажа была разрешена официально… Я дал соответствующее указание.

— Но крыса — одно, а нутрия…

— Да, в зоологии этот кляузник явно не силен. Но в упорстве! Мерзавец не только меня избрал мишенью… Работала в объединении Галина Петровна Полищук, главбухом. Честнейшая, скажу вам, женщина. Правда, характер у нее не сахар. Бывало, сорвется, допустит грубость, а потом сама же и мучается… Так вот, мы, то есть Полищук и я, по очередному доносу, оказывается, спелись и путем составления фиктивных счетов положили себе в карман… Сколько бы вы думали?.. Пятьдесят тысяч!.. Нагрянул народный контроль. Никакого хищения, конечно, не обнаружили, уехали… У Галины Петровны — инсульт. Сейчас инвалид второй группы.

— Здесь живет?

— Нет, переехала в Белоруссию к дочери… А в другой раз тот «доброжелатель» пристегнул ко мне Банипартова.

— Нынешнего коммерческого директора, Василия Васильевича?

— Вась-Вася, — кивнул с улыбкой Ганжа. — При мне он не был ни коммерческим, ни директором… По-простому — снабженцем. Мужик энергичный, предприимчивый, этого у него не отнимешь. Что угодно достанет, хоть из-под земли. Если захочет. Недаром все называют его Вась-Вась… Правда, имел свои слабости — не очень-то любил прямые дорожки, все тянуло на окольные. Блат, знакомство… Мне не раз рекомендовали оттуда, — Ганжа показал куда-то вверх, — назначить его начальником отдела снабжения… Да вот эти его слабости меня и останавливали… В гору он пошел при Ростовцеве.

Ганжа замолчал.

— Какие же прегрешения вам с Банипартовым вменял анонимщик? — спросил Чикуров.

— Эта история связана с безалкогольным вином.

— Разве есть такое? — удивился следователь.

— В Грузии делают. Несколько сортов. Один называется «Гвиниса». Бутылочка вместимостью ноль тридцать три литра, всего двадцать копеек. Нарядно оформлена… Другое безалкогольное вино, «Армаза», стоит сорок копеек. Вкус вина, а градусов нет… Третий сорт «Цискари», изготавливается на ксилите, и его могут пить больные сахарным диабетом… Когда я услышал об этом, то послал Банипартова на Мцхетский винзавод, чтобы достал… Что скрывать, многие у нас еще не умеют вести беседу за чашкой чая или кофе… А потом еще родилась идея трезвых свадеб. Звучит, конечно, непривычно… Вот я и хотел: вроде бы и с вином, но без градусов… Звонит Банипартов из Грузии, говорит, что вино такое есть, но выпускают его еще очень мало. Хотите заполучить, надо в обмен предложить какой-нибудь дефицит или же кое-кому подмазать… Я выдал на всю катушку Вась-Васю и за дефицит, и за подмазку. Сам поехал. В парткоме винзавода меня отлично приняли. Я объяснил, что вино нужно для воспитательной работы, а вернее — для противоалкогольной пропаганды… Пошли навстречу, отгрузили целый вагон… Не успели мы ступить на березкинскую землю, бац — анонимка! Дескать, Банипартов заработал на этой операции десять тысяч, из них половину отдал мне!.. Опять комиссия. Вась-Вась распсиховался, кричит, уеду из Березок к чертовой матери!.. Еле уговорили остаться… Очередные проверяющие отбыли ни с чем. Тогда мой гробокопатель решил ударить по моему прошлому. Что я присвоил себе звание генерала, ордена и медали, а сам даже не нюхал пороха и всю войну отсиживался в тюрьме… У меня потребовали объяснение… Тут уж сердчишко мое не выдержало. Мерзавец тронул самое святое! И загремел я в больницу о вторым инфарктом. Три месяца провалялся! И задумался: как можно так терзать человека? Для чего, собственно, все эти комиссии, проверки, объяснения? Попросил жену, она принесла мне разной юридической литературы. Лежал, просвещался. И все больше недоумевал. В чем меня обвинял анонимщик? В хищениях, взяточничестве, служебном подлоге и так далее. Но ведь это уголовные преступления, так?