Ал. Азаров - Приключения-1971. Сборник приключенческих повестей и рассказов

• Название: Приключения-1971. Сборник приключенческих повестей и рассказов
• Автор: Ал. Азаров
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1971

ПРИКЛЮЧЕНИЯ. Сборник приключенческих повестей и рассказов. М., «Молодая гвардия», 1971.

464 с., с илл.

Составители Понизовский Владимир Миронович, Смирнов Виктор Васильевич

---

— Михаил Евлентьевич, ну же, ну, возьмите себя в руки...

— Если бы я знал... Если бы я знал... Никогда!

Из дальнейшего стало понятно: если бы он знал, что все равно будет разоблачен, он никогда не связался бы с Мамоновым, никогда, никогда не совершил бы преступления. Вот он — главный мотив мухоморьего раскаяния! Оказывается, превращение в мухомора необратимо, и никаким сентиментальным мычанием тут не поможешь. От того, как мы работаем, зависит иное: быть или не, быть мухоморам преступниками. Только неизбежность разоблачения может удержать их. А рецидивистов типа Мамонова становится все меньше, и, лишившись питательной мухоморьей среды, они, пожалуй, вымрут окончательно. Все это давным-давно заключено в гениально простой ленинской мысли о предупредительном значении неотвратимости наказания, но сейчас незаметно для меня самого она стала итогом моих собственных наблюдений.

Происшедшая в настроении Гандрюшкина метаморфоза избавила нас от необходимости задавать вопросы. Он давал показания взахлеб, Асад-заде еле успевал их записывать. Мы узнали, как Мамонов зашел в общежитие в поисках давнего приятеля, но тот еще в прошлом году подался на целину; как, разговорившись с Гандрюшкиным, попросил пустить к себе квартирантом и потом разбередил воображение хозяина, продемонстрировав свое непостижимое умение обращаться с замками; как, еще не сговариваясь, они поняли, чего не хватает каждому из них и какие сведения могли обеспечить Гандрюшкину получение своей доли в будущем. Мы выяснили многие подробности, в том числе и про платок, сыгравший в нашем поиске роль катализатора. Он действительно принадлежал Мамонову, но находился в таком состоянии, что хозяин, отчасти из присущей ему аккуратности, отчасти из желания угодить перспективному гостю, отдал его в стирку вместе со своими вещами.

Только судьба похищенного в предпоследней краже осталась невыясненной. В посылках вещей не оказалось, а Гандрюшкин о них понятия не имел.

— Эта кража — как ложка дегтя, — сердился Рат. — И хоть было бы что! Блузки-кофточки.

— Там был еще тигр. Хозяева хватились его позже, когда укладывали ребенка спать, — сообщил я.

Турин снисходительно улыбнулся. После обнаружения посылок он стал относиться ко мне более терпимо.

— Я же говорю: чепуха. За каким дьяволом понадобилась Мамонову игрушка?! В общем, будь там целый зверинец, это дело меня больше не интересует, — заявил Рат демонстративно вытаскивая из сейфа кипу документов.

— Правильно. Остальное должен выяснить следователь, а мы, оперативники, свое сделали. И неплохо. — Турин садится за приставной столик, тоже раскладывает какие-то бумажки, с удовольствием щелкает авторучкой.

— Я уточню в ходе очной ставки, — сказал Ариф.

Я бы с удовольствием пошел с ним, но Рат оставил меня помогать Турину.

— Хочу составить подробную справку для распространения в качестве положительного опыта. Борьбе с квартирными кражами руководство придает большое значение, — сказал тот.

Делиться положительным опытом всегда приятно. Но последняя фраза Турина меня покоробила. Все, к чему бы ни притронулись такие, как он, тут же переворачивается с ног на голову. Получается, будто мы разоблачаем воров не потому, что этого требует смысл нашей работы, а оттого, что этому придает большое значение наше руководство. Руководство у Турина превращается в отвлеченное полумистическое понятие, существующее само по себе, а мы из сознательных исполнителей своего долга — в служителей этой абстракции. А я под руководством понимаю организаторское начало, обязательное при решении больших и малых жизненных задач, в равной степени близких в масштабе нашего горотдела, например, и Шахинову — начальнику, и мне — подчиненному.

Но сейчас командовал Турин, мне же приказано ему помогать.

Турин писал быстро. Я подсказывал ему различные детали, фамилии, напоминал обстоятельства того или иного эпизода. Строка за строкой пересекали страницу, как в эстафетном беге, приводили в движение новую. Но меня не покидало ощущение, что, помогая Турину, я принял участие в чем-то предосудительном. Потому что сообщение о проведенной нами работе со всеми удачами и издержками под его пером трансформировалось в победную реляцию, читая которую, кажется, слышишь бой барабанов и крики «ура!».

Не знаю, сказал бы я это вслух или нет, но тут за моей спиной раздался голос Лени Назарова:

— Привет Пинкертонам!

— Салют! — гаркнул Рат.

Мухаметдинов, вошедший вместе с Леней, усадил гостя на диванчик.

Леня достал блокнот, сдвинул брови, и теперь это действительно был Н. Леонидов при исполнении служебных обязанностей.

Закончив обстоятельный допрос, он подумал и сказал:

— Опубликуем под рубрикой «Будни милиции», название «Вернуть украденное».

— С восклицательным или без? — серьезно уточнил я.

— Без. — И, спохватившись, что попался на розыгрыш: — Ну чего смеетесь? Хочется показать вашу работу в динамике. Это ж лучше, чем сухая информация.

Против динамики мы не возражали, и Леня, пряча блокнот, с сожалением сказал:

— Конечно, статья есть статья, особенно не развернешься. Вот документальный рассказ... Я бы вас изнутри высветил.

— Не угрожай, — сказал Рат.

— Нет, серьезно, ребята, у меня получилось бы.

Вошел Асад-заде.

— Наш молодой следователь, — представил его Лене Мухаметдинов. — Это его первое серьезное дело.

— Поэтому он ходит не иначе как с протоколами в руках, — добавил Рат, а сам тут же забрал у него исписанные страницы и начал жадно просматривать их. Мысль о шестой краже, видно, мучила его так же, как и меня.

Дочитав протокол, Рат с раздражением бросил его на стол.

— Врет он, все врет, — и, поскольку Леня с Мухаметдиновым уже ушли, добавил по адресу Мамонова пару непроцессуальных терминов. На очной ставке Мамонов ведь повторил, что две шерстяные кофточки, нейлоновую блузку и свитер, о которых напомнил Асад-заде, он продал на улице.

— Почему врет? — растерянно спросил Ариф.

— Да если бы он рискнул продавать вещи сам, зачем их тащить к Гандрюшкину? После других краж вещи были подороже.

— Золотые серьги, например, или отрез английской шерсти, — вставляю я.

— Об этом я и сам подумал. Но на улице ценных вещей быстро не продать, а других возможностей у него не было. Так что я считаю...

— Так и считай, — насмешливо перебил его Рат, — но если на суде он вздумает изменить показания, эпизод с этой кражей лопнет как мыльный пузырь.

Ариф сначала обиделся, но потом сообразил, что Рат прав: признание Мамонова не подтверждено другими доказательствами.

— Ничего страшного, остальные пять пройдут как по маслу. Брака у тебя не будет, — удовлетворенный его смущением, успокаивает Рат.

Тут я опять вспомнил об игрушке.

— Правдивость Мамонова можно проверить на тигренке. Это предмет легко запоминающийся. К тому же он должен был броситься в глаза Мамонову дважды: в квартире, в процессе самой кражи, и на улице, после того как остальные украденные вещи были якобы проданы.

— Не понимаю, зачем мудрить, — вмешался молчавший до сих пор Турин. — Мы нашли украденные вещи, за исключением сущей ерунды; следователь, насколько это было возможно, обосновал обвинение; остальное — дело суда. Если Мамонов даже откажется, суд исключит один из шести эпизодов за недоказанностью. Вот и все.

Очень удобно распределить ответственность между всеми понемногу. В конечном счете получается, что никто ее по-настоящему и не несет. После такого обобщающего выступления обычно раздается возглас: «Прекратить прения!», и присутствующие украдкой посматривают на дверь.

Турин аккуратно, через прокладку из кусочка толстой бумаги, скрепил «наш положительный опыт», Рат уткнулся в разложенные на столе документы, Ариф забрал свой протокол.

Для того чтобы осталось все как есть, надо было только промолчать. Заключить маленькую сделку с самим собой и промолчать. Всего-навсего. И можно выбросить «мухоморье дело» из головы, пойти к себе, не спеша после трехдневной гонки привести в порядок скопившиеся бумаги и пятичасовым автобусом убраться домой. И никаких хлопот, по крайней мере в ближайшее время. А там статья в газете об умелом разоблачении преступников. А там обзор по борьбе с кражами и опять твоя фамилия в голубом сиянии. Одним словом, фонтан. Но, думая так, я уже знал, что ничего этого не будет.

Я сказал, что Мамонов не вспомнит тигренка лишь в том случае, если кражи не совершал. Уж очень она похожа на исключение, подтверждающее правило: он лез только в те квартиры, о которых предварительно получал сведения от Гандрюшкина.

Мысль об этом приходила мне и раньше, но на каком-то подсознательном уровне. Сегодня, дополненная отсутствием вещей в посылках, неправдоподобностью мамоновских показаний и тем, что называют интуицией, она оформилась окончательно.