Иржи Грошек - Легкий завтрак в тени некрополя

• Название: Легкий завтрак в тени некрополя
• Автор: Иржи Грошек
• Издательство: Азбука-классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-352-00343-4

Популярный роман видного чешского писателя, критика и кинематографиста, первый в предполагаемой трилогии. Книга стала в Чехии бестселлером, переведена на восемь европейских языков, готовится экранизация. Роман построен, как яркая мозаика, где бок о бок существуют императорский Рим и современная Прага, модный кинорежиссер и Валерия Мессалина…

---

Я весело подпевал Отону. И удивительное дело – свистулька Отона стала расти и превратилась в подходящий инструмент. Не рискуя дальше своим благополучием, Поппея Сабина повалила Отона на пол, как бревно, и уселась верхом на Отона. Так изображают прогрессивные художники ведьму на помеле. Туфли ей мешали, но Поппея Сабина лихо развернулась вокруг оси Отона и стала приближаться ко мне, перебирая ногами. Теперь туловище Отона волочилось за ней по полу. «О-сана-оу-сана-гей-сана-гоу!» – продолжал завывать Отон, ударяя башкой по паркету. При чем тут деньги, никаких денег не жалко, чтобы увидеть все это. «Тебе хорошо видно?» – спросила у меня Поппея и подпрыгнула несколько раз на Отоне. Кривоватенькая флейта то появлялась, то исчезала. Да только странное дело – подобные фокусы не вызывали у меня ничего, кроме смеха. И Поппея Сабина об этом догадалась. «Нет, – воскликнула она, – двух импотентов мне просто не выдержать! Я требую тройной оплаты!»

Диндим-кастрат и старик совместно возятся с Эглой, Но остается лежать праздной на ложе она. Силы у этого нет, а тот по годам бесполезен, И возбуждают себя все понапрасну они…

«Премиальные! – поддакнул из-за спины Поппеи поверженный Отон. – Ты согласен на премиальные?!!» Конечно же, я был согласен. И от этого Поппея пришла в неистовство. Она кинулась мне на грудь и жарко расцеловала. «Не переживай, – шепнула мне Поппея, – что-нибудь приду­маем. Я великая мастерица на разные штучки…» Освобожденный Отон моментально увял и, приподнявшись на полу, грустно поглядывал на свою свистульку. «Так, мальчики, – деловито похлопала в ладоши Поппея Сабина, – не расслабляться!» Она велела мне раздеться, чтобы взглянуть, с чем ей придется иметь дело. Я, хихикая, снял брюки, и Поппея заметила, что я не совсем безнадежен. «Хорошо бабам, – сказал Отон, – они безразмерные». А мы с Отоном выглядели как два старых крючкотвора. Время от времени меня разбирал хохот, и я ничего не мог с собой поделать. И с Поппеей тоже. «Ладно, – сказала Поппея Сабина, – посмеялись, и хватит. Кем ты себя чувствуешь?» – обратилась она ко мне. И я моментально вспомнил…

… Что Поппея Сабина только поначалу строила из себя влюбленную дуру, а потом держалась со мною надменно, искусно разжигая страсть и ревность, заявляя, что она, мол, замужняя женщина и не желает расторгнуть брак с Отоном. Никто не может сравниться с Отоном, даже я, император Нерон, не умею держаться с таким достоинством, как несравненный Отон, у которого все качества прирожденного властителя. А я, презренный, опутанный наложницами, пребываю в грязи и низости. Раздраженный до невозможности подобными речами и сопоставлениями, я вынужден был отослать Отона в глухую провинцию, чтобы выслушать новую порцию оскорблений по своему адресу. Теперь Поппея требовала отпустить ее вслед за мужем. Она насмехалась надо мною, называя маменькиным сыночком, лишенным свободы действий. А когда я все-таки женился на Поппее, она физически уничтожила всех любовниц, некогда состоявших при моей особе. Отрезанную голову нежнейшей Октавии принесли Поппее во дворец, и Поппея истыкала отрезанную голову иголками, заставляя меня наблюдать за этим…

«Я – император Нерон!» – возвестил я миру. «Отлично-отлично, – воскликнула Поппея, – становитесь на стол, мой император!» Я залез на стол и возбудился от собственного величия. «О!» – сказала тогда Поппея, приблизилась и облобызала мои колени. От этого я возбудился еще больше. «Пади ниц, ничтожный!» – прикрикнула на Отона восторженная Поппея Сабина, и тот грохнулся о паркет всеми членами. «Простите нас великодушно, мой император, – взмолилась Поппея, – что не признали вас моментально. О, Нерон! Жалкие твои рабы просят о снисхождении!» Я не выдержал сладостного напряжения и снизошел на Поппею семяизвержени­ем. «Еще! Еще!» – стонала Поппея, прыгая возле стола, как девочка под дождем, и собирала мои капли в протянутые ладони. Я поднатужился и выдал ей последнюю порцию, как Зевс протек на Данаю в виде золотого ливня, да только сказочки все это про золотой ливень. А на самом деле Зевс обрушился на Данаю спермой, иначе каким образом у Данаи мог родиться сыночек по имени Персей? В мифах Древней Греции так и сказано, а христиане выдумали «золотой дождик», чтобы оправдать собственное «непорочное зачатие». И нет ничего плохого, если бог сошелся с женщиной, чтобы получилось какое-нибудь подобие. Ну хоть какое-нибудь, а то ведь расплодилось столько паразитов, которые неизвестно как произошли… От обезьян, наверное…

«Ну ты даешь!…» – сказал Отон, глядя на мое семяизвержение. Он все еще лежал там, где пал ниц, и только приподнял голову. «Если бы я мог кончать от разных слов… – Отон почесался и добавил: – Я бы читал книги и смотрел телевизор… и все!» Да, мы, неординарные личности, должны проживать отдельно от людей, чтобы не смущать их своими возможностями. Мы боги, когда захотим. Мы, как фантомы, бродим среди человечества, как привидения – немножко на том свете, немножко на этом. Гении среди нас – явление такое же частое, как и сумасшедшие. Мы состоим из двух половинок – безумной одаренности и гениального безумия. И люди нас не понимают. Я пригласил Поппею Сабину к себе на стол, чтобы немного скрасить разницу между мною и остальным человечеством. Так мы и стояли на столе, как две античные статуи, глядя на поверженного Отона, которого некстати разбил радикулит. Он кряхтел на полу и никак не мог разогнуться. Вероятно, сквозняками ему продуло голую поясницу.

И тут, совсем уж некстати, во входную дверь зазвонили и забарабанили. «Кто это?!!» – испуганно спросил Отон и моментально разогнулся. Я величественно пожал плечами, хотя подобным образом барабанить и звонить мог только один человек на свете. Мать моя, Агриппина…

Бани, вино и любовь ускоряют смертную участь.

Надпись обнаружена в бане

Ибо истинны и праведны суды Его! потому что Он осудил ту великую любодей-цу, которая растлила землю любодейством своим; и взыскал кровь рабов Своих от руки ее».

Яна Райчек – это я. Клянусь говорить правду, только правду, и ничего, кроме правды. Господи, с чего же начать?.. Я впервые увидела Валерию в двенадцатилетнем возрасте. «Познакомьтесь, дети! Эта девочка будет учиться в вашем классе». Триста километров от Праги, мне казалось, что наш городок – богом забытое место. Но тогда страною управляли коммунисты, которые обещали рай на всей земле и в каждом населенном пункте. Никто этому не верил, но все надеялись. Было ведено оставаться на местах, чтобы сошедший на землю рай не застал тебя в дороге. Впрочем, до определенного возраста я не задумывалась, как жить, где жить и почему жить именно так. Твердила, как молитву, как «Отче наш…» – «империалисты наши враги», а когда приготовилась над этим поразмыслить – империалисты стали нашими друзьями. А на прилавках магазинов появились совсем другие куклы, и вот уже через пару месяцев после Бархатной революции мне стало казаться, что этими куклами играли мы с самого детства. «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе». Барби и Кен въехали на блестящем драндулете…

Валерия покрутила тогда носиком, разглядывая наш класс, и присела за стол неподалеку от меня. Я сразу же захотела ввести Валерию в курс дела – кто из девчонок тут ходит в лидерах. И чего я только ни вытворяла на этом уроке. Передавала направо и налево записки, громко хмыкала по всякому неподходящему поводу, треснула раз десять книжкой по голове впереди сидящего мальчишку и добилась, что меня выгнали из класса с настоятельной рекомендацией пригласить в школу родителей. Когда я гордо покидала класс, Валерия показала мне язык, и стало ясно, что мы подружимся.

«У меня есть секрет», – сказала Валерия мне после уроков. «У меня тоже», – ответила я. Вначале мы пошли поглядеть на ее «секрет». За домом Валерии росла густая трава. «Найди», – предложила мне Валерия. Я пошарила в траве ради приличия, но только обстрекала крапивой руки. Покуда я ползала по земле, Валерия стянула с головы своей бантики, покрутила головой и облегченно вздохнула. «Ненавижу, – добавила Валерия и засунула бантики себе в карман, – не там ищешь». Она отпрыгнула в сторону, и оказалось, что Валерия просто стояла на своем «секрете». В земле была вырыта небольшая ямка, прикрытая осколком стекла. В ямке под стеклом копошилась зеленая лягушка – это был «секрет» Валерии. «А что будет потом?» – спросила я, разглядывая лягушку, которая терлась о стекло, не в силах оттуда выбраться.

«Посмотрим». – Валерия пожала плечами, и я поняла, что она не собирается выпускать свою лягушку на волю. Это был здоровский «секрет», я это сразу оценила, ни у кого из девчонок такого «секрета» не было. Например, у меня в «секрете» лежало медное колечко, голубая ленточка и записка: «Кто откроет – тому смерДь». Проблемы с орфографией. Валерия прикрыла свой «секрет» пучками травы и потребовала – «ну?» Мне не хотелось ворошить свое колечко с ленточкой и запиской. Мой «секрет» явно проигрывал «жуткому секрету» Валерии с подыхающей лягушкой. «Как-нибудь в другой раз», – попыталась отвертеться я, рассчитывая придумать за это время что-то не менее потрясающее и положить под стекло. Но Валерия аккуратно взялась за мой воротничок и как следует дернула, чтобы я наконец-то пришла в себя и прекратила водить ее за нос. «Показывай», – предложила по-хорошему Валерия. Я попыталась отпихнуть ее руку, Валерия ухватила меня за волосы, я ухватилась за волосы Валерии, и мы покатились по земле, постукивая коленками. Мы были почти одинакового роста и выше всех девочек в нашем классе. Наверное, поэтому мы обречены были стать подругами. Валерия оказалась сильнее. Она вывернулась, как змея, уселась на меня верхом и прижала мои руки к земле. Я никак не могла с нею справиться и только пыхтела, пытаясь освободить руки, но Валерия по-прежнему смотрела на меня сверху вниз, и ничего в нашем положении не менялось. Глаза у Валерии были такого же голубого цвета, как моя ленточка в «секрете». «А большие у тебя сиськи», – сказала вдруг Валерия, отпустила мои руки и потрогала указательным пальцем мою грудь. Через полтора месяца мне исполнялось тринадцать лет, и «сиськи» мои, конечно, были курам на смех. Будь Валерия мальчишкой, она бы получила от меня звонкую пощечину, раз у меня руки освободились, но с девочками у меня подобных разговоров еще никогда не происходило, и я не знала, как себя вести с Валерией. Я просто от нее отвернулась. Тогда Валерия встала на ноги и добавила – «у меня меньше». И я почувствовала хоть небольшое, но преимущество. Шучу, конечно. Я тоже поднялась с земли и отряхнулась. Валерия, чтобы меня рассмешить, нацепила на голову один бантик и сказала: «Пора бы нам повзрослеть». Я посопела немного от обиды, а потом согласилась: «Пора бы». И мы пошли в гости к Валерии, и больше не было у нас «секретов», и я не расценивала последние полчаса как время уходящего детства.