Адольфо Касарес - Юных манит неизведанное

• Название: Юных манит неизведанное
• Автор: Адольфо Касарес
• Издательство: Известия
• Жанр: Проза
• Год: 1987

---

Адольфо Биой Касарес Юных манит неизведанное

Луисито Кориа, работавшего с братьями на материнской ферме, всегда манил к себе Росарио; но поскольку этот далекий и огромный город казался недосягаемым, Луисито мечтал об одном местном городишке, который был достаточно большим, так как превосходил масштабами поселок Ла-Калифорния (хотя не мог сравниться с Касильдой), и достаточно незнакомым и притягательным, так как под неусыпным надзором заботливой матери расстояние в двенадцать миль становилось для сына преградой почти непреодолимой.

Когда юноше исполнился двадцать один год — в феврале 1930-го, — мать сказала ему очень серьезно, как и подобает в таких случаях:

— С этого дня ты взрослый человек. Если надумал уйти в город, я не буду мешать. Но учти: все, что я могу дать тебе, это благословение, совет и письмо к дону Леопольдо.

Составленное старшей из дочерей, окончившей учительские курсы, письмо было адресовано дону Леопольдо Медине, коммерсанту, называемому «Мой дорогой кум», и содержало просьбу «по возможности нанять на работу предъявителя сего, сына моего Луиса, в Вашей солидной фирме аукционов и ярмарок».

Луисито спросил:

— А какой совет?

— Будь благоразумен, сын мой. Город кишит злодеями.

Уехал он на другой день, на рассвете; за его спиной сидел один из братьев, чтобы пригнать чалого назад. Добрались скоро. Дом был еще заперт, и они прождали какое-то время, прислонившись к проволочной ограде. Луисито убедился в том, что уже знал: постройки находились на окраине городка. Он предпочел бы убедиться в обратном.

Наконец появился человек, открывший дверь; через несколько минут в дом вошла толстая барышня, а потом на автомобиле типа «дубль-фаэтон» подъехал дон Леопольдо, хозяин. Это был низкорослый подвижный старик с румяным лицом, в люстриновом пиджаке, бриджах, желтых кожаных крагах.

Дон Леопольдо принял юношу в кабинете и расспросил о матери, которую попеременно называл то «ваша досточтимая матушка», то «моя кума Филомена». Сидя в огромном кресле под портретом старинного бородатого господина, очень на него похожего, дон Леопольдо прочитал письмо. Потом скрутил сигарету, зажег ее, не спеша сделал одну-две затяжки и объявил:

— Просьба кумы для меня закон. Начнешь пеоном, на двадцати пяти песо в месяц. Устраивайся в домике, что стоит за дальними загонами. Там найдешь своих товарищей по безделью — Рафаэля и кордовца[1] по имени Флорес. В воскресные дни, если нет ярмарки, будешь выходной.

Луисито сказал брату на прощание:

— Передай остальным, что я практически живу в городе.

Отличные ребята, Рафаэль и кордовец Флорес очень скоро стали его закадычными друзьями. Рафаэль сказал ему:

— Жаль, что ты не приехал на прошлой неделе. В итальянском землячестве показывали водную пантомиму. Умереть можно было со смеху.

Кордовец добавил:

— Для пантомимы установили резервуар с водой, а над ним перекинули доски. Затем появился фокусник и попросил выйти желающего. Из зала поднялся человек, ему завязали глаза и принялись вертеть, точно волчок, пока не закружили совсем. Тогда фокусник без единого слова и, как он объяснил, одной лишь силой мысли велел ему пройти по доскам из конца в конец. Когда человек начинал было падать и публика с воплями радовалась, что он сейчас бултыхнется, фокусник придерживал и выпрямлял беднягу, будто натягивал поводья, но никаких поводьев не было, только сила мысли, и больше ничего.

У Рафаэля он научился ловко вскакивать на лошадь, прямо с места и не сгибая ног. У Флореса, человека просвещенного, перенял привычку читать газету. С самого начала его особенно привлекли полицейская хроника и спортивная страница.

Рабочие дни Луисито проводил в седле: пригонял скот и распределял его по загонам. Если был выходной, прогуливался по городу — когда сам, когда с кем-то из товарищей. Все его ошеломляло: и тяжеловесная архитектура церкви и Национального банка, и необычайное оживление, царившее на улице Сан-Мартин, на площади, в кафе. В бильярдной этого заведения, куда юноша украдкой заглядывал с тротуара, с шиком прохаживался некто, достойный всяческого восхищения, — знаменитый Билардо, который выделялся щегольством, репутацией человека, угощающего выпивкой каждого второго, и той развязностью, что свойственна людям, уверенным в своей силе. Не одну ночь провели Луисито с Флоресом, ожидая выхода важной персоны. И увидели однажды, как тот сел за руль нескончаемого автомобиля, который удалился, словно паря над роскошными арабесками своих колес с проволочными спицами оранжевого цвета. Оба парня не удержались и воспроизвели завывания и треск свободного выхлопа.

— Откуда у него столько денег? — посмеиваясь, спросил какой-то невежа.

Искренне заинтересованный, Кориа переадресовал вопрос другу. Тот — благо ему доводилось входить в кабинет хозяина с подносом горького мате — своими ушами слышал, как Мария Кармен, работавшая там толстая барышня, говорила, будто Билардо заправляет местным отделением одного солидного общества или товарищества взаимопомощи, щупальца которого опутали их провинцию и всю республику. О тех же щупальцах кордовец слышал еще весьма оживленный разговор между хозяином и неким Галиффи или Галтьери, крупным скупщиком зерна для одного торгового дома в Росарио.

Позднее, повалившись на ворох старой упряжи и оставшись наконец один, Луисито принялся вспоминать события за неделю, самую бурную на его памяти, и немедля пришел к выводу: с кучей денег кто угодно может жить припеваючи, и к решению: при первой же возможности лично повидаться с Билардо. Эти мысли вызвали у юноши небывалое ликование, и он заснул довольный.

Полностью уверенный в успехе, ждал он удобного случая, который представился в воскресенье прямо перед началом торгов, когда Билардо (одетый в столь безукоризненно черный костюм, что Луисито сперва подумал, не выразить ли для порядка соболезнование) осматривал партию скаковых полукровок, пригнанных из одного поместья. Момент был подходящий: публика толпилась у загонов для скота, так что они с Билардо оказались одни у дальних построек. Боясь, что кто-нибудь его заметит и заподозрит неладное, юноша без промедления сказал:

— Сеньор Билардо, позвольте.

— Говори.

— Очень прошу вас, помогите мне, пожалуйста, в этом вашем товариществе.

Билардо сурово посмотрел на него и произнес с безучастным видом:

— Даже и не пойму, о чем ты толкуешь.

— Ну как же, а общество взаимопомощи!

— Во всяком случае, ты не кажешься болтуном.

Луисито взглянул на него в недоумении, но быстро обрел свой апломб и сказал:

— Сделаю все, что прикажете.

— Значит, как это называется? Должен предупредить, что мы не прощаем тех, кто не справляется.

— А почему я не справлюсь? — очень серьезно спросил юноша.

Билардо улыбнулся или просто шевельнул губами, чтобы сказать:

— Ладно, если что для тебя будет, я дам знать.

Дни шли своей чередой, но Луисито оставался спокоен. Наконец на большой распродаже племенного скота появился Билардо и велел принести ему оранжада. Это было предлогом для разговора.

— Мы решили тебя испытать, — сказал он.

— Жду приказаний.

— Ружье у тебя имеется?

Луисито с трудом пролепетал «нет».

— Надо купить.

Может, у него не хватит денег, но за этим дело не станет, и он ответил:

— Хорошо.

— Значит, как это называется? Возьмешь на себя старика. Тут, конечно, лучше держать ухо востро. Улавливаешь?

— Улавливаю.

— У старика ружье имеется?

— У какого старика?

— Ценю осторожность, но учти — ты начинаешь меня утомлять. У Медины ружье имеется или нет?

— По-моему, да. В юные годы, как мне говорили, он любил охотиться.

— Тогда тебе лучше хлопнуть его из того же ружья. Как ты ладишь со стариком?

— Прекрасно, а что?

— Тем лучше, тем лучше. Значит, как это называется? Как ты его шлепнешь, меня не интересует. Только чтоб из ружья, пусть знают, что это дело рук общества, — больше будут бояться. Но ружье возьмешь не свое, а дона Леопольде, иначе догадаются, что это ты, и тебя сразу поймают. Понял?

Луисито хотел было спросить, правильно ли он понял, но сообразил, что лучше промолчать. Вот останется один и тогда тщательно во всем разберется.

— Конечно.

— Если, на беду, тебя поймают, жди нашей помощи, только про нас не болтай, а то сам знаешь, что будет. Когда станет ясно, что тебя не поймают, за это пустяковое дело получишь — хоть ты только и начинаешь — свое вознаграждение. Да такое, что сразу разбогатеешь, смекай! А теперь дуй отсюда, а то еще меня с тобой увидят.

В тот вечер у него не нашлось времени подумать. День выдался до того утомительный, что за ужином у потухшего очага глаза его то и дело слипались, и ему даже приснились Билардо и дон Леопольдо. Он знал, что должен делать, а потому не тревожился — оставалось только найти лучший способ, и для этого завтра вечером он все хорошенько прикинет. Приняв решение, он со спокойным сердцем улегся спать на какой-то попоне.