Иван Козлов - В крымском подполье

• Название: В крымском подполье
• Автор: Иван Козлов
• Жанр: О войне

Книга воспоминаний Ивана Козлова — это малоизвестные материалы о его героической юности в крымском подполье в годы Великой Отечественной войны.

---

Филиппыч знал адреса всех руководителей патриотических групп, приходивших к нему в дом для свиданий с Гришей. Он со всеми был знаком и пользовался среди них большим уважением и доверием.

Мне не хотелось, чтобы подпольщики сразу узнали, где я живу, и потому я решил в воскресный день сам побывать у них, ознакомиться с их бытом и поговорить о делах.

Филиппыч предупредил меня, что мы пойдем из дому после двенадцати дня. В это время немцев почти не видно на улицах — с двенадцати до двух у них обед. При переходе из Старого города в Новый через речку Салгир он повел меня не по мосту, а по доске, специально проложенной подпольщиками в безлюдном месте. Филиппыч нес в сетке сапоги, а я плелся сзади со старым мешком на плече.

— Если немцы остановят меня и начнут проверять документы, — предупредил он, — я их задержу, а вы, не торопясь, идите себе мимо.

Путешествие наше прошло благополучно: я повидал всех, кто мне был нужен.

У «Штепселя» — Василия Никаноровича Брезицкого, скрывшего от немцев свою профессию шофера-механика и работавшего дворником — к этому времени было тринадцать патриотов. У старика, рабочего хлебозавода «Дяди Юры» — Павла Павловича Топалова, — одиннадцать человек. У Васи-сапожника — семь кустарей-сапожников, а у часовщика «Вали» — Василия Лабенох — девять человек.

Патриотические группы «Вали», Васи-сапожника и Филиппыча вели агитационную работу среди населения, распространяли литературу и собирали разведданные. Группа «Дяди Юры» занималась, кроме того, вредительской работой на хлебозаводе. Группа «Штепселя» уже провела несколько диверсий.

7 октября «Федор», член группы «Штепселя», работавший сцепщиком на станции Симферополь, перевел стрелки и столкнул два паровоза. Оба паровоза разбились.

Через неделю он удачно засыпал в буксы песок, расплавил подшипники и вывел из строя пятнадцать вагонов, а 29 октября взорвал миной дрезину.

В этом же месяце подпольщица «Курская» заложила мину и сожгла вагон с немецкими посылками, а член группы Жбанов разобрал путь, и в районе Жигулиной рощи разбилось три вагона.

Разумеется, этого было недостаточно, Я имел указания в первую очередь уничтожать немецкие склады и эшелоны с горючим и боеприпасами. Подвозить горючее по воздуху в нужном количестве немцы не могли, а на суше и на море их блокировали Красная Армия и флот.

Нужно было наладить связь с советскими патриотами, служащими в фашистских учреждениях, чтобы иметь сведения о положении на отдельных участках фронта и о перебросках грузов. Особенно мы были заинтересованы в железнодорожниках, которые могли бы непосредственно производить диверсии.

У руководителей патриотических групп, с которыми меня познакомил Филиппыч, я подробно узнал о подпольщиках. Это были простые, незаметные советские люди: домашние хозяйки, дворники, чернорабочие, рабочие, подобно Брезицкому скрывающие от немцев свои квалифицированные профессии. Среди этих патриотов я и подбирал нужных мне работников подполья. В этом деле личная беседа и знакомство имели очень важное и решающее для меня значение. Я долго не мог подобрать себе связного по городу и нашел его при несколько необычной обстановке.

Вася Григорьев, человек честный, но очень неосторожный, никак не мог привыкнуть к правилам конспирации. Несмотря на то что я строго запретил руководителям групп водить подпольщиков на квартиру Филиппыча, Вася все-таки не раз нарушал это указание.

Как-то Филиппыч, войдя в кладовку, сказал, что пришел Вася с какой-то женщиной. Я возмутился.

— Зачем он привел ее сюда? Я же предупреждал его: подпольщиков к вам не водить.

— Такой уж он неисправимый. Что поделаешь!

— Позовите его.

Еася вошел, смущенно поглядывая на меня.

— Что случилось? — спросил я строго.

— Думал, Гришу застану, а его нет, — сказал он, зная хорошо, что Гриша ушел из города. — Это Ольга, надежная. Ей нужно срочно отправить в лес людей.

— Вы ей сказали, кто я?

— Боже упаси! Я сказал ей только, что тут есть человек из леса. Скоро уходит обратно, может захватить ребят.

Я был очень зол и выругал его. Он оправдывался тем, что Ольга требовала у него немедленной помощи.

Пока мы разговаривали, к нам вошла молодая смуглая женщина выше среднего роста, в поношенном сером жакете, в белом берете, с маленькими красными серьгами в ушах.

Она присела на кончик стула.

— Что вам нужно? — спросил я, внимательно вглядываясь в ее круглое румяное лицо.

— Помогите отправить людей в лес.

— Кто они такие?

— Двое бежали из лагеря военнопленных. Наши командиры-севастопольцы. Третий — комиссар полка. Недавно бежал из гестапо. Его должны были расстрелять.

— Как же ему удалось бежать?

— Воспользовался паникой немцев, когда наши подходили к Перекопу, и удрал.

— Как его фамилия?

— Подскребов. Коммунист. Его в городе многие знают. Он был в лагере военнопленных под чужой фамилией. Какой-то негодяй его выдал.

Она подробно рассказала о Подскребове, который оказался моим хорошим знакомым. Перед войной он работал в Керчи парторгом ЦК на заводе Войкова. По нескольким вскользь брошенным мною словам Ольга поняла, что Подскребов мне известен, и стала говорить спокойнее.

— Хорошо, — ответил ей я, — пока укрывайте их. При первой возможности отправим в лес.

— Когда это будет?

— Сообщу через Васю-сапожника.

— Идут повальные обыски, а у них нет никаких документов.

— Можно снабдить их справками о работе. Получите их через Васю. Сюда не ходите. Квартира под подозрением. Можете попасть в неприятную историю.

— А вы думаете, у меня лучше? — гневно блеснув глазами, сказала Ольга. — Дверь в дверь со мной живет гестаповец, зондерфюрер, а я коммуниста Подскребова скрываю. Поскорее отправьте людей, и я к вам ходить не буду.

Так произошло мое знакомство со скромной и смелой советской патриоткой Ольгой Федоровной Шевченко.

До прихода немцев Ольга работала на станции. Симферополь, а ее муж, Сергей, был инструктором физкультуры.

В 1942 году Сергей Шевченко вошел в патриотическую группу инженера Григорова, но к ним проник провокатор и выдал подпольщиков. Григоров вместе с несколькими членами своей группы бежал в лес к партизанам и остался там.

Провокатор Сергея не знал, но все же Шевченко решил уехать из Симферополя. Он перебрался на станцию Сарабуз и устроился там весовщиком в Заготзерно.

Ольга при немцах нигде не работала и жила со своей двенадцатилетней дочкой Галей в Симферополе в доме родителей мужа.

Объединив несколько женщин-домохозяек, она помогала военнопленным в лагерях, передавала им продукты, медикаменты и одежду, укрывала бежавших из лагерей и с помощью разведчика-партизана Тайшина переправляла их в лес.

Ольга Шевченко показалась мне вполне надежной, а через мужа ее можно было организовать патриотическую группу на железнодорожной станции Сарабуз. Я решил с ней связаться.

Ольга с гордостью рассказывала мне, как она «обдуривает» немцев.

— Вот, например, напротив меня живет проститутка татарка Мирка. Она-то и пригрела у себя этого зондерфюрера Линдера. Соседство, сами понимаете, не из приятных. Мне хотелось не только замаскироваться, но и как-нибудь использовать это соседство. Стала расхваливать Линдера перед его любовницей, завидовать его подаркам. Сказала, что Линдер — самый интересный из всех ее немцев, и попросила познакомить меня с ним. Польщенная Мирка позволила мне зайти, когда он будет дома. Линдер пришел обедать. Я зашла к ним. Линдер хорошо говорил по-русски. Я стала хвалить немецкие вещи. Сказала, что мой муж работает в Сарабузе в Заготзерно.

«Значит, ваш муж кормит нас? — сказал Линдер, испытующе глядя на меня. — Это очень хорошо. А вас не пугает возможность возвращения большевиков в Крым?».

«Нет, не пугает».

«Почему?»

«Потому что сарабузский комендант сказал, что если потребуется, он моего мужа вместе со мной и с дочкой отправит в Германию».

«Значит, ваш муж — ценный работник?» усмехнулся Линдер.

Я сделала вид, что обиделась.

«Хвалить мужа не буду, но коменданту я верю».

Линдер одобрительно похлопал меня по плечу.

Линдер с Мирной часто пьянствовали, уходили в гости на целую ночь, и Мирка поручала мне стеречь квартиру. К комнате Линдера я подобрала ключи. Шестого ноября они ушли на какие-то именины, а Сергей был дома. Я караулила, а он включил радиоприемник и успел, прослушать весь доклад товарища Сталина. Мы даже записали кое-что.

— Молодец! — восхищенно сказал я и подумал: «Вот она, обыкновенная русская женщина!»

При следующей встрече Шевченко опять настойчиво просила помочь Подскребову поскорее перебраться к партизанам.

— Он так издерган, бедный, что смотреть на него жалко. Вчера чуть не попал опять в гестапо.