Иван Козлов - В крымском подполье

• Название: В крымском подполье
• Автор: Иван Козлов
• Жанр: О войне

Книга воспоминаний Ивана Козлова — это малоизвестные материалы о его героической юности в крымском подполье в годы Великой Отечественной войны.

---

Поздно ночью мы тронулись в путь. Опять подъем и спуск, Джелява… лес и лес…

Я уже несколько втянулся в эти ночные переходы и не чувствовал такой усталости, как в первое время. Но в темноте я был совершенно беспомощным, и это пугало меня. Выручал Андрей, который бережно следил за мной, а белый лоскут, прилаженный ему на спину поверх вещевого мешка, служил мне ориентиром.

— Окурки базируйте! — предупреждал на привалах командир.

Слово «базировать» совершенно вытеснило у партизан много других слов разного значения: «прятать», «укрывать», «закапывать». Никто не говорил «надо спрятать», а обязательно «надо забазировать» — безразлично, шла ли речь о тоннах груза, об оружии или какой-либо мелочи, вроде окурка.

Около часа ночи над лесом появился вражеский самолет. Он долго кружился над нами, видимо высматривая партизанские костры.

— Дудки! — тихо сказал кто-то.

Через несколько часов мы вошли в мелкий густой лес. Входили развернутым строем, чтобы не проторить тропы.

Мы пробыли в этом лесу три дня. Противник, получив отпор, ушел из лесу. Ночью мы перешли в Баксанские леса на гору Яманташ, в лагерь, прозванный партизанами «Козырек». Штаб разместился на площадке, защищенной с трех сторон глубокими балками. С четвертой «Козырек» лепился к многоярусной горе с большими скалами. Там стояли наши посты.

Я поселился рядом с радистами и занялся устройством своего быта. Из парашюта сделал себе «домик», на случай дождя и холода получил зеленую плащ-палатку, обзавелся котелком, ложкой и автоматом. Для будущей маскировки в Симферополе я набрал с собой разных инструментов — и слесарных и сапожных. Сапожные принадлежности сразу пригодились, да и за другими инструментами ребята прибегали частенько:

— Василий Иваныч, у вас, говорят, плоскогубцы есть?

— Нет ли шильца, Василий Иваныч?

Но беда была в том, что все это хозяйство мне приходилось таскать на себе. Да еще автомат, а в нем семь с половиной килограммов. Да еще постель, — я очень боялся простудить почки: ведь меня бы тогда отправили на Большую землю.

Луговому, Павлу Романовичу хорошо! Они идут себе налегке, с одним оружием, а за ними ординарцы с поклажей. А мне надо соблюдать конспирацию. Да и слабость свою тоже не хочется показывать.

Я попробовал инструменты базировать. Запрячу часть, потом на меня нападает страх: вдруг понадобятся! Как придем на место, возьму и таскаю опять.

Наконец мочи моей не стало. На одном ночном переходе мои инструменты поручили тащить Грише Гузию.

А Гриша — моряк, щеголеватый парень, не любил обзаводиться «барахлом». Автомат, маленькая сумка с хлебом — и все. Он был очень недоволен.

Его спросят:

— Что это ты, Гриша, оброс?

— Да вот, старый чорт набрал. Таскай за него…

Тут я рассердился: как на привалах, так все ко мне, а носить никто не хочет!

И когда мы первый раз были на «Козырьке», я разбросал все, кроме самого необходимого.

Вернулись мы на то же место — болит моя душа: а вдруг в Симферополе понадобятся? Да и вообще я очень люблю инструменты, дома у меня целая мастерская, всякую мелочь всегда сам исправляю.

Полез по скалам. Полдня собирал свои инструменты.

Павел Романович меня хватился:

— Куда девался старик?

А Костюк хохочет:

— Да вон он карабкается по скалам.

— Дались тебе эти инструменты! — с досадой сказал Павел Романович, когда я выбрался наверх, обливаясь потом.

Но все-таки с этого момента я уже больше инструменты не разбрасывал и безропотно таскал на себе.

Однажды вечером Луговой сообщил мне, что от «Серго» получено письмо.

— Завтра он будет в лесу на грузовой машине. На свидание с ним пойдем вместе и подробно обо всем договоримся.

Мы должны были встретиться с «Серго» в пятнадцати километрах от штаба. Пользуясь плохой погодой, мы отправились днем. Вел нас Костюк, охранял Сакович с бойцами. Дорога была тяжелая, скользкая. Я забыл захватить плащ-палатку и скоро промок насквозь. Недалеко от места встречи шедший впереди Сакович остановился:

— Едет кто-то!

Мы спрятались за деревьями. В нескольких метрах от нас на дороге показался обоз. На телегах сидели вооруженные татары. Они ехали за дровами.

Мы отошли в мелкий лесок и залегли там. До нас доносились голоса и стук топоров.

Решили ждать «Серго» здесь, выставили охрану. Дождь все продолжался, холодный, безжалостный. Я озяб, зубы стучали.

Луговой послал Саковича на место явки.

Вскоре мы услышали шум автомашины. Но Сакович привел только связного «Серго», молодого парня Тиму, и солдата-словака.

Тима доложил Луговому, что он приехал со станции Воинка с двенадцатью словаками, которые дезертировали из дивизии «Быстрица».

— А «Серго» приедет?

— Не знаю. Он застрял где-то в районе, я его не видел несколько дней.

Тиму и словаков Луговой отправил с проводником в отряд, а мы остались ждать «Серго».

Шел шестой час, уже темнело — «Серго» не появлялся. Мы медленно побрели в лагерь. Стояла жуткая темень, хлестал дождь, шумели ручьи с гор; при спуске легко можно было искалечиться. Добрались мы до лагеря только под утро. Развели костер, стали сушиться. Безуспешно. Дул порывистый ветер, и ветви деревьев то и дело сбрасывали целые потоки воды. Просушишь одежду спереди, а сзади холодная вода стекает по спине в брюки. Начинаешь сушить спину — моментально промокает немного, обсохшая одежда спереди.

Кое-как натянув между деревьями свою палатку, я лег на мокрую траву, завернувшись в мокрый плащ. Дрожал, как в лихорадке. Но усталость взяла свое, и я заснул. Спал так крепко, что не слышал, как поднялись партизаны и Андрей осторожно, чтобы не разбудить меня, снял мою палатку.

Велико было мое удивление, когда, проснувшись, я увидел приветливое солнце. Одежда на мне почти просохла, и я был совершенно здоров.

Такая чудная погода в октябре бывает только в Крыму.

На явку с «Серго» мы ходили еще два раза, но он не появлялся, и я решил пробираться в Симферополь пешком под видом мастерового или крестьянина.

В проводники мне выделили испытанного, надежного связного — Гришу Гузия, того самого, которому не хотелось таскать мой мешок.

Гриша Гузий ходил на задания вместе со своей женой — Женей Островской. Поженились они недавно, уже в лесу, и не делали шагу друг без друга. Задания выполняли очень ответственные. В Симферополе были несколько раз и хорошо знали обстановку.

Гриша — моряк Черноморского флота. Высокий, статный, красивый парень с отличной мускулатурой. Человек прямой, но горячий и вспыльчивый. А веселая, общительная Женя Островская совершенно не напоминала партизанку. В ее житейско-практической смекалке было что-то мирное, домашнее. Она боялась мышей и лягушек, любила полакомиться сладеньким, понежиться, пела любовные песни. Но притом выполняла очень сложные и опасные задания.

О нашей предстоящей дороге и устройстве моем в Симферополе Гриша говорил уверенно и просто, как будто мы шли в гости к родным.

— Ну как, Гриша, пройдем к немцам? — расспрашивал я.

Гриша мило улыбался:

— Что за вопрос!

— Квартира найдется?

— Безусловно.

— А люди как?

— Замечательные.

— Расскажите, как вы попали в лес и связались с Симферополем.

— Вообще-то, — сказал Гриша, — мы всех подпольщиков держим в строгом секрете. Но вам я обязан сказать, поскольку я имею такое задание от Павла Романовича.

— Приключений у нас было много, — спокойно заметила Женя. — В Симферополь в десятый раз идем, и каждый раз что-нибудь новое с нами случается.

— Бывают разные переплеты, — сказал Гриша, — без этого нельзя.

— Вы крымчане?

— Да, местные. До войны я работал секретарем Ичкинского райисполкома. В начале войны я был призван в армию. Здоровье и комплекция у меня подходящие. Я был зачислен моряком в Черноморский флот. Служил в Севастополе. Когда немцы ворвались в Крым, Седьмую морскую бригаду, где я служил, бросили на Перекоп для обороны. На станции Княжевичи мы столкнулись с противником, вступили в бой, который продолжался восемь часов. Дрались отчаянно. В рукопашной схватке мы разбили наступающую на нас группировку противника, но пришлось отступить — другие части противника уже заняли Сарабуз. Бригада попала в окружение. Решили прорваться. Завязался опять тяжелый бой. Противник занял выгодные позиции и стрелял в упор. Над головами шумели немецкие бомбардировщики и засыпали бомбами. В этом бою пятый батальон, в котором я находился, почти весь погиб. Только мне с двадцатью семью товарищами удалось прорваться из окружения. В Сарабузе мы захватили вражескую машину и проскочили в Симферополь. Бахчи, сарай уже был занят немцами. Наши части отступали через Ялту на Севастополь, куда прибыли и мы. Из остатков Седьмой морской бригады был организован Второй морской полк. В этом полку я участвовал в обороне Севастополя до четвертого июля 1942 года. Когда противник прорвал линию обороны города, командир полка дал мне задание пробраться в тыл врага для подпольной работы. Обстановка была сложная. Четвертого июля ночью я с группой моряков, переодевшись в гражданскую одежду, пробрался в тыл врага, но около Бахчисарая мы были задержаны. Нас привели в Симферополь и бросили в лагерь. Через несколько дней мне удалось бежать из лагеря в деревню Бештерек, в двенадцати километрах от Симферополя. Немцы превратили колхоз в общину с круговой порукой. Над общиной стояли староста, полицейский и участковый комендант. Шпионаж, доносы. Словом, того гляди схватят. Там я познакомился с Женей. Она помогла мне укрыться, а потом мы ушли в лес.