Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование

• Название: В Институте Времени идет расследование
• Автор: Ариадна Громова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1973

При загадочных обстоятельствах погибает один из сотрудников Института Времени. Следствию никак не удается установить, почему и каким образом это произошло. Дело в том, что разгадка находится вне круга наших обычных представлений.

В этом остросюжетном романе содержится также немало интересных сведений из области физики, криминалистики, психологии.

---

— Ну… вообще… — Я совсем растерялся и не знал, что сказать. — Мне показалось, что ты… что у тебя на душе что-то есть… И потом, вот с Чернышевым я говорил сегодня…

— С Чернышевым? — быстро спросила Нина и опять замолчала, что-то обдумывая. — Да, Чернышев ведь был в тот вечер в институте. Он… он видел? — почти выкрикнула вдруг она. — Ну говори, что ж ты молчишь! Он видел?!

— Да… — нерешительно ответил я. — Видел…

Нина глубоко вздохнула.

— Тогда чего же ты не понимаешь? — почти спокойно спросила она.

Во время этого странного разговора мне в основном казалось, что я вообще ничего не понимаю. Даже если моя гипотеза ошибочна и Нина не была тогда в лаборатории, то почему она смотрит на меня так, будто я ее обвиняю в убийстве и волоку в милицию?

— Нина, — сказал я решительно, — давай говорить прямо! Чернышев сказал, что он видел в тот вечер, в одиннадцать часов, как из нашей лаборатории выходил человек. Но он явно соврал мне и Линькову, что не разглядел, кто это. Он почему-то хотел защитить этого человека…

— Тебя это, кажется, удивляет? — с горькой иронией спросила Нина.

Я посмотрел на нее. Она сидела слегка откинувшись на спинку скамейки и запрокинув голову, и опять меня поразило, до чего Нина красивая. Классически красивая, хотя и вполне современная с виду. Но вот, например, профиль — удивительно чистые, чеканные очертания, для современной красавицы это вовсе не обязательно… Нет, что удивляться Чернышеву — есть же у него глаза! Не говоря уж о том, что он вообще типичный интеллигент, создание совестливое, и ему глубоко неприятно подставлять под удар своих знакомых, а тем более женщин.

— Нет, ничуть меня это не удивляет, — ласково сказал я. — Ведь я догадался, кого он видел…

— Очень трудно было догадаться? — почему-то с явной насмешкой спросила Нина.

— Ну… как тебе сказать? — осторожно заговорил я. — Вообще-то… я этого никак не ожидал, и ты до сих пор ничего мне не сказала… я не могу понять, почему…

— А Чернышев и меня, что ли, видел? — недоверчиво спросила Нина. — Глазастый какой оказался, никогда бы не подумала…

Она говорила теперь почти спокойно, с грустным юмором. Я совсем сбился с толку. Если Нину не очень-то волнует, что Чернышев ее видел… «И меня, что ли, видел?» И ее… а кого же тогда еще?

— Нина, а кто с тобой был? — осторожно спросил я.

— Со мной? Да никого не было… к счастью! — о удивлением отозвалась Нина. — Только еще не хватало, чтобы вся компания видела! Я уж хоть тому радовалась, что случайно одна пошла.

Нет, сплошные какие-то шарады и ребусы! Если Нине зачем-то и понадобилось в такую неурочную пору видеть Аркадия, то уж наверняка не для решения производственных или профсоюзных вопросов и не для трепа в компании! К чему же эти разговоры, что она только случайно пошла туда одна?

— Ниночка, я, наверное, чего-то не понимаю. — Я старался говорить спокойно и ласково. — Прежде всего: о чем ты хотела говорить с Аркадием? Ты извини, может быть, это неделикатный вопрос, но, понимаешь, такие обстоятельства…

Нина нетерпеливо пожала плечами.

— Я тоже, наверное, чего-то не понимаю, — сухо сказала она. — Ты думаешь, я что-то скрыла от тебя? Нет, я совершенно точно передала мой с ним разговор.

— Я не про тот разговор… — уныло пробормотал я, чувствуя, что все больше запутываюсь.

— А про какой же еще? — удивилась Нина. — Слушай, Борис, вот я тебя действительно не понимаю. Я пришла с тобой серьезно поговорить, ты знаешь о чем. А ты вместо этого крутишь, какие-то нелепые намеки делаешь… Ведь никуда же не денешься, говорить нам надо. Можешь быть уверен, что мне об этом говорить очень трудно… наверное, не легче, чем тебе.

Я в отчаянии покачал головой. Сплошной туман и мрак!

— Подожди… Мы о чем говорим-то? О том вечере, двадцатого мая, верно?

— О чем же еще? — с презрительным удивлением отозвалась Нина.

— Ну вот… Ты прямо из кино пошла к институту, верно? И по дороге позвонила в лабораторию? Примерно в половине одиннадцатого?

— Да…

— А кто тебе ответил?

— Никто. Но я звонила из автомата на углу Гоголевской, так что все равно пошла к институту.

— Как — все равно? — удивился я. — Зачем же тебе было идти, раз никто не ответил?

Нина помолчала, глядя на меня как-то странно.

— Я понимаю, — сказала она наконец, — тебя больше устроило бы, если б я пошла по другой улице… Но уж так получилось, что поделаешь… не повезло тебе.

Она вдруг резко отвернулась от меня и достала из сумки носовой платок. Я с изумлением и страхом увидел, что она осторожно прикладывает уголок платка то к одному, то к другому глазу, а плечи ее слегка вздрагивают. Я вообще ужасно боюсь слез! А что Нина может плакать, я бы и не поверил никогда.

— Нин, родной, да не плачь ты! — жалобно заговорил я. — А то я сам, того гляди, разревусь! Ну, Нин, очень тебя прошу!..

Я обнял Нину за плечи и осторожно повернул лицом к себе.

— Все же ты чудо природы! — с искренним восхищением сказал я. — Первый раз в жизни вижу девушку, которой даже слезы к лицу!

И тут Нина расплакалась по-настоящему! Она уткнулась лицом мне в грудь и вся затряслась от рыданий.

— Боря, Боря! — прерывисто говорила она, глотая слезы. — Я совершенно ничего не понимаю! Я не могу поверить, что это ты так ведешь себя… это так на тебя непохоже!..

Я совсем уж обалдел и слова не мог выговорить.

— Я никогда не поверила бы, никогда, никому, ни за что, — говорила Нина сквозь слезы, — если б ты сам не сказал…

«Бред какой-то! — в ужасе подумал я. — Все навыворот!»

— Да что же я такое сказал? — с трудом выговорил я наконец.

— Ты же знаешь! — Нина выпрямилась и начала старательно вытирать слезы; теперь она не выглядела красивой: лицо осунулось, глаза покраснели… — С самого начала… и теперь… молчание, ложь, какие-то нелепые выкрутасы… Боря, ну скажи мне, что случилось? Что с тобой случилось?! — Она схватила меня за руки и глядела мне прямо в глаза.

Я безнадежно пожал плечами.

— Ниночка, ну поверь мне: я даже догадаться не могу, о чем ты говоришь и в чем меня упрекаешь. Я только знаю, что перед тобой ни в чем не виноват.

— Ты, должно быть, с ума сошел! — тихо, с ужасом сказала Нина. — Ведь ты же видишь, что я знаю… Хоть теперь-то перестань ломать комедию!.. Зачем ты со мной так… Да что бы ты ни сделал, я…

Наверное, я слишком устал от всей этой путаницы. Моя растерянность внезапно сменилась полнейшим спокойствием.

— Нина, хватит намеков и недомолвок, — сказал я трезво. — Так мы совсем измучаем друг друга и ни к чему не придем. Ответь мне только на один вопрос: в лаборатории был кто-нибудь… ну, кроме Аркадия, конечно?

Нина тоже перестала плакать и ответила мне совершенно спокойно, с оттенком презрения:

— Конечно, был! Уж ты-то знаешь, что был!

— Подожди, Нина, не торопись, — попросил я. — Допусти все же, что я не знаю. Можешь ты мне серьезно и спокойно ответить: кто это был? Кого ты видела?

— Могу. Если ты хочешь, могу, — печально и безнадежно сказала Нина. — Пожалуйста!

— Так кто же? — настаивал я.

— Ты! Ты сам, — четко ответила Нина. — Ты хочешь сказать, что не знал этого?

У меня все поплыло перед глазами, но я держался.

— Ниночка, подожди. Спокойно. Я там не был. Я был весь вечер в библиотеке, я же тебе говорил.

— Да, ты мне говорил…

— Ну вот. Зачем же ты говоришь, что я был в лаборатории? Кто тебе это сказал? Кого ты там видела? — монотонно спрашивал я.

— Борис, ну зачем все это… Никто мне ничего не говорил о тебе, и никого я больше там не видела. Только тебя.

— Ниночка, успокойся. Пойми, что это невозможно. Где именно ты меня видела?

— У окна, конечно…

— Почему же — конечно? И ты со мной говорила? Я тебе отвечал? Ты слышала именно мой голос?

У меня вдруг мелькнула мысль, что если тот человек по голосу похож на Аркадия, то по внешности, может быть, на меня. Мысль, конечно, идиотская, но…

— Перестань, Борис, — уже без гнева, совсем устало проговорила Нина. — Ну как я могла с тобой говорить, что за нелепые вопросы! Я даже окликнуть тебя не решилась, неудобно было…

— Почему — неудобно?!

Это бытовое, будничное словечко, совершенно вроде бы неприменимое к ситуации, опять выбило меня из равновесия. Рядом с ней умирал Аркадий, а она, значит, думала о том, удобно или неудобно заговорить… да еще с кем

— со мной?!

— Потому что ночью орать через всю улицу действительно неудобно… — без выражения произнесла Нина.

— Какая улица?! При чем тут улица?! — почти закричал я, опять потеряв равновесие. — Ты же меня видела где? В лаборатории?

Нина говорила все так же безжизненно и равнодушно:

— Да, я тебя видела в лаборатории. Ты стоял у окна.

— А улица тут при чем?

— При том, что я была на улице. Я проходила мимо института и с той стороны улицы увидела тебя в окне лаборатории.