Владимировна - Славянский шкаф, или Малахитовые часы

• Название: Славянский шкаф, или Малахитовые часы
• Автор: Владимировна
• Жанр: Фэнтези

---

Алексашка вернулся к соседу, ухватил свою большую голову руками, и зычно закричал в пространство:

— Где Ивина?!

— Алексашка, чего кричишь? Она уехала на открытие музея, — вспомнил Родька, — потом к ним приехали мужики и увезли к ней ребенка, мне слышно было сквозь дверь.

— А Инесса Евгеньевна знает?

— Мне неизвестно, кто, что из них знает. Я не знаю, где она живет теперь.

Мобильный телефон запищал кнопочками в руках Алексашки:

— Инесса Евгеньевна, где ты? Где Ивина с ребенком? Я сижу у Родьки. Она точно не в музее, а Красс спокойно с Леной ходит.

— Почти поняла. Где я — не скажу. Я не хочу тебе свою квартиру показывать, во избежание наезда твоих детей. Где Ивина? О, это тайна господина Самсона, знаешь такого? Он старый знакомый Ивины, так, что дальше сам соображай, тема сия для меня неприятная, да и тебе ко мне ехать нет необходимости.

Алексашка сжал в руке мобильный телефон, он хрустнул, впиваясь осколками пластмассы в руку. Родька побежал за йодом, а Алексашка с ревом вылетел из квартиры, бросив на пол окровавленные осколки телефона. Он бежал широкими шагами домой, вытаскивая куски пластмассы из ладони. Дома он промыл раны, выпил таблетки, что под руку попались, и лег спать. Инна продолжала войну с матерью, теперь они с подругами ходили друг к другу ночевать, чем вводила мать в иступленный гнев, с ревом и криками, с взаимными упреками. Лизавета перестала ей совсем давать деньги и покупать вещи. Кто кого. Паша, напротив, успокоился, и если была возможность, ходил в компьютерный салон. Алексашка, как-то проснувшись, решил купить Паше компьютер, а Инне дать деньги на сапоги и шубку. На том все временно затихли. Инна перешла на новый уровень раздражения собственной матери. Она ей ныла про купальники, искала полотенце, такое, чтобы не очень детское было, и уходила на пляж. Мать ждала дочь, ждала, та приходила не раньше девяти вечера.

— Какой пляж, в девять вечера!?

— Чего ты на меня кричишь, еще светло! — отвечала с криком дочь, и выходила за дверь поговорить с приятелями, которые еще никак не могли разойтись по домам.

В половине одиннадцатого она заходила домой окончательно и врубала музыку на полную мощность. Реп сквозь сон — все равно, что ночной кошмар. Мать натягивала на голову одеяло и засыпала, она всегда засыпала в это время. Под утро Лизавета проснулась от говора, где-то кто-то громко говорил. Она зашла в комнату дочери, та спала, телевизор кричал. Под утро любые звуки кажутся более громкими. Мать вышла на кухню. Стиральная машинка горела семью лампочками, в ней лежал мокрый комок чужого покрывала. Она вышла на балкон, там стоял чужой велосипед со спущенными колесами. Утро у дочери начиналось не раньше одиннадцати. Она просыпалась от телефонного звонка какой-нибудь очередной подружки.

— Инна, откуда у нас на балконе велосипед? У нас, что там стоянка чужих велосипедов? — спросила Лизавета.

— Нет, у моего нового парня два велосипеда, этот он мне дал.

— У него колесо спущено!

— Так это я по стеклам проехала, — безвинно ответила дочь, — ты мне лучше новый купальник купи, этому купальнику второй год пошел, я себе куплю новые шторки.

— Шторки — это, что такое?

— Купальник на тесемках, он по этим тесемкам перемещается.

— Я сегодня сама пойду на пляж, — сказала Лизавета и ушла на кухню.

— Мама, ты чего?! Я большая девочка! Еще не хватало, чтобы я с мамой на пляж ходила!

Не жаловаться ведь Алексашке по каждой проблеме, подумала Лизавета и купила дочери новый купальник. Сама нашла в комоде свой старый купальник, которому было несколько лет, и примерила его. А, что делать? Бюджет не выносил двойных расходов. Дочь еще спала, когда мать ушла на пляж. Утро было солнечное с пронзительным небом. Лизавета постелила, сложенное в четыре слоя покрывало, легла по солнцу на живот, опустила голову на руки и задремала. Открыв глаза, она увидала маленького муравья, он ползал у нее перед глазами по траве, росшей на пляжном песке. Она села, усталость и раздражение ушли в землю. На пляже у маленькой реки народу с утра мало. Песок местами порос травой. Постоянные посетители пляжа были покрыты прочным загаром. Она посмотрела на свою белую кожу и встала. Ей нравилось загорать стоя, потому что земля всегда с утра прохладная, зато небо чистое. На этом пляже она познакомилась со Степаном, давно ли это было?

Пляжный роман длился недолго. Алексашка приходил на пляж по утрам, ложился на одно место, стелил темное, большое полотенце и лежал неподвижно, не гладя на женщин, не заговаривая с ними. Иногда вставал, переплывал речку туда обратно и ложился загорать дальше. Она стоя, видела его божественную фигуру, он ей безумно нравился, но подойти к такому красавцу у нее смелости не хватало, она просто созерцала великолепное тело, мускулистого мужчины. Он чувствовал ее взгляд, их глаза встретились. Она была крупной девушкой, с плоским животом и мощными ногами, да и грудь особыми размерами не отличалась, однако Алексашке она приглянулась с первого взгляда. Было в ней обаяние, внутренне спокойствие. Они неделю ходили на пляж, смотрели друг на друга и не разговаривали, через неделю стали здороваться, да дождь пошел, летний, солнечный. На следующий день Алексашка пришел с волейбольным мячом. Они поиграли в волейбол вдвоем, мяч летал между их пальцами и практически не падал, но пляж он и есть пляж. Народ к ним потянулся. Круг, желающих играть в волейбол, все увеличивался, тем самым, отдаляя друг от друга. Она пошла на свое место, легла спиной к солнцу, опустила голову на руки…

— Лизавета, привет! — услышала она сквозь дрему, перед ней стоял Алексашка, не такой как много лет назад, но все еще интересный мужчина.

— Здравствуй, Степан! — сказала она и поднялась.

— Где Инна? Я ее вчера здесь видел с подругами и двумя мальчишками.

— Спит, для них время загара еще не наступило. Позже приходят загорать.

— Как у вас дела с ней? Сильно ссоритесь?

— Все бывает, а ты как? Один сейчас живешь или с кем?

— Лизавета, а тебе, не все ли равно? Тебе до меня дела нет. Ты — сама живешь. Самостоятельная.

Она посмотрела на речку, на осоку на берегу, вздохнула, ей стало скучно. Она постоянно в присутствии Алексашки ощущала беспросветную скуку, а почему объяснить не могла, ей всегда хотелось уйти от него, после того, как иногда сама к нему подходила…

Самсон в гостинице всегда держал за собой один номер, для себя или для тех, кто к нему приезжал по делам, к себе дачный дом он посторонних не приглашал. Лизавету он приметил давно, у него созрела мысль пригласить ее на работу к нему на дачу. После отъезда Ивины он ощущал пустоту. Самсон заметил, что Лизавета много работает, да трудно живет, и предложил ей подзаработать у него, хотя бы в течение месяца. Она, замученная просьбами Инны и унылостью Алексашки, согласилась поработать на даче, и оставила дочь с отцом. Лишних людей на даче Самсон не держал, это была его личная держава, он оставил Лизавету, повара, одного охранника. Для всех внешних связей ушел на дно отпуска. Гранатовая комната находилась в его загородном доме, комната с антикварной мебелью всегда была закрыта, в ней даже пыль не протирали. Самсон в нее заходил сам, заводил старые часы, сидел на стуле, смотрел на шкаф, часы, конторку, стол и мечтал найти еще несколько предметов старины с гранатами. Иногда предметы, в знак приветствия посылали световые импульсы. Тревожная атмосфера комнаты повышала адреналин в его крови, в ней было немного жутко, иногда он из нее резко выскакивал и быстро закрывал дверь, боясь, неизвестно чего…

Ключи от этой комнаты он никому не давал. Лизавете хватало работы в его большом доме. Самсон и его дядя Тор, управляющий гостиницей Клюква, почти одновременно заболели гранатовой мебелью. Самсон собирал предметы старины, а его дядя заказал у Ивины накрученный гранатовый кабинет, увиденный случайно у одного знакомого энергетика.

Тор Николаевич жил с женой Эллой, не пытаясь, менять судьбу. С годами она стала его правой рукой, в делах гостиницы. Господин Тор несколько обленился, иногда он приезжал в загородный дом Самсона и сидел у озера в кресле. В последний свой приезд на озеро с лебедями, Тор Николаевич заметил, что его администратор Лизавета в свой личный отпуск работает на даче его племянника Самсона. На работе Тор Николаевич вел себя весьма сдержанно, и на сотрудниц внимания не обращал, ведь рядом с ним всегда была Элла, а сюда она дороги не знала. Тор невольно стал наблюдать за Лизаветой, других женщин здесь не было. Поваром работал пожилой мужчина. Охранником был крупный молодой мужчина. Лизавета часто ходила в коротких брюках и кофточках с воротником. На блузках рукава были разной длины, но белый воротник словно прирос к ее шее. Иногда ее руки были видны до самого воротничка, но он оставался на месте.

Лизавета постоянно существовала в своей нехитрой работе, требующей затрат физического труда, чтобы содержать большой дом в порядке. Не выдержал Тор ее голых плеч, выступающих рядом с воротничком. Его руки сами потянулись потрогать эту чистую, шелковистую кожу.