Поль-Жак Бонзон - Тайна похищенного пса

• Название: Тайна похищенного пса
• Автор: Поль-Жак Бонзон
• Жанр: Детские остросюжетные

---

Мы были заняты много вечеров подряд. Но ни я, ни другие ребята ни на минуту не забывали о Кафи. Наоборот разыскивая собаку, я познакомился с Мади, и нам казалось, что, помогая маленькой больной девочке, мы также трудимся ради того, чтобы Кафи был с нами… И потом, Мади так верила, что я его найду!

Наконец коляска была готова. Может, она вышла не слишком красивой и элегантной, но ни в одном магазине мы не видели более подходящей и надежной. Коляска должна была еще пройти испытания на крутых улицах Круа-Русс. Мы садились в нее по очереди. Первые два или три спуска прошли нормально, необычная машина неслась по склону, как метеор, а на четвертый раз полицейский посвистел Сапожнику и Стриженому, чтобы они не нарушали правила уличного движения своим нестандартным транспортным средством.

Осталось только дождаться первого теплого дня. К счастью, это был четверг. Мы собрались после обеда у Пиратского Склона. Здесь все было готово, так же как в свое время перед встречей Кафи. Я поднялся к Мади вместе с Корже, Сапожником и Стриженым (он был самым сильным из нас), а остальные ждали внизу.

Стуча в дверь, я дрожал от волнения. Предупрежденная заранее, мама Мади открыла нам дверь со слезами на глазах… В большом замешательстве я прошел в комнату. Наверное, у всех троих был очень странный вид, потому что, увидев нас, Мади воскликнула:

— Боже мой! Что с вами? И почему вы так одеты?

Надо сказать, что в честь этого события мы привели себя в порядок. Мне поручили обрадовать Мади, но от волнения я не смог выдавить из себя ни звука. Тогда маленький Сапожник, отодвинув меня в сторону, зычно объявил:

— Карета мадемуазель подана!

Мади удивленно смотрела на нас, все еще ничего не понимая, но в этот момент из кухни послышались сдавленные рыдания. Это ее мама все-таки не смогла сдержаться.

Мади! — воскликнула она, вбегая. — Это сюрприз, прекрасный сюрприз, который мальчики хотели тебе преподнести… Они смастерили специальную коляску и сейчас повезут тебя гулять!

Гулять?.. Меня?..

Мади сидела не шелохнувшись и с большим трудом пыталась осознать услышанное. Потом две большие слезы показались из-под ее ресниц. Наконец ее лицо засветилось счастливой улыбкой.

Гулять!.. И я снова увижу улицы, деревья! Она тянула к нам руки и повторяла:

Как же это здорово — гулять!

Мама помогла нам спустить девочку по лестнице. Доктор объяснил, как ее надо держать, чтобы не потревожить больной сустав.

Когда спуск был завершен, Мади увидела на тротуаре кресло на колесах и парадно одетых ребят, выстроившихся в ряд, и. снова чуть не заплакала.

— Надо же, все-таки это правда… Я иду гулять!

Мы осторожно усадили Мади в кресло, которое ей показалось еще удобнее домашнего шезлонга.

— И вы молчали… — повторяла она, смеясь. — Так вот почему в последнее время вы так редко приходили! Вы делали мне карету!

Я спросил, куда бы она хотела поехать.

— Куда бы я хотела поехать? — Она смотрела мне в глаза и улыбалась. — Послушай, Тиду, пока вы были так заняты, я сидела дома одна и все время думала о Кафи. В свой первый выход я бы хотела попасть туда, где ты его потерял: на набережную Сен-Винсен…

ОДНАЖДЫ НА БЕРЕГУ РОНЫ…

С тех пор, если была хорошая погода, мы заходили за Мади и шли гулять. Когда становилось прохладно, она закутывалась в одеяло и надевала шерстяной шлем, так что виднелся только покрасневший от холода кончик носа. Ее «карета» никогда не испытывала недостатка в «лошадях», однако все гуляли с Мади по очереди, и только у меня было почетное право участвовать во всех выходах, от которого я не отказался бы ни за что на свете.

Как-то раз я предложил пойти в ближайший парк Тет-д'Ор, думая, что Мади захочет увидеть своими глазами набухшие почки на каштанах и первые лодочки, скользящие по глади озера. Но она отрицательно покачала головой.

— Нет, не в парк… лучше на набережные… поближе к Фурвьеру: я знаю, вам трудно туда идти из-за гор, но я очень люблю тот район.

Мы догадывались, что Мади говорит неправду. Она упрямо преследовала одну и ту же цель, вбив себе в голову, что именно там мы найдем Кафи, потому что так было в ее сне. Увы! Уже прошло три месяца с тех пор, как он исчез. У меня не осталось никакой надежды. Л молча катил перед собой коляску и время от времени тяжело вздыхал.

— Мальчики, — смеясь, сказала Мади, — наберитесь терпения! Вот увидишь, Тиду, вот увидишь!..

Я немного устыдился. Может, она и права в своем упрямстве, как знать…

Было воскресенье. Стояла замечательная погода, и я предложил спуститься к Роне, погулять по аллее, что шла вдоль берега у самого подножия холма Круа-Русс. Там обычно довольно многолюдно, и Мади это могло бы развлечь.

— Да! — Она захлопала в ладоши. — На аллею! В этот день со мной пошли Корже и еще один мальчик из «компании Гро-Каю» по прозвищу Бифштекс: его папа работал в мясной лавке. У Бифштекса были настолько же светлые волосы, насколько у Малыша Сапожника — черные. Было еще только начало марта, но стояла такая погода, как будто уже наступил апрель или даже май. Люди шли не торопясь, многие направлялись к парку. Я снова предложил пойти туда.

— Нет, Тиду, здесь тоже есть деревья, и Рона такая красивая, там чайки… людей гораздо больше… и собак тоже.

Мы остановили коляску у парапета на солнышке, как просила Мади, а сами присели рядом на бордюрный камень. Да, было и в самом деле хорошо, люди выглядели счастливыми… и собаки тоже: они натягивали поводки, радуясь прогулке. Ах, если бы только Кафи был здесь! Яркое солнце напомнило мне Реянетт и нашу сумасшедшую беготню по полям…

Мы просидели уже довольно-таки долго, и Бифштекс, который всегда был непоседой, предложил:

А что если нам пойти дальше?

Вы думаете, я соскучилась? Совсем нет! — улыбнулась Мади.. — А вы идите, вам, наверное, уже не сидится… Спустились бы к берегу Роны!

Мы засомневались, но Мади продолжала настаивать:

— Здесь столько прохожих, я не успею заскучать… и коляска не покатится — тормоза вполне надежные!

Я все еще колебался. У меня было предчувствие, что нельзя уходить, но ребята потащили меня за собой. Мы сбежали по ступенькам вниз, к самой реке. Рона пока не разлилась: наверное, в Альпах еще не начали таять снега. Берег был покрыт песком и гравием.

— Классно! — обрадовался Бифштекс. — Сейчас мы что-нибудь придумаем…

Корже тоже был в хорошем настроении, а я совершенно не хотел играть и продолжал думать о Кафи, о реке в Реянетте, о том, как я бросал ему палку в воду, а он плыл и доставал ее… Но ребята меня уже ждали. Бифштекс знал множество игр. Он стал собирать выброшенные Роной щепки и втыкать их в гравий. Это были кегли. Время от времени я невольно оборачивался в сторону набережной: мне чудилось, что Мади меня зовет.

— Дай ты ей наконец побыть одной! — успокаивал меня Корже.

И я включился в игру. Мы сбивали кегли камешками. Песок нагрелся и стал горячим; нам было так жарко, что пришлось снять куртки. Вдруг, посмотрев в очередной раз наверх, я заметил, что Мади машет нам рукой.

— Корже, Бифштекс! Пошли скорее, она нас зовет! Наверное, что-то случилось!

Схватив куртки, мы помчались, перескакивая через две ступеньки, на набережную. Я добежал первым.

Мади невозможно было узнать: она сильно побледнела и, несмотря на запрет доктора, привстала в своем кресле.

— Мади! Что случилось?

Она так сильно дрожала, что едва могла говорить.

Кафи!.. Я его видела… здесь!.. Но вы пришли слишком поздно!..

Ты его видела?.. Ты уверена?..

Абсолютно уверена… его увезли на машине, примерно пять минут назад.

Теперь задрожал я. Уже много раз кому-нибудь из ребят казалось, что они обнаружили Кафи, но это была ложная тревога. Но Мади… Она не могла ошибиться!

В машине, говоришь?.. У тебя хоть было время ее разглядеть?

Эта машина ехала мимо меня, а потом у нее заглох мотор; она остановилась неподалеку — вон у того платана с толстыми кривыми ветками.

И что дальше?

Водитель вышел и поднял капот, чтобы разобраться с мотором. Он дважды пытался тронуться, но мотор не заводился. Тогда шофер снова вылез из машины и пошел за механиком в ближайший гараж. Его шея была закутана шарфом, как при простуде, и шел он как-то странно.

А что же Кафи?

Мне показалось, что в машине еще кто-то есть, — я видела, что там что-то шевелится, но разглядеть было невозможно, потому что водитель не закрыл капот и он бросал тень на машину. Потом я вдруг заметила в окне собачью морду — это была немецкая овчарка. Я сразу подумала о Кафи и стала звать собаку. Из-за шума проходящих мимо машин она меня не услышала. Я позвала погромче: «Кафи!.. Кафи!..» Вдруг собака навострила уши, ища, откуда ее зовут. Заметив, что пес на меня смотрит, я закричала изо всех сил. Тогда он выпрыгнул через открытое окно и осторожно приблизился. Пес стоял примерно в двадцати метрах и внимательно меня разглядывал; я снова назвала его по имени. Он опять поднял уши и наклонил голову. У меня была возможность хорошенько его рассмотреть: это был черный пес с рыжими лапами, точно такими, как ты описывал! Я его снова позвала, очень ласково. Он держался настороженно, но подходил все ближе и ближе. Оказавшись примерно в трех метрах от парапета, он потерял ко мне всякий интерес и, тщательно принюхиваясь, подошел к тому месту, где ты, Тиду, сидел. Потом он зашел за коляску, и я поняла, что он обнюхивает ручки — там, где ты держался, когда мы шли. Я не могла обернуться, но пес был так близко, что его можно было погладить. Тогда я сказала: «Тиду!.. Где Тиду?» — и он радостно залаял, но вдруг отскочил и убежал: это водитель вернулся к машине и посвистел ему.