Е Громов - Николай Губенко - Режиссер и актер

• Название: Николай Губенко - Режиссер и актер
• Автор: Е Громов
• Жанр: История

---

Всем своим обликом Козловский, он 1900 года рождения, демонстрирует, если так можно выразиться, образцовую старость, не поддающуюся седым годам. Статный, энергичный, безукоризненно одетый, он красив и привлекателен не меньше, чем люди гораздо его моложе. Конечно, многое означает и обаяние всесоюзной славы, но и сам он физически прекрасно сохранился. Молодо, мощно звучит его голос. Поет он о любви, которая тоже не хочет поддаваться убегающим годам. Собственно, исполнение им по телевидению старинного романса и послужило толчком, чтобы пригласит знаменитого артиста на скромный юбилей Сербиной.

Я встретил Вас

И все былое

В отжившем сердце ожило.

Сентиментально? Пожалуй. Но кто сказал, что сентиментальность совершенно противопоказана искусству? Отнюдь не грех порою и растрогаться, и прослезиться.

Как и в "Подранках", Губенко, на что стоит еще раз обратить внимание читателя, не боится быть сентиментальным, как и не опасается обвинений в банальности. Он отлично понимает, что порою на человека, особенно пожилого, острее всего действует нечто простое, знакомое - подаренный "со значением" букетик цветов, старинный романс, легкое прикосновение любящих рук.

Но, конечно, во всем необходима мера. От излишней умиленности и патетики Губенко уберегается надежными средствами - искрящим юмором, занятной шуткой, едким сарказмом, эксцентричным гэгом. Критики даже упрекали создателя фильма в чрезмерной увлеченности "эксцентрической стихией", а также и в "излишней прямолинейности", "наглядности образов".

Согласен, такая прямолинейность свойственна самым первым кадрам, когда будущие герои ленты рассуждают о старости, - об этом я уже писал. Что же касается эксцентричности, то упрек в ней совершенно не основателен. Ее не так уже много в фильме, и не один из эксцентричных эпизодов не носит само игральный характер: прием ради приема. Все эти эпизоды успешно работают на общую идею картины, убедительно раскрывая какую-то смысловую грань в рисуемых персонажах.

Воспользуюсь случаем, и снова отмечу поразительную игру Сергея Мартинсона - по фильму того самого Егошкина, который выдумал себя аристократическое происхождение. Впрочем, он и не слишком верит в собственную выдумку. Неизлечимо больной, полу парализованный Егошкин находит душевные силы, чтобы как-то развлечь и самого себя, и других как-то скрасить уходящую жизнь, не поддаться тяжелой хандре. Вот его коронная шутка: "Мадам, - лукаво спрашивает он главврача, - какое вы знаете лучшее средство от склероза?". Варвара Дмитриевна принимает условия игры: "Хм. Нет. - Егошкин: гильотина". Она же, по его утверждению, и лучшее средство от перхоти, да и от чего угодно.

Мартинсон произносит свои репризы с неподражаемо заговорщическим видом. Едва актер появляется в кадре, мы начинаем улыбаться, хотя в этой улыбке и немало грусти, сожаления, сострадания. Дорогого стоит и стремительный проход, вернее, проезд Егошкина-Мартинсона в инвалидной коляске, когда он, на юбилее Сербиной, танцует вальс одной ногой, другая у него парализована. Сколько в этом странном танце победительной энергии и жизненной нерастраченной силы! Эксцентрический пассаж, органично вплетенный в общее развитие действия.

Комедийное начало несут в себе и другие персонажи - Степан, Степанович, Егор Чистов... Автор, симпатизируя им, по-доброму и подсмеивается над ними, и вместе с ними. В сатирическо-обличительном ракурсе показаны Федот Федотович, повариха Антонина, медсестра Маша, неугомонная склочница Птицына.

Но в целом, конечно, "И жизнь, и слезы, и любовь..." тревожно-грустный фильм. Иным он и не мог быть.

И вы, мои часы, торжественно печальны,

Я слышу их воспоминальный звон.

Жизнь невозможно повернуть назад.

И время ни на миг не остановит.

Завершается фильм на элегической ноте, которую, однако, режиссер потом чуть собьет с верного тона.

Опустевший парк. К Дому ветеранов подъезжает такси. Из него с трудом выходит, бережно поддерживаемый шофером, согбенный старик с небольшой сумкой в руках - все нажитое им за долгую жизнь. Он медленно идет по вестибюлю. Его радушно встречает медсестра. А затем камера показывает Волошину и двух девушек, они приехали работать в Дом ветеранов.

У Варвары Дмитриевны, понимаем мы намек, есть достойная смена. Мне не показалось художественно необходимым появление этих девушек. Пахнет оно не очень-то уместным здесь расхожим оптимизмом, обязательной данью сложившимся стереотипам. Пусть-де зритель не теряет надежды, не слишком огорчается. В памяти, однако, остается щемящий сердце кадр с приехавшим стариком. Новая судьба, новая печаль. Может быть, на этом кадре и стоило бы закончить ленту?

**

В ряде критических рецензий на фильм "И жизнь, и слезы, и любовь..." выражалось недоумение - как это, молодой и полный энергии, признанный жизнелюбец Николай Губенко поставил картину о стариках. Режиссер едва ли не оправдывался: "... Но ведь, размышляя над жизнью, нельзя не задуматься о том периоде, когда придется расстаться и с молодостью, и с естественными для каждого человека профессиональными и творческими потребностями. Когда-нибудь человеку покажется, что жизнь закончена"6.

Но оправдываться ему, конечно, было не в чем. Он давно уже испытывал глубокий интерес к третьему возрасту. Еще в 1970 году Губенко сказал в одном из интервью, что мечтает сыграть "70-летнего старика, на лице которого отпечаталось все то, что происходило с Россией за эти 70 лет. Меня очень интересуют лица, за которыми стоит целая жизнь"7. Вероятно, здесь на него повлиял и Василий Шукшин, которому всегда был свойственен пристальный интерес к старым людям, искреннее уважение к ним, настойчивое стремление их понять. Он мечтал поставить фильм о своих односельчанах, акцентируя внимание именно на третьем возрасте.

Лента Николая Губенко "И жизнь, и слезы, и любовь..." и по сей день остается уникальным явлением в нашем кинематографе. Что ж, в искусстве и один в поле воин. В своем отечестве, как и следовало ожидать, фильм не снискал особо значительных наград и премий. Он представлял нашу страну на первом Международном фестивале кино, телевидения и видеозаписи в Рио-де-Жанейро (Бразилия). Губенко получил там приз за лучшую режиссуру. Были еще призы на Всесоюзном кинофестивале в Минске, отмечена была картина и на фестивале в Варне (Болгария).

Отечественная кинокритика, в общем, положительно оценила эту работу Губенко. Позднее, правда, Андрей Плахов предпринял попытку если не ее зачеркнуть, то поставить под сильное сомнение, а заодно и пройтись утюгом по двум его предшествующим лентам. "Своеобразный триптих режиссера "Подранки", "Из жизни отдыхающих", "И жизнь и слезы и любовь..." сделаны в манере поэтическо-ностальгической, с тонким ощущением атмосферы и среды обитания персонажей... Но атмосфера эта, воссозданная с помощью изобразительных средств кино, решают задачу скорее театральную: они задают своеобразный подтекст и "подводное течение" действию, которое без того увяло бы на корню или превратилось в словесный обмен банальностями"8.

В этом витиеватом высказывании все смещено и даже искажено. Если эпитет "ностальгический" применен к фильму "Под ранки, в чем нет ничего дурного, то относительно двух других картин он просто не к месту. Собственно, ностальгическим можно объявить тогда любой фильм, где только речь идет о любви, о прошлой жизни, а, тем более, о старых людях. Здесь Плахов хотел, видимо, подверстать картины Губенко к распространенному в 80-е годы художественному стилю ретро, но этот стиль имеет совсем другие эстетические параметры.

Упрек же в театральности вообще ни на чем не основан. Почему стремление воссоздать "атмосферу и среду обитания персонажей" является задачей скорее театральной, нежели экранной? Столь же повисают в воздухе и упреки в банальности. С тем же успехом можно приписать ее чуть ли не любому фильму. Дело ведь не в отдельных высказываниях, а в общей структуре экранного произведения, в его идейном строе, духовном содержании. Почему же тогда никто из наших режиссеров не сумел или не захотел затронуть глубоко тему третьего возраста? Да и о детском доме не так уж много у нас фильмов, да еще столь проникновенных, достоверных. Есть своя изюминка и в картине "Из жизни отдыхающих". В ней не все удалось режиссеру, но самое стремление соединить комедийность с лиричностью, с психологическим анализом заслуживает уважение и поддержки.

Нет, Н. Губенко не приходится стыдиться за свою трилогию. Она состоит из фильмов умных, добрых и профессионально кинематографических. И эти фильмы остались в истории отечественного кино. Их с интересом и пользой смотрят и сегодня, и долго еще так будут смотреть.

***

9.. Тревоги и надежды

В начале книги уже упоминался Пятый съезд кинематографистов СССР, сыгравшем немалую роль в жизни Николая Губенко. Теперь пора более подробно осветить эту тему, а затем уже обратиться к анализу его последнего фильма.